Вера, вздохнув, внимательно посмотрела на мать. Она понимала, что разговор предстоит трудный и тяжелый.
— Когда мы с твоим отцом поженились, то так получилось, что я тут же забеременела, — произнесла Ольга Геннадьевна. — Радости моей не было предела. А твой папа сразу же сказал, что ему нужна только дочь.
— Почему? — удивилась Вера.
— Моя свекровь внушила ему, что мальчик — это конкурент в семье, — пожала плечами женщина.
— Что за бред? — нахмурилась врач. Какое-то средневековье, честное слово. Как родной сын может быть тебе в чем-то конкурентом?
— К сожалению, твоя бабушка обладала сильным даром убеждения, — вздохнула Ольга Геннадьевна. — И твой отец до последнего был ее сыном, которым она сильно манипулировала. То у нее сердце болело, то давление подскакивало.
Вера нахмурилась. Она вспомнила, что бабушка со стороны отца действительно была какой-то больной. Ни Леониду, ни Вере не разрешалось ходить к ней без разрешения. И всегда при таких встречах должен был присутствовать отец Веры. Если что-то выходило из-под контроля бабушки, то дети тут же «отсылались» домой.
— Степан, твои дети не воспитаны, — лежи на кровати, произносила пожилая женщина. — Ты должен срочно увести их, и вызвать мне скорую — мне плохо.
При таком отвратительном здоровье бабушка прожила почти до 85 лет. Как бы странно это не было!
Ольга Геннадьевна замолчала. Вера видела, что мать о чем-то думает.
— Дать воды? — спросила Вера, вставая с кресла, которое стояло около кровати.
— Нет, спасибо, — покачала головой женщина. Вера снова села на кресло. — Когда родился Леня, то огорчению моей свекрови не было передела. Она презрительно смотрела на внука и говорила, что он не их породы. К тому же, как назло, Леня постоянно болел: то простуда, то отит, то ангина. Его нескончаемым болезням не было видно конца. Свекровь постоянно зудела, что такой ребенок не может быть сыном ее сына. Поначалу Степан не принимал ее слова всерьез. Но как говориться, вода камень точит. Однажды твой отец пришел домой сильно «выпившим». Степан кричал на меня, что это я виновата в том, что наш сын родился таким больным. Если бы я родила девочку, то ничего этого не было.
А потом я забеременела тобой, — Ольга Геннадьевна посмотрела на дочь. — Поначалу я очень обрадовалась, что у нас будет двое детей. Но когда свекровь заявила, что, слава богу, у нее родится нормальный внук или внучка, то испугалась.
— Чего? — спросила Вера.
— Того, что твоя свекровь заставит Степана отказаться от Лени. Заставит разлюбить его, — произнесла Ольга Геннадьевна. — Я понимаю, что это всего лишь мои страхи. Но они не были безосновательными. Тогда-то я и придумала сказать, что наступили слишком трудные времена для рождения второго ребенка, и мне лучше от него избавиться.
Слава богу, у меня не получилось. И мне пришлось тебя родить, — женщина посмотрела на Веру, которая сидела молча и смотрела в одну точку. — После твоего рождения свекровь стала изводить меня и Леонида. Она могла сказать ребенку, что он больной. А вот его сестра — красавица и умница. К тому же, времена действительно были тяжелыми. И практически большая часть денег уходила на лечение Леонида. Поэтому у нас не было возможности одевать и баловать тебя как принцессу.
Потом, когда стало немного полегче, я постаралась восполнить тот пробел, который был допущен в самом начале. Но как только я начинала, скажем так, обращать на тебя внимание, Леонид снова заболевал. И моя свекровь говорила, что ее старшего внука нужно изолировать в интернат для больных детей, чтобы он не мешал тебе спокойно расти и развивать. И к тому же не заражал своими болезнями. Мне было очень больно от ее слов, я защищала своего ребенка как могла. Иногда в ущерб тебе. Но ты была здорова и красива, к тому же слишком мала, чтобы это понимать.
Верна никак не могла осознать слова матери. С одной стороны, она понимала Ольгу Геннадьевну. Инстинкты матери сильнее всех, и она до последнего будет защищать своего ребенка. Но с другой, оберегая одного, мать не может заставить страдать другого.
— Но я здесь при чем? — не выдержала Вера. — Ты издевалась надо мной всю мою жизнь, пока я не уехала из дома. Ты заставляла меня носить вещи брата. Ты освобождала его от домашней работы, перекладывая его на меня. Ты не давала мне нормально готовиться к экзаменам, принося домой свою внучку, потому что Ленечке и его жене нужно отдохнуть. Это нормально? Тогда бабушка на тебя уже не давила.
— Нет, это ненормально, — согласилась с доводами дочери Ольга Геннадьевна. — Просто ты ничего не говорила, никогда не высказывала свои претензии, и я думала, что тебя это все устраивает.
— Я говорила, — возразила молодая женщина. Она встала с кресла и стала ходить по палате. — Только меня никто не слышал.
— Господи, я... — из глаз женщины потекли слезы. — Прости меня. Я даже не знала, не понимала, как тебе тяжело... Я думала, что все хорошо. Когда ты уехала из дома и не отвечала на наши звонки, то я решила, что раз ты не хочешь общаться с нами, то и мы не будем навязывать свое общение тебе. Иногда, в каком-то непонятном мне порыве, я звонила тебе, но ты ни разу мне не ответила.
— Я не хотела с вами разговаривать, — призналась Вера. Женщина села обратно на кресло. Только сейчас она поняла, что из-за своей гордости она потеряла 15 лет общения с матерью. И теперь Вера будет жалеть об этом всю жизнь. И сейчас у нее осталось всего 10 дней...
В этот момент в палату зашла Алевтина Ивановна.
— Верочка, там пришли Рома с Сашей, — произнесла санитарка.
— Мама, пришли мой муж и сын, — Вера посмотрела на Ольгу Геннадьевну. — Ты хочешь их увидеть?
— А ты не будешь против? — в глазах женщины загорелся огонек надежды.
— Нет, — улыбнулась врач. — Я думаю, что Саше нужно познакомиться со своей второй бабушкой.
Как ни странно, встреча прошла с теплой обстановке. Саша общался с Ольгой Геннадьевной, как будто знал ее всю жизнь. Роман стоял рядом с женой и обнимал за плечи.
— Бабушка, можно я к тебе завтра приду? — спросил Александр, выходя из палаты.
— Конечно, можно, — на глазах женщины появились слезы. Какой же все-таки у Верочки хороший сын.
— Тогда до завтра, — подросток помахал рукой.
Вера вышла из палаты, чтобы проводить свою семью.
— Мама, бабушке действительно так плохо? — спросил Александр.
— Да, ей осталось не больше 10 дней, — ответила женщина.
— И ничего уже нельзя сделать? — Роман посмотрел на жену.
— Ничего, — Вера опустила глаза, чтобы мужчины не увидели ее слез.
— Жаль, — сын подошел к матери и обнял ее. Он ничего не знал об истинных причинах, почему Вера столько лет не общалась с Ольгой Геннадьевной. И сейчас ему было интересно.
— Просто мы в свое время не поняли друг друга, и из-за такого пустяка не общались 15 лет, — пояснила Вера. Она ничего не стала рассказывать сыну. Да и не нужно это. Ведь скоро Ольги Геннадьевны не станет. Пусть у ребенка останется светлая память о бабушке Оле.
Вечером Вера заглянула к матери в палату, но та уже спала. Женщина не стала ее беспокоить. Сейчас сон в ее состоянии самое лучшее лекарство. Пусть даже и благодаря обезболивающим. Ладно, утром будет время еще поговорить.