Стабилизировав состояние здоровья Ольги Геннадьевны, Вера находилась рядом с пациенткой, чтобы отслеживать ее показатели.
— Верочка, посиди со мной, — тихим голосом попросила женщина.
— Извините, Ольга Геннадьевна, я на работе, — не глядя на мать, ответила женщина. — Я не могу позволить себе такую роскошь.
— Верочка, я понимаю, что сильно виновата перед тобой, — продолжила Ольга Геннадьевна. — И нет мне прощения. Позволив себе оберегать одного ребенка, я фактически бросила другого.
— Ольга Геннадьевна, я не священник — грехи не отпускаю, — разозлилась Вера. — Передо мной исповедываться не нужно.
— Верочка...
— Ольга Геннадьевна, я прошу вас успокоиться, — твердым тоном произнесла врач. — Вы мешаете мне работать.
Пациентка замолчала. Она просто смотрела на Веру, отчего раздражала врача еще больше.
— Ну что вам от меня нужно? — зло буркнула Вера.
— Просто смотрю, какой ты стала, — с ноткой гордости в голосе произнесла Ольга Геннадьевна.
Вера промолчала. А что тут скажешь? Что она стала такой благодаря мужу и его матери? Женщина направилась к выходу.
— Верочка, ты еще ко мне зайдешь? — спросила Ольга Геннадьевна.
— Через два часа обход, — ответила врач.
Зайдя в свой кабинет, Вера вздохнула. Несмотря ни на что, Ольга Геннадьевна была ее матерью. И видеть ее умирающей было тяжело. А самое главное, что Вера ничего не могла поделать.
Женщина села за стол и стала изучать документы матери. Из эпикриза следовало, что Ольга Геннадьевна обратилась к врачу-онкологу 4 года назад, когда был поставлен диагноз «рак желудка 1 стадии». Лечение производилось разными препаратами. Получалось, что те которые помогали в борьбе с болезнью категорически не шли Ольге Геннадьевне. А те, которые не имели никакого эффекта, женщина воспринимала, как витаминки. А по факту получается, что за 4 года болезнь прогрессировала, и сейчас находилась в такой стадии, что ничего уже сделать нельзя.
— Вера, ты здесь? — в кабинет заглянула Алевтина Ивановна. — Ну как ты?
— Не знаю, — призналась Вера. — Еще сегодня утром у меня было все хорошо, а сейчас... — женщина вышла из-за стола. — Понимаешь, мне жалко маму, какой бы она не была.
Неожиданно Вера взяла телефон и набрала номер брата.
— Вера, говори, — взволнованно произнес Леонид. — Что-то с мамой?
— Все тоже самое — положение тяжелое, — ответила Вера. — Леня, почему вы сразу же ко мне не обратились?
— Поначалу мы не знали, кто ты и где работаешь, — признался мужчина. — А потом... — Леня вздохнул. — Мама попросила тебя не беспокоить.
— Понятно, — Вера усмехнулась.
— Вера, а можно я тебе вечером позвоню? — неожиданно спросил Леонид.
— Зачем? — опешила женщина.
— Я... Вера, я боюсь, — признался мужчина. — Понимаешь, мама всю жизнь была рядом со мной. А сейчас...
— Леня, могу тебе сразу сказать, что мама отсюда уже не выйдет, — жестким тоном произнесла Вера. — По крайней мере, своими ногами.
— А ты стала циничной, — сказал Леонид.
— Жизнь научила, — парировала женщина. — К тому же, работая здесь, по-другому нельзя. Сам понимаешь. Иначе прямая дорогая в психиатрическую клинику.
— Вера, но сейчас там лежит твоя мама, — возразил брат. — Неужели у тебя внутри ничего не щелкнуло?
— Леня, ты о чем говоришь? — разозлилась Вера. — Мы с вами не виделись 15 лет. А ты знаешь, как зовут твоего племянника? Сколько ему лет? Как он выглядит?
— А при чем здесь это? — опешил Леонид.
— А при том, что мы с вами стали, как бы это прискорбно не звучало, чужими людьми, — высказалась женщина. — И пусть меня сейчас меня многие осудят за мои слова, но это правда.
Возникло неловкое молчание.
— Ладно, я пошла работать, — произнесла Вера. — Вечером позвони, — буркнула женщина и сбросила вызов. Она села за стол и обхватила голову руками.
— Верочка, ты чего? — к подруге подошла Алевтина Ивановна.
— Ленька прав — я стала циничной, — вздохнула Вера. — Алевтина, скажи, что происходит? Я сижу и жалею свою мать, какой бы она не была. Переживаю, что ничем не могу ей помочь. Но стоит кому-то мне сказать о том, что здесь моя мать, я начинаю злиться.
— В тебе говорит старая обида, — произнесла санитарка. — Тебе нужно отпустить ее. Ты же знаешь, что твоей матери осталось недолго.
— Максимум, дней 5-7, — ответила женщина. — Судя по результатам анализов.
— Вера, попробуй отпустить свою обиду и это время проведи с мамой, — Алевтина Ивановна посмотрела на подругу. — Обижаться будешь потом.
— Но я никак не могу простить, — призналась Вера.
— А ты попробуй, — настоятельно рекомендовала санитарка. — У тебя осталось не так уж и много времени, чтобы строить из себя гордую и независимую. В этом мире жизнь все расставила по своим местам, и вернула твоей матери с процентами. Сейчас эта бедная сухонькая женщина корчится от боли, и помочь облегчить ее, по иронии судьбы, можешь только ты.
— Знаешь, когда я сегодня увидела маму, то ужаснулась от ее вида, — призналась врач. — Мама всегда была дородной женщиной. А сейчас от нее ничего не осталось.
— Рак желудка ничего не щадит, — развела руками Алевтина Ивановна. — Ладно, пошла я в палатах влажную уборку делать.
Оставшись наедине со своими мыслями, Вера обдумывала сложившуюся ситуацию. Неожиданно ее телефон зазвонил.
— Да, Рома, я тебя слушаю, — произнесла женщина, ответив на звонок.
— Вера, у тебя все в порядке? — взволнованно спросил мужчина. — У тебя голос какой-то странный.
— Рома, сегодня в хоспис к нам привезли одну особенную пациентку, — Вера встала из-за стола и стала ходить по кабинету. Так ей было легче общаться.
— И что в ней такого необычного, что вывело тебя из привычного состояния? — поинтересовался Роман. — Для тебя всегда все пациенты были одинаковы. Вот и действуй согласно твоей инструкции. Самое главное, не привязывайся к ней. Ты же знаешь, что после е ухода будет очень сложно.
— Рома, это моя мама, — ком сжал горло женщины.
— Кто? — опешил мужчина. Он не знал, что сказать. Роман уже привык к тому, что его жена, как бы она не старалась, все равно переживает уход пациента. И каждый раз муж помогал жене пережить это. Но сейчас...
— Моя мама, — шепотом повторила Вера. — У нее рак желудка последней стадии. Ей осталось максимум дней 10.
— Так, Верочка, милая держись, — твердым тоном произнес мужчина, стараясь хоть немного поддержать жену. — Мы вечером с Сашкой приедем.
— Зачем? — удивилась женщина.
— Мы немного побудем с тобой, — тоном, не терпящим возражений, произнес Роман.
— Хорошо, — согласилась Вера. Женщина отключила телефон.
Повинуясь порыву, она направилась в палату к матери. Женщина лежала под капельницей с обезболивающими.
— Мама... — прошептала Вера.
— Дочка... — из глаз Ольги Геннадьевны потекли слезы. — Прости меня...
— Бог простит, — Вера села рядом с матерью. — Почему ты запретила Лёне сообщать о том, что ты заболела раком?
— Не хотела тебя беспокоить, — призналась женщина. — Да уже не важно. Верочка, я так виновата перед тобой. Позволь хоть как-то загладить свою вину.
— Мне все это время нужна была мама, — не выдержала Вера и высказала Ольге Геннадьевне свою боль, которую хранила долгие года. — Но тебе было не до меня. Ты жила только Ленечкой и его семьей. Слава богу, что моя свекровь оказалась замечательной женщиной. Ирина Васильевна заменила мне тебя.
Ольга Геннадьевна молчала. Из ее глаз текли слезы. Вера ругала себя, ведь она пришла просто поговорить с матерью, но душевная боль не давала этого сделать.
— Прости, — Вера постаралась взять себя в руки.
— Это мне нужно простить у тебя прощения, — ответила Ольга Геннадьевна. — Моя слепая материнская любовь к сыну привела к тому, что я потеряла дочь. Сначала обстоятельства складывались так, что я злилась на тебя. Хотя ты ни в чем не была виновата. Но мне было проще винить тебя, чем себя. Я так боялась потерять Леню, что мой разум просто затмило в тот момент.
— Я не совсем тебя понимаю, — нахмурилась Вера. Неужели обезболивающие дали побочный эффект, и Ольга Геннадьевна стала заговариваться?
— Верочка, ты просто выслушай меня, пожалуйста, — попросила женщина. — И заранее прости меня за все. Пожалуйста.