Промышленность сдавала флоту 667Б проект, планировала провести испытания двухракетной залповой стрельбой. В высоких кабинетах, им виднее, захотелось пальнуть сразу аж шестью ракетами, да ещё в интересах новой системы советской противоракетной обороны. Интересно, как новая разработка справится с массированным ракетным ударом вероятного противника.
На тот момент мерзкого супостата должен был изобразить экипаж на РПКСН с тактическим номером «К-417». Подробности подготовки к практической ракетной стрельбе описывать не буду, подводники-стратеги только поймут, они и сами могут порассказать, как весь экипаж насилуют до состояния экстаза трёхуровневыми проверками штабами дивизии, флотилии, флота. Выматывали до изнеможения и полного удовлетворения каждого члена экипажа. Но, наконец, все инспекции пройдены, допуск к ракетным стрельбам получен, практические «вертикальные игрушки» загружены в шахты 1, 2, 3, 4, 11 и 12.
Выходим в море, в район стрельб. На борту куча начальников, руководитель стрельбы — капитан 1-го ранга Иванов. Задачка не из простых, нестандартная: выходим в точку залпа — старт из первой шахты, уходим в отрыв, через 6 часов возвращаемся в ту же точку — старт из второй, уходим опять в отрыв, и через шесть часов из той же точки четырёхракетный залп!
Первая и вторая — умницы, золото, а не девочки — ушли без замечаний. Готовимся ударить четырьмя ракетами подряд. Предстартовая подготовка залпа. Напряжение экипажа достигает пика — после команды «Ключи на старт» должно пройти 360 секунд и… первая пошла. Надо понимать, что после 300-й секунды остановить процесс выхода ракеты из шахты уже невозможно! Третья шахта проходит проверку успешно, четвёртая пошла на предстартовую и вдруг… на 296-й секунде — сбой по четвёртой шахте! Ракета исключается из залпа!? Что там с ней? Что случилось? Можно ожидать, бог знает чего…
По кораблю объявляется аварийная тревога!
Экипаж и так сидит по БГ-1 (боевой готовности, выше которой нет на корабле), а здесь ещё звучит команда:
— Всем включиться в ИДА-59!
Первые секунды никто ничего не может понять, все только лихорадочно натягивают на грустные рожи маски…
Неожиданно звучит спокойная команда руководителя стрельбы:
— Отбой ракетной атаки! Ракетный комплекс в исходное. К всплытию!
Всплыли, полетели РДО (радиодонесения) в штаб.
Поступила команда от ГК ВМФ:
— «К-417» следовать в базу.
Это значит, прямиком в посёлок Советский, где грузили «вертикальные игрушки». Рядом РТБ — ракетно-техническая база, здесь готовили практические «бомбы» и потом доставляли на пирс для погрузки в наши шахты.
Пришли, привязались, получил добро на отдых от командира БЧ-1, рухнул на диванчик прямо в штурманской рубке, потому как от последней осязаемой близости с подушкой прошло около сорока часов. Поспал всласть, аж четыре часа! Стоим у причала. Проснулся от топота «слонов» по лодке. Кого только к нам на борт не занесло: особисты, оба флагманских специалиста от штурманов и ракетчиков. Что удивительно, и заместитель главного конструктора ракетного комплекса тут как тут. Когда успел из Москвы? Не иначе, как старик Мюнхгаузен: верхо́м на собственной баллистической ракете. В лодку набилось много проверяющих разбираться с нами «негодяями и вредителями».
Стоим у причала, гоняем регламентные проверки всего ракетного комплекса (особенно в четвёртой шахте, несговорчивая игрушка волновала). В статике регламентной проверки всё проходит успешно — ракета исправна и готова к пуску. Может, в четвёртой действительно девственница и с первого раза не случилось? Через 6 часов снова выталкивают в точку залпа.
Пришли.
«Учебная тревога! Ракетная атака!» «Ключи на старт!»
Первая пошла из третей шахты. Я пускаю секундомер на штурманском пульте. Следующая четвёртая — несговорчивая… Ракеты должны стартовать через семь секунд. Едрёнть, седьмая секунда — тишина, восьмая секунда — звенящая тишина зависла во всех отсеках… 12, 13, 14-я секунда — пуск из одиннадцатой шахты, двадцать первая секунда — вышла из двенадцатой шахты! Всё, отстрелялись!
По кораблю отбой ракетной атаки!
Из четвёртой шахты ракета так и не вышла, целка вифлеемская, а не девочка! Очевидно, общая задача выполнена с оценкой — банан. Что означает не выполнена, увы… Несмотря, что в экипаж в удовольствие от значимой работы приседал итого пять раз. При выходе ракеты массой 33,3 тонны, лодка проседает. Хороша «игрушка» в диаметре 1,8 метра и высотой 13,4 метра!
В открытую дверь штурманской рубки я увидел лицо замполита, капитана 2-го ранга Чураева, искажённое гневом.
Замполит грязно выругался и выдал:
— Сожалею и больно за экипаж, вложивший столько труда, сил и здоровья в подготовку этого залпа.
Мы не знали, что он лично писал представления на ордена и медали, которые уже лежали в отделе кадров 2-й флотилии, готовые к отправке в Москву, после доклада об успешном выполнении стрельбы! Три звезды Героя Советского союза, несколько орденов Ленина, офицерам и мичманам — боевые ордена Красного Знамени и Красной Звезды, матросам — медали… Но представления эти полетели в корзину секретной части флотилии.
В центральном появился измождённый командир БЧ-2 (ракетчик) Евгений Петрович Кармазин, увидел выразительное лицо замполита, стёр с лица пот и обескуражил:
— Александр Сергеевич, что такой печальный? А мне понравилось, очень даже. Мы сделали всё, что могли, и даже более. Главное — все живы.
Разбор полётов закончился наказанием кого-то там в РТБ, в совсекретных лабиринтах которого кто-то ввёл в баллистическую ракету один из сотни секретных показателей неверно. Мы оказались вроде как ни причём, и никого в экипаже не наказали. А на флоте это как поощрение. Зато в памяти остались воспоминания о нашем эпическом участии в ракетной стрельбе, как выяснилось, потом имеющей историческое значение для атомного ракетного подводного флота Советского Союза.
Спасибо за поддержку! Всегда Ваш, Борис Седых.