Она нечасто вспоминает свою первую любовь, но все-таки вспоминает, иногда. Это же первая любовь. Недаром люди говорят, что первая любовь не проходит бесследно, а остается в сердце навсегда, как бы ни сложилась судьба дальше, сколько бы в ней ни было страсти, радости, несчастья или разочарования, а первая любовь всегда занимает особое место, потому что она — первая, единственная, неповторимая, незабываемая, одна такая на всю жизнь.
И, вспоминая свою первую любовь, она погружается в те милые, наивные, детские чувства, возникшие тогда ниоткуда, как шаровая молния, медленно кружа вокруг нее, как бы присматриваясь — ударить в сердце или обойти стороной, наконец решив помиловать, шарахнув всей своей мощью в какай-то электрический столб рядом, а ее лишь обдав облаком сверкающих искр. Она не сразу поняла, что произошло, только сердце ее бешено заколотилось, и сама она вся наэлектризовалась, заискрилась, чувствуя, что ей это нравится и хочется, чтобы это длилось как можно дольше.
Ее первую любовь звали Андрей. Она познакомилась с ним на даче. В то лето ее родители купили участок в старо-дачном месте, деревянный финской домик без удобств на участке в шесть соток в довольно болотистой местности, но зато в окружении леса. Чистый воздух, грибы, ягоды, а самое главное — решение извечной родительской дилеммы: куда на лето девать ребенка с бабушкой. Говорят, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь, а здесь с точностью до наоборот — сразу двух «зайцев» пристраиваешь одним решением.
Перспектива лета в компании с бабулей на огородах, поливах и прополах отнюдь ее не прельщала, а тут еще родители радостно сообщили, что уезжают на море: ведомственная путевка, только на двоих, без детей. Ну, понятное дело, все лучшее у них без детей. И, увидев разочарование в глазах дочери, мать перед отъездом ввела ее в круг местной детворы, дабы не скучала в одиночестве с бабулей, а проводила время со своими сверстниками. Для этого мама навела предварительно справки, с кем стоит, а с кем не стоит дружить, перезнакомилась с правильными родителями, потом и с их правильными детьми, а затем уже представила им всем свою правильную дочь.
Новую девочку охотно приняли в компанию. В поселке было много подростков ее возраста, двенадцати-тринадцати лет, все они дружили, общались между собой, ездили вместе на велосипедах на озеро купаться, ходили всей гурьбой в ближайший сельский магазин, а вечерами разводили костры, поджаривая черный хлеб на веточках и запекая картошку в золе. Большая дружная компания делилась на несколько подгрупп, и она каким-то образом оказалась в ее центре. Их таких, центровых, было шестеро, три девочки и три мальчика, разбившихся между собой на пары.
Ей, самой маленькой по росту и неказистенькой по внешности, достался самый высокий и самый видный парень, Андрей, любимец всех местных девчонок, волейболист, к тому же еще и прекрасно играющий на гитаре. Все девчонки имели на него виды, кроме нее: куда ей до такого красавца, несбыточная мечта. И она трезво расценила, что Андрей выбрал ее для прикрытия, типа, «опекаю самую невзрачненькую, уж извините, остальным внимания сполна уделить не смогу». И по этой причине она вела себя с Андреем по-пацански, без должного девичьего кокетства. Могла запросто разревется при нем до красного носа, если больно падала с велосипеда. Или заспанной в одной ночнушке выйти к калитке в шесть утра, заявив, что передумала идти собирать грибы, потому что очень хочется спать. Или с визгом-писком броситься ему на шею, если их пара брала верх над соперниками по настольному теннису. Они здорово проводили время, между ними была настоящая дружба. А еще говорят, что дружбы между мальчиком и девочкой не бывает. Многое они понимают! Бывает, да еще какая!
А потом что-то стало меняться, что-то странное происходить, непонятное. Вот сидит компания у костра вечером, холодеет, Андрей снимает свою куртку, набрасывает ей на плечи, а руку чуть задерживает, как бы невзначай, но получается, что обнимает ее ненадолго. Никто не замечает, ничего особенного не происходит, только ее от этого в жар бросает. Ей бы эту куртку снять да в сторону отложить, а она почему-то делает вид, что ей зябко, кутается. Зачем? Наверное, чтобы он поближе придвинулся и покрепче обнял. Для чего? Не знает, странно это, но она все больше кутается, подлодкой вглубь его большой куртки уходит, совсем уже дышать не может, но терпит и выныривать обратно на поверхность не собирается.
Вот в таких терзаниях-мучениях и прошла у нее вся вторая половина лета — так они дружат или нет? А если нет, что тогда между ними? Любовь? Или влюбленность? Или романтическая увлеченность? А чем они отличаются друг от друга? Кто-нибудь знает? Она — точно нет. Но дружить стало трудней, ушла непринужденность, легкость, каждый своей жест, каждый взгляд она теперь оценивала, взвешивала — то ли сказала или нет, так ли сделала или не надо было. И еще она все время чего-то ждала. Чего? Что ей хотелось? Просто быть с ним рядом. Так они и так каждый день рядом, в одной компании. А вот компания, пожалуй, уже лишняя, лучше бы с ним наедине, чтобы совсем одни. А если вдруг так получится, что делать-то тогда, что говорить? Ух, как сложно все это. Неужели у всех так?
Окончание смотри здесь.
