...Мы почитаем всех нулями,
и единицами - себя... А.С. Пушкин.
Запутавшаяся в ресницах слеза с шумом капнула в остывающий чай. В сиротливой тишине дома её звук прозвучал гонгом. Я очнулась от нерадостных дум и посмотрела по сторонам. Мои кулинарные изыски, старательно приготовленные на ужин - посыпанный сахарной пудрой кекс с изюмом, мясо по-королевски – все, чем хотела побаловать мужа, никому не нужны. Мне – из-за отсутствия аппетита, мужу – из-за его полного отсутствия.
Началось все, увы, не вчера. Отдалились друг от друга давно, сейчас же отношения держались на тонюсенькой ниточке, которая вот-вот оборвется. И никакое мясо, ни кекс, этой данности не изменит.
Сегодня он позвонил в обед, и сказал, что на выходные уезжает к маме. Ездил он к ней раз в две недели, ничего с этим я поделать не могла. Но сейчас это переходило все границы: во-первых, он был у свекрови недавно, а во-вторых, сегодня была пятница, то есть, он, мало того, что поехал в незапланированное время, а ещё и на день раньше.
Теперь слезы бухали в чай уже набатом. Всё, это конец! У него, точно, любовница, и скрывать этого он не хочет. Вчера, когда он мылся в душе, я заглянула в его телефон. Очень насторожило частое перезванивание с какой-то Кр. За последнюю неделю – по два раза в день. Эта Кристина или кто ещё, видимо, так увлекла его в свои сети, что он уже не может держаться в рамках приличия.
Да и какие приличия? Не спим мы уже давно, вместе никуда не выходим, почти не общаемся, меня он в упор не видит…
А если и правда – уехал к свекрови? Я изо всех сил хваталась за хрупкую надежду. Как проверить? Отношений у меня с ней нет никаких – не сложились с самого начала. Делить мужа я ни с кем не хотела, отношения сразу выстроились напряженно, и с большим трудом я бывала у неё два раза в год: на второй день Новогоднего праздника и в день её рождения – тридцатого июня. Ещё она два раза в год приезжала к нам: на мой (!?!) и мужнин день рождения.
…Помню, как первый раз пришла в их дом: волновалась очень, хотелось понравиться. Принесла большой букет сирени, и сразу же прогадала: у свекрови была аллергия на неё. Мне об этом никто не сказал. Она мило приняла букет, но в вазу не поставила. Я, ничего не знавшая о её болезни, почувствовала себя не в своей тарелке. Потом, за столом, уже я отворотила нос от рыбы – не люблю, а это оказалось фирменное блюдо матушки мужа. Вроде мелочи, но дальше – больше: то я, то она, иногда взглядом, иногда словом, разжигали костер антипатии. Когда однажды я почистила картошку, а она сказала, что из трех килограмм получилось полкило, я твердо сказала мужу, что ездить на постоянной основе отказываюсь. Муж, бедный, метался между нами. Он любил меня, но любил и маму. Она одна вырастила его, и он это ценил.
Родились дети – мальчишки-двойняшки, забот было много, и как ни странно - у него больше. Кроме работы, помощи с детьми, а от этого он никогда не отлынивал, он ещё и помогал матери: она жила на окраине города, в частном доме, у нее был свой огород и сад, и мужская рука нужна была там постоянно.
Для сыновей – Алешки и Ванечки, у бабушки был рай. Все запреты шумного города здесь были не нужны: улица была почти деревенская, где ватагой из одного конца в другой носилась неумытая компания пацанов. Бабушка внуков обожала, кормила вкусно и, честно скажу, душа у меня была спокойна, когда они почти все лето коротали у неё. Ездить тогда приходилось чаще, и муж был просто счастлив. Два года назад сыновья поступили в военное училище в другом городе, и с этого времени наши не сложившиеся отношения рухнули окончательно. Чем меньше я ездила к свекрови, тем больше замыкался муж. Теперь уже он не звал меня поехать к ней, ездил один, мать, видимо, его накручивала, потому как приезжал он оттуда мрачный и неприступный. Ситуацию надо было как-то купировать, но перешагнуть через себя я не могла. Исчезло взаимопонимание, теплота, интим, и я отчетливо понимала, яро ненавидя свекровушку, что хорошим это не закончится.
Самое главное, никакого влияния на мужа я сейчас не имела - злись не злись, страдай ни страдай. Одна робкая надежда на приезд детей в отпуск. Да и то… побудут месяц, а проблема-то останется.
Сейчас ещё добавилось подозрение об измене. А что? Со мной не спит, а мужик-то не старый ещё, видный. На работе у него полно очень даже неплохих бабенок…
Чувствуя, что потихоньку схожу с ума, я начала собираться на улицу – надо как-то снизить градус напряжения.
У дома стояла моя машина – старенькая Део Нексия, на которой я ездила изредка, в основном, когда нужно купить что-нибудь тяжелое, или на работу опаздывала. Зачем-то села за руль и руки непроизвольно закрутили баранку в направлении дома свекрови. Припарковалась за два дома – чтобы не увидели, и принялась наблюдать.
В доме было какое-то движение. Я сначала не поняла, а потом уяснила: это рабочие, они собираются что-то делать. Муж ходил среди них и вел интенсивные дебаты, размахивая руками. Потом он вышел за калитку и принялся куда-то звонить. Я напряглась. Только бы не заметил! Но – обошлось. Он вернулся в дом, а я спешно уехала.
Немного отъехав, я притормозила: и что дальше делать? Одна я эти выходные пережить не в состоянии, так напряжены нервы. К брату поехать? Он не поймет. С Женей (мужем) у него отличные отношения, и он всегда скептически относится к моим сетованиям.
Может, к Таньке или Лариске Петровой – подругам? Таньке не до меня, у неё забот полон рот на выходные: она замуж позже всех вышла и дети у неё маленькие, озорные и неспокойные. А уж в выходные, когда муж дома ей, точно, не до меня.
Лариска - она женщина разведенная, и думаю, будет мне рада. Но… Она всегда с восторгом и симпатией смотрела на мужа и однажды даже сказала: Верунь, ты если мужа бросать надумаешь, мне свистни по старой дружбе, я подберу! …Так что плакаться о проблемах ей совсем не подходит.
Я вяло порулила к дому. Напьюсь сейчас в одиночку, и баста! Да, проблему этим не решить, но хоть горе залью…
У подъезда в гордом одиночестве восседала баба Клава – соседка с седьмого этажа. Я всегда вежливо с ней здоровалась и обменивалась парой ничего не значащих фраз – попасться ей на язычок, мне уж, точно, не хотелось.
- Представляешь, Вера, у нас ЧП: на четвертом этаже трубу прорвало, мы то, слава Богу, выше живем, а третий и второй на этом стояке залило капитально! Воду горячую отключили, и говорят, до понедельника не будет! А я немытая – сегодня ванну собиралась принять.… Да и уборку с холодной водой не больно-то наделаешься…
Я присела на скамейку. До того хотелось отвлечься хоть каким-то разговором, что даже беседа с не очень приятной соседкой была как спасение.
- Да вы что? Сочувствую соседям. Нас как-то, лет восемь назад залили немного, и то обои переклеивали.
- Меня Бог миловал от такой «радости», - сказала баба Клава и вздохнула.
- Слушайте, а у меня в ванной бойлер, хотите, приходите ко мне помыться.
- А муж что скажет? Приперлась, старая корова, отдохнуть не дает?
- Не волнуйтесь. Муж к матери уехал на выходные, он там ремонт затеял.
- Вот молодец, вот умница, - одобрила баба Клава, - вот бы мне такого сыночка!
Я скривилась и тут же пожалела о своем приглашении, подумав, а может, пронесет и она не согласиться?
- А что? – я с удовольствием приду. У меня пирог испечен с капустой, наливочка вишневая – так что - не с пустыми руками. Пошли, что ли? Или передумала?
- Что вы, что вы, - ответила, - буду рада!
Баба Клава пришла с обещанными гостинцами, с удовольствием помылась в ванной и вышла оттуда раскрасневшаяся, в тюрбане из махрового полотенца и байковом халате в пол. Мы выпили наливочки (вкусная!), и принялись за пирог и разговоры.
- Вот ты говоришь, что муж ремонт затеял у матушки, а ты что ж не поехала? Там, поди, и твоя помощь нужна!
Делиться проблемами с соседкой я не собиралась (разнесет ещё на весь дом!), и ответила ей, что завтра туда собираюсь – помогать.
- У меня свекровушка была – царствие ей небесное – злыдня ещё та! – вздохнула баба Клава, - я с ней намучилась – врагу не пожелаю. Намою полы в доме, она придет, да и ведро воды по полам разольет, чтобы перемыла. Плохо, дескать, вымыла! Или – носки весь вечер штопаю, а она ножницами – вжик, и штопку отрежет. Грубо и неряшливо, говорит, сыну моему в таких носках ходить срамно! Ну, я заново штопаю…. слезы от обиды текут, а сделать ничего не могу: сын за мать горой, да и жили мы у них…. Лет через пять отделились – полегче стало, да и она прибаливать начала – сил уже на меня не было. Я выводы правильные сделала: мои вот невестки на меня никогда не жалуются, я и с внуками всегда сидела, пока маленькими были, и помогала, чем могла. Не хотела быть такой как моя-то.… А тебе, Верочка, повезло: и муж золотой и свекровь хорошая.
Я кивнула головой, заставив себя улыбнуться. Очень хотелось про свекровку рассказать, но пересилила себя. Перевела на разговор о сыновьях, она подхватила, потом перешли на различные житейские темы и через час она засобиралась. Я вышла проводить её до двери.
На лестничной клетке сидела Варя – соседка и дремала.
- Варь, что случилось? – спросила я соседку.
Варя подняла на меня глаза. Показалось, что она была слегка навеселе.
- Здравствуйте! Представляете, мои на дачу уехали, а я ключи то ли потеряла, то ли на работе оставила. Теперь не знаю что делать. На дачу в ночь не хочу…
- Ко мне иди, переночуешь, а завтра я тебя на дачу отвезу, - предложила я. Ну не бросать же соседку в такой беде?
- Давайте, девчонки, отдыхайте, а я пошла, - засуетилась баба Клава и глаза её загорелись привычным сплетницким блеском: вот завтра на лавочке разговоров будет!
Повторилось то же самое: Варвара долго мылась под душем, потом намотала на чистые волосы тюрбан, только халат я дала её свой – махровый.
Мы выпили по рюмочке соседкиной наливки, и она сказала мне заговорщицким тоном:
- У меня на работе сабантуйчик был, коллеге моей и подруге Маришке тридцать пять исполнилось, вот я и наврала мужу, что отчет на работе доделать надо. Свекровушка меня прикрыла, я сказала, что к ней поеду ночевать. Да и надо было, только я, дура, домой по привычке поехала. А теперь: что делать – не знаю: телефон разрядился, муж свекрови звонить начнет, а меня нет… У-ф-ф!!! Муж с ума сойдет: он ревнивый – страсть! Поехать, что ли, к свекрови на такси?
Критически посмотрев на неё, я сказала:
- Лучше этого не делать: перед свекровью в таком виде лучше не появляться. Да, не переживай. Я сейчас зарядку от телефона тебе подберу. Я отправилась в комнату сыновей и вскоре принесла целый клубок зарядок. Порывшись, мы подобрали нужную и вскоре она звонила свекрови, мужу.
- Ты меня удивила, Варя! Чтобы свекровь, и перед сыном прикрывала…
- Мы с ней дружим. Я с самого начала к ней в доверие вошла. Приехали в гости, смотрю, она волком смотрит. Я дурочку включила и давай её разносолы нахваливать, да за сына благодарить, она и поплыла. Потом смотрю, у неё ноги в теплых носках – пол у них холодный. Не поленилась, съездила на рынок и уги ей меховые купила, о которых она мечтала. Она меня отдарила, я её… в общем ничего сложного: у нас ведь один мужчина любимый на двоих…
…Ночью я долго не могла заснуть. Вот потеряю мужа из-за глупых амбиций. А свекровь – она не мегера как у бабы Клавы, и много для семьи сделала, так что ж мне гордыню-то не смирить? Правильно Варя сказала – мы обе любим одного мужчину… и рвем его на части…
Утром сложила еду в туески, отвезла, как обещала, соседку на дачу и поехала к свекрови. У дома немного постояла, собираясь духом, потом вошла. Муж работал за домом – это я услышала по характерным звукам и разговорам. Я не стала обнаруживать себя перед ним и вошла в дом.
На кухне никого не было, хотя на плите на медленном огне томились щи, и на столе в тазу стояли напеченные пироги, укутанные полотенцем. Я прошла в гостиную. Там было тихо и сумрачно, и я не сразу поняла причину этого. Осмотревшись, я увидела у окна стремянку и задвинутую наполовину штору. На диване лежала свекровь, укрытая пледом. Дремала. Поперек лба непокорно лежала волна светлых, с легкой проседью волос, а узловатые руки, не знавшие маникюра, но с аккуратно подстриженными ногтями, лежали поверх пледа. Я взяла стул и села подле неё. Через какое-то время она открыла глаза и, совершенно не удивившись, что я в доме, сказала:
- Ой, Верочка, как хорошо, что ты здесь! Мужиков скоро обедом надо кормить, а мне что-то занеможилось: хотела тюль со шторами снять, да постирать, ну и окна помыть, подумала: крыша новая, а окна грязные – нехорошо…, да чуть со стремянки не свалилась: голова что-то закружилась…
Я померяла ей давление – девяносто на семьдесят – низкое. Порылась в лекарствах и, дав цитрамон, велела лежать. Сняла с окон шторы и тюль, помыла изнутри окна и пошла во двор – звать мужа и рабочих обедать.
Вот муж моему присутствию удивился! Но я не дала ему опомнится и сказала, что матери неможется и она отдыхает. Закрыла дверь в комнату и принялась обслуживать мужчин: налила щи, разложила мясо и пироги, заварила чай. Мужчины с удовольствием покушали, а муж, задержавшись, спросил:
- Надеюсь, у мамы ничего страшного?
- Ей к врачу бы надо. Давление что-то низкое, а ведь она всегда на высокое жаловалась.
- Поговори с ней, Вера, она меня не слушается, не хочет в поликлинику идти, – обеспокоенно сказал муж. Я кивнула.
За время обеда шторы простирались в машинке, и я принялась их гладить. Свекровь проснулась, я померяла ей давление – оно отрегулировалось. Не успела она рта раскрыть, как я сказала:
- Завтра я вам врача привезу на дом. Пусть посмотрит, отчего это у вас давление скачет. А сейчас идемте на кухню, чай попьем.
Она как-то виновато улыбнулась, и, встав, слегка сгорбившись, пошла на кухню.
…С кем я веду междоусобицу? С этой немолодой, не совсем здоровой женщиной, искренне любящей сына и внуков и ничего плохого мне (за исключением нескольких саркастических фраз, в которых, впрочем, и я не отстала) не сделавшей? У которой никого, кроме нас, нет? Господи, а не пора ли мне, дуре, повзрослеть и стать чуточку мудрей?
Крышу накрыли к вечеру, и только к вечеру до меня дошло, что Кр. – это крыша, а не Кристина. …Муж вошел в дом, когда было уже около десяти. Вымылся и, не ужиная лег спать. Я к тому времени повесила тюль в комнатах, оставив шторы на завтра. Со свекровью мы перебросились несколькими ничего не значившими фразами, чтобы поддержать общение. Это было нелегко – мы будто прощупывали друг друга, сделав крохотный шажок навстречу.
Я легла в накрахмаленную до хруста белоснежную постель (фишка свекрови – она признает только белое белье) и с удовольствием вдохнула упоительный запах свежести. После стольких переживаний я испытывала некоторое облегчение, будто бы застарелая боль на время отпустила.
Сквозь тонкую кисею светила полная луна, рассыпав свой серебряный блеск по комнате. Лицо спящего мужа в этом обрамлении казалось лицом древнеримского патриция – прекрасного, но холодного. Хотелось прижаться, растопить холод поцелуями и утонуть в его объятьях…
- Хочу тебя, - шепотом вырвалось у меня. Испугавшись быть услышанной, я отвернулась в другую сторону и заплакала. Слезы струились горячо, в унисон с желаниями: хочу, хочу, люблю! Внезапно его рука легла мне на плечи. На мгновение я застыла, а потом развернулась и принялась истово целовать его, спящего…
Утром я проснулась раньше него. Подумала: как много дел впереди! Как много всего надо сделать! И, кажется, я к этому готова! И начну я с очевидного: просто занесу в свой семейный список ещё одного члена, которого до сей поры таковым не считала…
Автор Ирина Сычева.
Рекомендую прочитать: