Глава 53.
Отзвучали тосты, отпузырилось в бокалах шампанское, наступило первое января. Васим собрался уезжать, несмотря на бурные протесты дочери и безмолвные, полные упреков, взгляды поникшей Зины.
Одно утешало ее: теперь он больше не потеряется, по крайней мере, они всегда могут созвониться. Дорогу к ним он тоже хорошо знает.
А у Али была мысль посмелее. Она решительно была настроена на поездку к отцу в Душанбе летом. То, что там была новая жена Васима, ее только раззадоривало. Это ее папа! Пусть только что-то скажет против, мало не покажется! Ей хотелось вспомнить далёкое душанбинское детство, навестить тёток в их семьях, познакомиться с братом и сестричкой. По рассказам отца, они были славными, и она их уже любила. С утра она крутилась вокруг Васима. Взялась помогать укладывать чемодан.
- Папочка, так как я тебе сложу, никто не сможет. Как у тебя пиджак сложен? Ведь он весь измялся!
- Это мне из управления костюм подарили. У меня вещей совсем не было, сама понимаешь.
Аля развернула пиджак. На его лацканах красовались ордена и медали.
- Папа, что это? Эх, ты! Даже не показал нам свои награды! Если бы я не залезла к тебе в чемодан, никто у нас не узнал бы, какой ты герой?
Аля надела отцовский пиджак полюбовалась на себя в зеркало, а потом вышла в нём в зал. Мать, бабушка и дед удивлённо уставились на неё.
- Вот это да! Вот это я понимаю! - восторженно произнес Григорий Семенович. Он подошёл к внучке, погладил рукой ордена:
- Офицерская Красная Звезда - почетная награда! Ого, орден Боевого Красного Знамени! А это, что за орден такой? Афганский? Медали тоже неизвестные!
Зина зачарованно смотрела на награды, которые демонстрировала сейчас ее дочь. Через какой ад надо было пройти ее Васиму, чтобы заслужить вот это!
- Папочка, иди же к нам! Мы хотим знать, что это за иностранные награды у тебя?
- Награды, как награды! Афганцы всем такие давали. Они на побрякушки не жадные, только повоюйте за них. Потом как-нибудь расскажу. Давай пиджак, дочка! Клади в чемодан его. Такси скоро придет.
- Васимушка, я тебе тут в сумку гостинцев положила для твоих деток. Конфеты нашей областной фабрики. Очень вкусные! Печенье вот, сами напекли с Аленькой. Тут и грибочки, огурчики, мед - все в небольших баночках. Ты же на такси, потом самолёт без пересадок, и у себя в городе доедешь до дома на такси. Носить почти не придется. Я знаю, что тебе тяжести поднимать пока нельзя.
Зина вспомнила, как Васим подхватил ее на руки совсем недавно, и опустила глаза, пряча улыбку. Есть ещё силы у ее любимого...
А Васим достал бумажник и отдал его Григорию Семёновичу, как главе семейства:
- Все, что в нём - для вашей семьи, вернее, для нашей семьи. Меня долго не было с вами, прошло столько дней рождения, даже на сорокалетие Зины я ничего не подарил.
- Так ведь на Алю постоянно денежки приходят от тебя, - вмешалась Варвара Петровна.
- Ну это само собой. И эти деньги вам тоже пригодятся. Не обижайте меня отказом! Кто поедет со мной в аэропорт, сознавайтесь? - лукаво подмигнув дочери, спросил Васим.
- Я, я поеду, папочка! - вскрикнула Алька и обхватила отца обеими руками.
- И я, конечно, - Зина тоже обняла любимого, положив ему голову на плечо.
Расцеловавшись с родителями Зины, Васим поспешил к подьехавшему такси. За ним выпорхнули Зина с Алией. Обе разнаряженные, в подаренных шубках. Одна краше другой: Алька сияла юностью, свежестью, а ее мать зрелой женственной красотой. Васим поставил чемодан с сумкой в багажник, усадил своих дам в салон, помахал рукой Григорию Семёновичу и Варваре Петровне, стоящим обнявшись на крылечке. Они стали ему самыми родными за эти годы.
Таксист включил зажигание и машина медленно поехала по поселку, громко сигналя и разгоняя румяных ребятишек с санками и весело лающих собак. Каникулы, лёгкий морозец - что ещё нужно для счастья детворы?
В аэропорту, пройдя регистрацию и сдав багаж, оторвав от себя плачущих Зину и дочку, Васим, глотая невыплаканные слезы, пошел на посадку в самолёт. Смотрел на две женские фигурки, пока лайнер не вырулил на взлётную полосу.
Весь путь до Душанбе перед глазами были Зина с дочкой, заливающиеся слезами. Как это тяжело! Как будто сердце разорвал на части.
А в Душанбе в его доме был настоящий аврал. Сестры Есмин в спешке собирали свои пожитки. Во дворе ждала грузовая машина. Родственники съезжали в съёмное жилье. Конфликтовать с хозяином дома, героем Афгана им не хотелось совсем.
- Джамиля, сама посуди, какая у меня судьба? Васим меня совсем не любит. За всю жизнь я на пальцах могу сосчитать, когда он был со мной, как муж. Просто хитростью приходилось его к себе привлекать. Удивляюсь, как я двух деток умудрилась ему родить? Детей-то он любит. Вся надежда на то, что не захочет он лишать Рашида и Гюзель матери. А то давно бы отправил меня к вам в кишлак.
- Да, сестра! Нелегко тебе! А нам-то каково? Так хорошо и дружно жили! Наши мужья работали, мы по дому хозяйничали. Детям простор. Тепло, уютно! Как теперь в тесной квартирке ютиться будем? Не представляю. Плохой твой муж! Чем мы ему не угодили? Это все твой сыночек его настроил против нас!
Рашид с Гюзелью старались не попадаться злым, как осенние мухи, тёткам. Да и матери тоже. Дети сидели в комнате Рашида, как два птенца, обнявшись. Рашид радовался:
- Все, сестрёнка! Кончилась сладкая жизнь у этих тёток! Ишь, как стонут! Придется им снова привыкать жить по-старому. Напугались, что папа их выгонит с треском!
- Да, Рашид, они и комнату мою уже освободили. Теперь я снова буду в ней хозяйкой. А то все время у тебя сидела, и уроки делала, и играла с куклами. Двоюродные сестрицы такие несносные!
- Да уж! Ты кукол своих забери. Неудобно мужчине среди кукол жить.
- Это ты что ли мужчина? - Гюзель залилась смехом, как будто серебряный колокольчик зазвенел. Рашид укоризненно глянул на веселую сестричку:
- А кто же я? Девчонка что ли?
- Ты мальчик и мой братишка. Вот ты кто.
- Каждый мальчик - это мужчина. Папа, уезжая, так мне говорил. О тебе велел заботиться. Вот я с тобой здесь и нянчился все время, когда эта орава у нас жила.
- А теперь не будешь со мной играть? - надув губки спросила Гюзель.
- Не переживай. Куда я от тебя денусь, малышка? - важно ответил старший брат.