Глава 54.
Самолёт приземлился по расписанию, и Васим ступил на родную таджикскую землю. Сердце его бешено билось. Такси помчало "странника" домой. Родина! Все вокруг знакомое, близкое его сердцу! Могучие чинары, мечети, широкие проспекты и бульвары, Душанбинка... А вот и дом!
Из окна на первом этаже кто-то выглянул. Дверь распахнулась, и на шее у Васима уже повисли Гюзель и Рашид. Отец расцеловал каждого:
- Сынок, доченька! Дайте в дом зайти, простудитесь ведь!
Дети схватили Васима за руки и потащили в дом. В прихожей скромненько, как примерная мусульманская жена, стояла Есмин.
- С приездом, дорогой муж! А мы тебя уже заждались!
- Здравствуй, Есмин! Спасибо за то, что ждала. Родственники-то выехали?
- Только недавно, папа! - ответил за нее сын.
Есмин поджала губки:
- Что плохого в том, что я помогла бедным родственникам? Дом большой. Можно было не выгонять моих сестер!
- Да, а сколько их тут было? Девять человек? С ума сойти! Надо было и твоих родных "из-за речки" позвать к нам. Жаль, ты не сказала, где они живут. Воздух какой-то в доме спертый. Натрясли тут своими старыми курпачами сестрички. Ну ладно, выветрится, надеюсь, - раздеваясь, сказал и недовольно посмотрел на жену Васим.
- От них самих, пап, каким-то тухлым салом и прокисшим молоком пахло, особенно от волос, - обнимая отца, прошептала ему на ухо Гюзель.
- Да, в ее комнате такая вонища, пап. Двоюродные сестры с ней жили, - добавил Рашид.
- Ну, принялись ябедничать! Постыдились бы! Они же вам родные! - упрекнула детей Есмин.
- Вот ты, дорогая моя, сама будешь отмывать дом за этими родными. В хлеву мы с вами жить не будем.
Рашид и Гюзель уже не слушали родителей, у них было дело поважнее: они потрошили протянутую им отцовскую сумку с гостиницами. С полными ртами, вымазанными шоколадом, открывали банку за банкой, пробуя и восхищаясь. Сердце Васима защемило от любви к детям. Как долго он их не видел! Так началась жизнь нашего герой в родном городе.
Васима пригласили читать курс истории в Душанбинский государственный университет. Новая работа захватила целиком. Студенты полюбили красноречивого преподавателя, на его лекциях всегда не было свободных мест. А Васиму самому нравилось искать интересный материал, воскрешать знания, полученные когда-то. Девушки-студентки влюблялись в красавца-преподавателя с седой головой и моложавым лицом. Парни старались подражать герою Афгана. Коллеги относились с уважением, а декан факультета настоятельно советовал заняться написанием кандидатской диссертации. Вечерами Васим, освободившись от подготовки к лекциям, занимался с детьми, разговаривал с Зиной и дочкой. Аля сама ему звонила с центрального телеграфа:
- Папочка, как я завидую твоим студентам! Вот бы тебя к нам в институт! Как мои успехи? - Все отлично, папулечка! Сегодня иду на вечер советско-кубинской дружбы. У нас на истфаке кубинцы учатся. Целая группа! Я тут прочитала про их героического команданте Чё Гевару! Ой, папочка! Какой это был человечище! Я просто заболела им! А ещё - вы с ним похожи. Он тоже красавец был. Ты знаешь как он погиб?
- Знаю, дочка! Таких людей на свете больше нет! Он отдал свою жизнь за людей, а они его предали. Я видел фото, где Че убитый лежит с открытыми глазами. Кажется, совершенно живым, аж жутко.
- Я тоже видела. Он там, как Иисус Христос. Его, кстати, и называют так: Иисус Христос двадцатого века. Просто плачу, когда смотрю на его фото. Жду не дождусь субботы. Какие они, эти кубинцы?
- Ты смотри, не влюбись там. Куба ведь ещё дальше нашего Таджикистана. Я шучу, доченька. Знаю, что ты девочка умная и самостоятельная. Самостоятельнее нас с мамой. Мы с ней вон каких дров наломали, напутали в жизни так, что и сейчас не распутаешь. Разрываюсь на части. Ну, ничего! Летом обязательно увидимся!
- Конечно, папочка! И ты к нам приедешь, и я к вам. Так ведь?
- Надеюсь на это, доченька!
Есмин слушала разговор отца с дочерью из соседней комнаты. "Вот подлец! Опять собрался к этим русским". Она вышла в прихожую, где сидел муж.
- Васим, ты бы и нашим детям время уделил немного. Каждый день с Алией болтаете по часу. Так нельзя.
- Я разговариваю с дочерью, это тебя никак не касается, Есмин. Займись лучше ужином, своим прямым делом. Твой отец, наверное, от голода уже чуть не умирает,и дети тоже. Про себя уж молчу.
- У меня все готово, дорогой! Мойте руки и проходите в столовую. Рашид! Гюзель! Ужинать! А папе я отнесу к нему в комнату.
- Скажи мне, Есмин, вы моего отца, надеюсь, не при жизни из комнаты выставили, а Садыка поселили?
- Что ты, дорогой? Конечно, нет! Папу твоего достойно похоронили. Я тебе рассказывала. Да ты сам видел его могилу.
- За это тебе большое спасибо, Есмин. Ну, раз все готово, будем ужинать.
- На ужин твой любимый суп шурбо.
Твоя бывшая жена Зинат такой не умеет готовить!
А бывшая жена попросила нарастить телефонный провод и уносила аппарат к себе в спальню, чтобы никто не слышал, что она говорит любимому. Прижав к уху трубку, она ловила каждое слово, прислушивалась к дыханию, представляла наяву своего Васима. Да уж, своего ли? Рядом с ним разлучница сейчас. Ревность вспыхивала в ее сердце, потом гасла залитая бескрайней любовью.
- Как ты, любимый? Как чувствуешь себя? Больше отдыхай, береги себя!
Узнав, что Васим собирается летом на Северный Кавказ в санаторий и надеется, что она "составит ему компанию", Зина решила, во что бы то ни стало, поехать с ним и провести там, в Кисловодске, самый счастливый в жизни отпуск.