Встречать малыша с Надей приехали на лошади. В этот раз Саша , пересилив свою скромность и стеснительность, пошел в правление колхоза к председателю. Не на салазках же везти ребенка домой. Александр очень удивился, когда председатель без всяких оговорок сказал.
- Как будет надо, так и скажи. И лошадь дам, и возчика. Сам-то небось с какой стороны к лошади подойти не знаешь, не то что запрячь.
Ответ немного задел самолюбие молодого мужчины. Он даже начал придумывать, как достойно парировать на колкость, но потом подумал.
- А чего сердиться-то . Ведь и вправду не доводилось ему управляться с лошадьми. - Поэтому только улыбнулся и ответил - Каждому свое, кто-то лошадям хвосты крутит, кто-то ребятишек уму-разуму учит.
Председатель остался доволен ответом и рассмеялся
- Ну ты и жук. Знаешь чего сказать. Весь в отца видно пошел.
Потом они поговорили немного. Председатель расспросил о здоровье Романа. Ведь несколько лет тот работал в правлении колхоза счетоводом. И все вспоминали добрым словом этого умного мужика.
Накануне перед выпиской, Надя позвонила в деревню, попросила, чтоб завтра ее встречать приехали. Работница не поленилась, дошла до школы, передала новость. Рано утром, еще затемно, лошадь уже стояла у дома. Саша с вечера принес из чулана тулуп, который висел там давным-давно без надобности. А вот гляди-ка и пригодился.
Надя с нетерпением ждала мужа, без конца выглядывала в окошко. Наконец она увидела, как лошадка, запряженная в розвальни подкатила к крыльцу. Впереди сидел возчик, а спиной к нему, завернувшись в полы тулупа восседал ее любимый супруг. Надя даже рассмеялась. Ну точно какой-то чиновник приехал с проверкой. Такой важный был его вид. Или Хлестаков из комедии Гоголя.
Надя пошла разыскивать акушерку, чтоб сообщить, что за ней приехали. А дальше все пошло, как по накатанной дорожке. Процедура выписки младенца с мамашей не заняла много времени. И вот уже гордый и счастливый отец держал на руках крохотный сверток, запакованный в клетчатое одеяло с нашитым на него сверху новеньким пододеяльником и перевязанный атласной ленточкой. Он приподнял уголок одеяла, заглянул внутрь, увидел только крохотный носик и поцеловал его. Надя тут же захлопотала.
- Потерпи до дома, насмотришься еще. А то не дай Бог, развяжется ленточка, одеяло развернется.
Они вышли на улицу. В тулупе уже сидел, завернувшись, возчик. Только тут Надя поняла, что и Саша, и этот возчик согревали тулуп изнутри, чтоб не настыла овчина на морозе, чтоб села она с малышом в тепло. У нее даже слезы выступили от такой трогательной заботы. А она- то чуть на смех не подняла мужа.
По пути заехали в поселковую аптеку, накупили сосок, присыпок и разных мелочей. Кто знает, вдруг в деревне в медпункте нет этого. За одно Саша в магазин забежал, уж коли подвернулась оказия, продуктов купил, которые в доступе были.
Справив все дела, выехали за мост и лошадка резво побежала домой. Саша сидел рядышком, заботливо поглядывал, не хочет ли пробраться мороз внутрь тулупа.
Дома Марья все глаза проглядела. По ее подсчетам уж должны были приехать. Да видно где-то просчиталась в своих подсчетах и проглядела, как подъехала лошадь, как вошли молодые во двор. Только услышав топот в сенях, кинулась встречать. Открыла дверь, а они и заходят. И даже не этот сверток на руках увидела она в первую очередь, а глаза своего сына, искрящиеся от счастья.
Она перекрестилась, взяла ребеночка на руки, прошла вперед, а за ней и все остальные. Роман сел на своей кровати.
-Дождался - подумал он. - Увидел своего первого внука. Жалко, что уж других не придется увидеть. Но хоть первого встретил. Наследник. Продолжатель фамилии.
Суета встречи потихоньку утихла. Надя похвалила сына, что всю дорогу проспал. Она больше всего боялась, что тот раскричится дорогой, забуянит. Чего она делать будет.
Она знала, как обращаться с такими маленькими. Не очень уж и давно пришлось водиться со Стёпкой. Всё знала и умела.
Первым делом перепеленала, накормила. Малыш сладко чмокал, а потом так и уснул у груди. Как хорошо, что Саша со свекровью припасли зыбку к приезду. Она уже висела, готовая принять своего маленького хозяина.
Наследника назвали Владимиром. Стал Вовочка расти. Только дедушка, когда давали ему малыша на руки, качал его и почему-то называл Вадиком. Надя сначала поправляла, а потом поняла, что бесполезно это. Пусть уж зовет, как ему хочется.
Роман, дождавшись внука, стал таять еще быстрее. И ушел через месяц никого не потревожив, тихо, ночью. Утром проснулись, а он уже остыл.
Марья плакала, убивалась, да горевать-то времени не было. Надя вышла на работу. Закончился ее декретный отпуск. Как бы не складывались отношения свекрови с невесткой, но внук-то ни в чем не виноват. Поэтому Марья и сказала сразу, что будет водиться.
Словно ничего и не изменилось. Как и раньше убегали молодые на работу чуть свет. В большую перемену Надя прибегала, кормила Вовку, сама даже поесть не успевала и бежала скорее обратно чтобы успеть к звонку. Хорошо хоть школа близко. Молодой матери пошли навстречу. Никакой внеклассной работы ей не добавляли, даже от классного руководства в этом году освободили.
А после работы скорее домой, кормление, стирка, развешивала пеленки вокруг горячей печки, чтобы быстрее высохли. А потом еще планы, тетради. С таким темпом Надя осунулась, глаза глубоко ввалились, исхудала. Смотрела, смотрела Марья на невестку, да не выдержала.
- Ты девка смотри на кого стала похожа. В гроб краше кладут. Себя не жалеешь, так хоть парнишку пожалей. Молоко-то пропадет смотри. Есть надо по-хорошему. Молоко пить. На чаю долго не протянешь. А ты, Саня, чего думаешь. Дома обедать не успевает, так ведь в школе-то кормят обедом. Оставляй ей похлебку-то, чтобы поела. Молока бутылку с собой бери. Пей молоко с чаем, глядишь и у самой молоко прибавится.
Марья еще долго ругала молодых. Надя подумала. А ведь и вправду, в школе для детей на кухне на плите варили еду. Конечно не изыски, похлебку с макаронами, или суп картофельный. Иногда и мяса кусок перепадал. В большую перемену разливали в ведра это варево и разносили по классам. Дежурные расставляли на партах алюминиевые тарелки, раскладывали ложки А классный руководитель ходил и разливал суп по тарелкам. Каждый ученик с собой приносил кусок хлеба. Потом в стаканы разливали сладкий чай. Никто не говорил, что не буду, не люблю. Ели, только ложки мелькали. Если оставалось, то и добавки просили. Учителя тоже ели из этого котла. Только вот Надя приходила, когда уже все было съедено, кастрюли намыты и сушились на плите. И ума никому не хватало оставить поесть кормящей матери. Неграмотная крестьянка сообразила, как решить эту проблему. Всего-то надо плеснуть пару половников похлебки в тарелку, да отставить в сторонку. А уж поесть она всегда найдет время.
Времечко быстротечно. Прошла зима с метелями да вьюгами, весна с разливом талых вод по оврагам, потом буйным цветением черемухи и сирени. Школьники готовились к выпускным экзаменам. 46 человек в этом году заканчивало семилетку.
А на Родине Нади ждали долгожданного гостя. В начале июня, после сдачи экзаменов в Москве, должен был приехать Василий в отпуск. Восемь долгих лет он прослужил в Германии, да потом год в Москве учился. За все это время он ни разу не побывал дома. Только по фотокарточкам смотрела Дарья, как взрослеет ее сын. Да еще из Москвы вызывал он ее несколько раз на переговоры. Дарья слушала голос в трубке, совсем не такой какой был у ее Васятки, вообще не юринский, напевно окающий. Ей становилось страшно. Что там сделали с ним, вдруг встретятся, а а сын-то совсем чужой.
И вот, на десятый год она ждет своего сыночка, считает деньки. Считает и боится. Мальчишки каждый день бегают на пристань, встречают все пароходы с Горького. Вдруг да сегодня приедет .Лешка еще немного помнил старшего брата, а Сёмка так совсем маленький был. Скорее всего они его даже не узнают, разве что только по форме. Но все равно с упорством ходили встречать пароходы.
Очередной пароход причаливал к пристани. То ли поздняя ночь, то ли раннее утро. Утренняя зорька зарумянила башенки замка, купол церкви без креста, разлилась малиновый цветом по волнам, набегавшим на берег. Сёмка подтолкнул брата в бок.
- Смотри, смотри, видишь на верхней палубе стоит военный.
- Так то на палубе, он никуда не собирается, покурить видно вышел. -
ответил резонно Лёшка.
Но когда шкипер на пристани принял чалку, военный с палубы вдруг исчез и через несколько секунд появился внизу с чемоданом в руках. Он скользнул взглядом по босоногим мальчишкам и стал всматриваться в очертания поселка.
- Точно он - зашептал Сёмка.
- Вроде похож. - Алешка силился припомнить образ своего брата, но у него плохо получалось. Но на всякий случай он громко закричал - Васяяяя!
Военный вздрогнул, встрепенулся, вгляделся в мальчишек. Ну конечно, это они, его братья. Как он мог их не узнать. Пусть девять лет прошло, маленькие совсем они еще были. Вот большенький - это Олёшка, а поменьше Сёмка.
Как только бросили трап, Василий, а это точно был он, бросился мальчишкам навстречу. Он поставил чемодан, схватил обоих в охапку и прижал к себе. С усилием воли спрятал в глубине свои слезы. Вот еще, не гоже военному офицеру плакать.
- Братишки, как выросли-то. Я ведь вас сначала и не признал.
Василий обнимал и смеялся, всматривался в лица братьев. Все трое что-то говорили одновременно.
- Пойдем, пойдем, Вася, скорее домой. Мама заждалась тебя. Она сегодня дома, выходная.
Братья ухватились было за чемодан, но Василия отстранил их.
- Нет, давайте-ка уж лучше я. У меня силы побольше будет.
Они шли напрямик, лугами. Столько времени прошло, но Вася помнил каждую ямку, каждое озеро по дороге. Запах трав, знакомых с детства, дурманил его голову.
- Господи, как хорошо!” - подумал он. На душе стало сладко и тепло. Совсем скоро он прижмет к сердцу свою маму, обнимет остальных братьев и сестер.