Александр вернулся в деревню расстроенным. Он чувствовал себя виноватым перед женой, Хотя если быть откровенным, он искренне считал, что сделал все правильно. Ведь не сегодня же ей рожать, дойдет потихоньку. И день как по заказу, не очень холодно, ветра нет, солнышко светит. Торопиться ей некуда, Но на душе все равно скребли кошки.
Пришел в школу, там все закружилось, завертелось. Первый урок, второй, Надины уроки. Тамара Александровна все продумала. Ни одного окна свободного не было. Так что и раздумывать особо некогда.
Дома отец на Нининой кровати лежит. Тяжело ему стало на полати забираться.
- Ну как там Надя? Проводил?
- Проводил.
Саня не стал говорить ему, что проводил только до половины пути. Знал, что отец не одобрит этого. Лучше промолчать.
Утром пораньше пошел на работу. По пути решил зайти на почту, позвонить, поступила ли Надя в больницу. Почтовый работник, женщина лет сорока, была уже на работе. Саша поздоровался, попросил вызвать ему роддом.
- Чего, рожает что ли твоя Надежда? - спросила женщина с любопытством.
- Не знаю, вчера проводил, рожать-то еще рано вроде.
- Ну и правильно, а то как опять завьюжит, лошади-то не проехать.
- Давай, вызывай скорее, пожалуйста, а то уроки скоро начнутся.
Он видел, что любопытной работнице не терпится все узнать, чтоб потом чесать языком с бабами возле магазина. Как же, первая новость узнала.
Женщина подняла трубку, закричала в нее
- Алё, алё! Коммутатор. Миленькая, соедини с роддомом .
Через минутку она протянула трубку Александру.
- Говори погромче, плохо слышно.
Он громко закричал, спрашивая, поступила ли к ним Надежда Степановна. На том конце женщина ответила, что сейчас посмотрит в книге. Ответ, что не поступила, огорошил будущего отца.
Он вышел из здания почты, как-то противно ныло под ложечкой, холодок пробежал внутри. Почему не поступила. Постарался успокоить себя, что она только сегодня пойдет, а вчера с дороги осталась у тетки Сины. Но где-то из глубины выползали мысли, одна страшнее другой. Вдруг волки напали, или лихие люди, или дорогой рожать начала. Да какие волки, лес-то далеко от дороги. Чего им у дороги делать. Да и лихим людям зимой шарахаться нечего. А рожать ей рано еще, фельдшерица говорила, что после Нового года.
В школе опять подуспокоился. Работа-работа. А после уроков к новогоднему утреннику готовились. Игрушек на ёлку совсем мало. Клеили фонарики, вырезали флажки, раскрашивали их цветными карандашами. После уроков детей наоставлял, четверть заканчивается, двойки у ребятишек надо исправлять.
Дома Марья смотрит, что-то Саня смурной ходит второй день, молчит все, ничего не говорит.
- Как там Надя-то - завела разговор мать.
- Не спрашивай, ничего не знаю. - вскинулся он.
Роман подозвал сына к себе.
- Ты чего на мать-то кидаешься. Она ведь тоже переживает.
- Не знаю я ничего, тятенька. В родилку не поступала еще. Видно у тетки Сины. А может и не положили еще, рано.
- Ну так и скажи. А на людей нечего кидаться.
Сане стало стыдно. Щеки покраснели, как у нашкодившего мальчишки. И вправду. Зачем свое настроение на матери срывать. Она хоть и не очень-то жалует Надю, но ведь и дурного ей ничего не хочет. Вот и водиться согласилась. Из колхоза ей придется из-за этого уйти. Да и из-за отца переживает. Часто слышал он по ночам, как стоит мать перед иконами, которые приходилось прятать в упечи, за занавеской, шепчет свои бесконечные молитвы.
- Ладно, мама, не сердись на меня. Переживаю я. Страшно, что ничего не знаю. И уроки пропустить сейчас никак нельзя. Пошел бы я туда. Вот уж каникулы начнутся.
В школу пришла очередь дежурить по ночам на телефоне. Один-единственный он был на всю деревню. Поэтому и было указание сверху, чтобы по ночам дежурный на почте всегда был. Мало ли что случится. А поскольку почта это не только телефон, но и письма, газеты, журналы, да мало ли чего на почте есть, то на дежурство назначали только людей ответственных, грамотных, надежных. А кто это? Прежде всего учителя, библиотекарь, медработник, из правления колхоза люди. Вот и все в основном.
В учительской Тамара Александровна составляла список на дежурство. Учителя были все люди семейные, поэтому каждый не хотел, чтобы именно его поставили дежурить в новогоднюю ночь. Все радостно вздохнули, когда Александр выразил желание провести ночь на первое и на второе на почте, за себя и за Надю.
- Чего мне одному дома сидеть. Возьму книги, читать буду.
Дома Новый год не было принято праздновать. Марья стряпала на Рождество. Накрывала стол, другой раз и гостей приглашали. А в этом году так и вообще не до праздников было.
За ужином зашел разговор о зыбке. После Нины ее отдали, чего добро пропадать будет. Марья и не думала, что она ей еще понадобится. Но случилось такое, еще Бог дочку дал. Тогда решили, что возьмут взаймы у соседей. Когда Лида выросла из зыбки, вернули ее хозяевам.
- Негоже для первенького у людей брать. Надо новую сгонотошить. - Вынес свой вердикт Роман.- Ох силы у меня уж не те, а то сам бы сделал. Сходи завтра, Марья, к Фролу, закажи ему. Пусть сделает. Да только пусть легонькую, да ладную, да не маленькую, чтобы хватило до году.
- Тятенька, я сам-то не сделаю, что ли - возмутился Саня.-
- Фрол всю жизнь столярничает. Знает что да как. Не сумеешь ты. И не сердись. Правду говорю. Он и очеп подберет. Есть, чай, у него в запасе.
Александр через день снова позвонил в роддом. Наконец-то услышал, что Надя поступила в родильное отделение. Поговорить с ней не удалось, но Саше и этого было достаточно. Знал, что на месте она. На душе стало спокойнее.
- Мама, посмотри, все ли Надя припасла. -
Он достал из под кровати чемодан, куда жена складывала все, что готовила для младенца. Марья придирчиво рассматривала , распашонки, пеленки, которые Надя привезла из дома. Все чистенькое, хоть и старенькое. Там же лежало лоскутное одеяло, которое отдала Наталья и кружевные рубашечки после Тамары.
- Все ладно. Да в город то ехать, надо бы новое в больницу взять. Осудят, скажут со старьем приехали ребеночка забирать.
- Мама, так тетка Капа ведь отрезов разных ей положила в приданое. Ты только раскрои, я сошью.
Шитье - это была еще одна страсть Александра. В детстве видел он, как отец ловко управляется со швейной машинкой, как бежит ровная строчка. Он упросил отца, чтоб тот научил и его шить. Роман разумно решил, что рукомесло за плечами не носить. Пусть парень учится, если хочет. В жизни все может пригодиться. Показал, рассказал. Смотрел, как старается парнишка и радовался. Настырный растет. По нескольку раз распорет, но добьется, чтоб шов ровненьким был.
Утром Саша сходил в чулан, выбрал отрез, что был повеселее, с цветочками по белому полю. Подумал, что не заругает его Надя за самоуправство. Принес матери.
Марья посмотрела
- Да куда столько-то. Я днем все припасу, а ты придешь и сошьешь.
Она и свои запасы пересмотрела. Нашла на самом дне сундука байковое одеяльце, которое Роман еще для Лиды из города привез. А она все жалела его, берегла. Так и стало оно мало.
- Ну вот и хорошо, в это, да в стеганое одеяло завернут, ребеночку и тепло будет.
Вечером все было готово. Все новенькое. Только Марья не удержалась, положила в куфтырь еще кружевную рубашечку. Пусть хоть старая, но красивая.
Саша посмотрел на плоды своего труда. Не зря видимо раньше думал, что если не станет учителем, то будет портным. Остался своей работой доволен.
- Ой, мама, мне ведь дежурить сегодня на почте. Ты мне дай чего-нибудь перекусить с собой. Вдруг проголодаюсь. Побегу я. А вы тут Новый год без меня встречайте.
- Да куда он денется. Мимо не пройдет. - махнула рукой Марья.
На почте Александр устроился поудобнее, собрался читать захваченную с собой книгу. Потом подумал, а что если он сейчас позвонит. Узнает, как там Надя. Может и поговорить удастся. Хоть с Новым годом бы ее поздравил.
Саша подсел поближе к телефону, поднял трубку, услышал дежурное “алё”, попросил соединить с роддомом. На удивление ответили быстро. Он спросил, как там чувствует себя Надежда и если можно, то подозвать ее к телефону. Сказал, что это муж ее спрашивает.
- Степановна что-ли. Нет, позвать ее не могу. Да она и сама сейчас не подойдет. Она только что родила. Мальчика. Папаша ты теперь. Поздравляю!
Александр на несколько секунд оцепенел. Потом опомнился, начал задавать разные, глупые порой, вопросы. Женщина на том конце провода смеялась, отвечала. Чувствовалось, что у нее хорошее настроение.
- Ладно, папаша. Скажу твоей благоверной сейчас, что ты звонил. Пусть баба порадуется, что не празднуешь ты где-то Новый год на стороне с бабеночками, а про нее думаешь. Молодец она у тебя. Под Новый год подгадала. Праздник у тебя теперь двойной будет.
Саше хотелось говорить и говорить с этой незнакомой женщиной. У него от умиления разливалось тепло в груди, когда та называла его непривычным словом “папаша”. Но прозвучало “ с праздником! Сейчас передам, что ты звонил” и тишина.
Саша накинул пальто, выскочил на улицу. Ему хотелось кричать, чтоб все услышали
- Сын! У меня родился сын!
Он смотрел в небо, усыпанное звездами. Вселенная, Холодное небо. И нет им никакого дела до того, что на этой маленькой по их меркам Земле, уже несколько минут, еще даже не часов, а минут, живет его сын. Ему хотелось бросить эту почту и бежать домой, рассказать матери и особенно отцу, что у них родился внук. Но нельзя.
В том конце деревни слышалось, как играла гармошка. Молодежь праздновали наступление Нового года. Завтра надо будет телеграмму отбить в Юрино, что у нас сын родился. Пусть и у них будет двойной праздник. А пока он вернулся обратно в помещении. Читать уже совсем не хотелось. Скорее бы утро. Скорее бы закончилась эта ночь.