Холодно и пусто для таких, как он в толпе во все года.
Странные и грустные в почете здесь не будут никогда.
Принято думать и делать, как заведено
Мир этот — место в неинтересном кино.
Боль моя, подними меня
Дай мне силы быть высоко, словно птица.
Мир пустой за моей спиной
У меня теперь воли нет возвратиться…
Северный флот — Вперёд и вверх
— Ну, ты по жизни слегка двинутый. Кто ж в одиночку идёт в земли пепельников? — спросил меня Рорик, поучительным тоном.
— Я думал ещё раньше вас догоню. Ну а потом постоянно думал, что за следующей дюной вас увижу. И прикинь, даже пару раз увидел. Но это были глюки. Тут всегда так... Странно. Это радиация от пепла или как?
— Нет, это не из-за пепла. Говорят, что под этой пустыней есть мёртвый город с призраками и прочей фигнёй. Вот от него и исходит эта аура, которая сводит всех с ума. Но это легко лечится — нужно просто пожевать или заварить и выпить вот это растение, — Рорик показал мне цветок, похожий на гриб.
Тонкая ножка у него оказалась довольно прочной, а вместо пыльцы и лепестков была масса, напоминающая мозги. Листья у цветка тоже были, но очень маленькие, по сравнению со шляпой.
— Видишь эти листья? Их-то и нужно жевать или заваривать. А шляпка вызывает ещё более сильные галлюцинации. Это тебе на будущее. Растут эти цветы по всей пустыне.
— Откуда ты это знаешь? — спросил я.
— В школе хорошо учился. Так ты порешал всё с Данти?
— Нет. Гонец не добрался до него, так что он не в курсе.
— Хм-м... А так даже лучше.
— Ага, осталось найти тех ночников, что напали на посёлок.
— А мы их уже нашли. Мы за несколько часов до тебя нашли этот лагерь, а тут... Короче тебе лучше самому увидеть.
Мы вышли из палатки. На небе появились два солнца и силы, как обычно, покинули меня. Рорик отвёл меня в сторону и показал кучу трупов, слегка присыпанных песком.
Все залиты кровью, одежда рваная, лица изуродованы. Оружие всё тоже в крови.
— Кто их так? Люди пепла?
— Не-е, пепельники так грязно не работают. Хотя зависит от обстоятельств. Но эти идиоты сами друг друга убили.
— Из-за глюков? — догадался я.
— Ага. Не все знают про эту траву. Да ты и сам готов был убить нас, повезло, что сил не хватило.
— Да уж... Куда ты нас привёл, Рорик?
— А мы ещё не дошли.
— Дальше будет ещё веселей?
— Не, там, конечно, тоже не утопия, но хотя бы клановцы нас не тронут.
— М-да, они туда тупо не дойдут. Как и родственники тех детей. И как туда новые беженцы попадут? Им придётся идти через эту пустыню?
— Будем водить их. Да и поселенцы, когда освоятся, смогут легко ходить через пустыню.
— Не знаю, Рорь. Как по мне, лучше бы остались там. Тем более угроза ликвидирована.
— Там почти не осталось дичи, а мутанты всё чаще нападают. Защищать посёлок тоже некому, да скоро орда пройдёт мимо.
— Тут я согласен. Но пустыня...
— Поверь мне. Я хоть раз тебя подводил?
— Да! Постоянно.
— Ах ты неблагодарный. Не надо было тебе листья пустынника давать.
— Рорик, далеко ещё до твоего места? И почему мы остановились?
— Далековато, а дети устали, им нужен отдых. Да и нам нежелательно все силы тратить, иначе защищаться не сможем.
— Да-а, особенно из тебя хороший защитник.
— Вар, если начнётся буря — в пустыне нам не выжить, а эти палатки могут защитить от неё, — резко посерьёзнел Рорик.
— Меня только смущает, что посреди пустыни стоит лагерь с палатками и баррикадами. Кто его мог поставить и потом оставить? Уж не пепельники?
— Именно они, — спокойно ответил Рорик.
— Тогда почему они ушли? И надолго ли?
— Они не для себя делали этот лагерь, а для таких, как мы. Люди иногда забредают в пустыню, находят лагерь и остаются тут. А пустынники потом приходят и убивают их. Это типа ловушка, как яма в лесу. Только люди добровольно тут остаются.
— Что? И ты вот так спокойно об этом говоришь? Рорик, ты охренел?
— Спокойно, они нападают только во время пыльной бури.
— Так она в любой момент может начаться, почему мы ещё здесь?
— Если буря застанет нас в открытом поле — нам точно конец.
— Ладно, допустим, но разве встреча с пепельниками не опасней?
— Когда как. Вар, просто поверь мне.
— Твою ж мать. Да как тебе верить, я уже даже не знаю, кто ты такой.
— Скажем так, я немало прожил в пустыне, и кое-что о ней знаю.
— Да ты и про город немало знаешь и про жизнь в лесу. Кто ты такой, Рорик?
— Твой друг. И это правда.
— Хорошо, друг, тогда расскажи мне, что ты знаешь про мерканимов?
Лицо Рорика вмиг изменилось: напряглось, ноздри слегка раздулись, взгляд стал настороженным.
— Мерка-кто?
— Не придуривайся, Рорик. Я по глазам вижу, что ты о них знаешь.
— Не-е, мне просто послышалось «Мерикины» — это такие растения, которые прорастают в живых организмах и питаются мёртвой плотью. Что-то вроде падальщиков, только из животного мира. Но когда они хоть немного вырастают, могут сожрать и живое существо. Они ловят мелких грызунов и проникают им под кожу. А там уже начинают медленно пожира...
— Рорик! Кто такие мерканимы?
Мой друг заткнулся и глубоко вдохнул.
— Ты заключил сделку, да? — спросил он совершенно серьёзно.
— Да.
— Сколько ты должен?
— Откуда ты...
— Я видел след от извлечённой частицы на теле Светуса. И ты прав, я знаю про мерканимов. Так сколько с тебя душ запросили?
— Двадцать одну за три жизни.
— Ох... Кем ты был в прошлой жизни? Мэром, что ли?
— Я не понимаю, о чём ты.
— Чем значимей были люди, которых мерканим переселяет в новое тело, тем больше он просит взамен.
— Не знаю, я вроде обычным человеком был... Он сказал, что ему сложно существовать в этом мире и с каждой частицей он будет сильнее.
Рорик внимательно меня слушал, не перебивая и даже не моргая. Я рассказал ему про свою старую жизнь, про смерть близких, тюрьму и разговор с Азул-Гуном.
— Ну и влип же ты, дружище... Дантист, по сравнению с этим духом как муравей рядом со слоном. Слон — это мерканим, если ты не понял.
— У вас тоже есть слоны? — удивился я.
— Серьёзно? Тебя это сейчас волнует? Да, слоны есть, они считаются священными животными у пепельников и водятся там, куда мы идём.
— Так что там с этим типом?
— Это не тип. Мерканимы — древние создания, путешествующие между мирами и собирающие в себе их силу. В каждом новом мире они сначала слабее, чем заяц или курица. Но когда они получают что-то мощное, дающее силу или энергию, вроде частиц в этом мире, они становятся очень могущественными.
— Так они злые?
— Что значит злые?
— Ну, плохие парни, которые на тёмной стороне силы...
— Они не на тёмной и не на светлой. Они на своей стороне и могут быть опасней пепельников или орды мутантов.
— Сука... И как мне быть? Не отдавать ему долг?
— Тогда ты умрёшь. И те, кого он перенёс, тоже.
— А если я дам ему двадцать одну частицу?
— Тогда он сможет воплотиться в этом мире и будет сильнее любого клановца. Даже с десятком частиц, он будет достаточно силён, а с двумя десятками... Сколько ты ему уже отдал?
— Ещё ни одной.
— Но одну уже извлёк из тела Светуса?
— Да.
— Тогда он получил её силу... Ладно, что-нибудь придумаем. Сначала нужно добраться до шахты.
— Шахты?
— Да, это самое безопасное место на этом материке. С одной стороны пустыня пепельников, с другой мёртвый лес, от которого люди пепла держатся подальше. Поэтому и в пещеру они не сунутся.
— А что в том лесу?
— Смерть.
— Рорик, мать твою, можно подробней?
Внезапно в палатку ворвался Сэм с перепуганным взглядом.
— Буря начинается! — воскликнул он и куда-то ушёл.
Мы с Рориком переглянулись. Затем он вскочил на ноги и начал суетиться.
— Что мне делать? Как с этими пепельниками драться? — спросил я.
— Делай факелы, из всего чего можно. И стекло, собирай всё стеклянное! — орал Рорик, разрывая одежду.
Я начал повторять за ним, попутно высматривая в рюкзаках стеклянные вещи. Даже пожалел, что выложил всякий хлам из сумок в посёлке.
Благо уже начались сумерки, и я почувствовал прилив сил.
Рорик выскочил на улицу и оттуда до меня доносились его команды:
— Детей в эту палатку. Факелы, делайте факелы.
— У нас нет веток.
— Да с костра бери. Тушите его на хер. Давай сюда ту бутылку, вокруг палатки зарывайте.
— Тут только тонкие ветки остались.
— Вон ещё куча хвороста.
Через пару минут Рорик вернулся в мою палатку с кучей тонких, но достаточно крепких веток. Это даже не ветки, а сухие растения с древесной структурой. Похоже на деревянный камыш.
Рорик стал обматывать растения рваными тряпками, попутно смачивая чёрной жидкостью. Никогда не видел его таким решительным.
Закончив делать факелы, которых только у нас двоих получилось не меньше двух десятков, мы вышли из палатки и начали устанавливать их повсюду. Рорик не объяснял, чем это поможет, а я не приставал с вопросами. Буря только начиналась, но каждая минута была на счету.
Работали все, даже самые мелкие дети, хотя Рорик всё пытался загнать их в палатку.
Мы установили несколько десятков факелов вокруг двух палаток, и ещё с десяток внутри. Изначально палаток было больше, но их разрезали и порвали, а затем сделали из них факелы. Мы закопали несколько бутылок, и тонких сухих веток. Затем все, включая детей, собрались в самой большой палатке.
— Сэм, как только услышишь хруст вокруг палатки — сделай посветлее. Не трать силы на огонь, главное — это освещение, — объяснял Рорик.
— Лучше скажи, чего от них ожидать? — уточнил я.
— Всего.
— В смысле?
— Они могут всё, что и мы. Копируют навыки своих врагов и используют их.
— Охренеть. А как они ими пользуются, если я сам ещё не освоил один-единственный навык?
— Пепельники живут достаточно долго и за всю жизнь осваивают много навыков.
— Тогда к ним лучше не подходить? Или они на расстоянии это делают?
— Вряд ли у тебя получится, но попробуй...
— А нам что делать? — спросил самый старший из детей.
— Стойте в центре, стреляйте из арбалетов, у кого есть, когда увидите силуэт или услышите хруст, — ответил Рорик.
— Так вот для чего свет, — догадался наконец я. — Но разве они не потушат эти факелы?
— Потушат, но пока будут это делать, могут умереть. Я пропитал тряпки железами огнеплюев. Их пламя сложно погасить, оно горит даже под водой.
— Что? Но это невозможно...
— Ты хочешь об этом поговорить?
— Нет.
И мы замолчали. Буря уже вовсю разошлась, а мы слушали завывание ветра и смотрели на дрожащее пламя факелов.
Верх палатки тоже неслабо трясло, но треугольная конструкция прочно удерживала все части на земле. Внутри было тесновато, но мы перенесли все вещи в другую палатку, так что все смогли разместиться в одной.
Молчание успокаивало и пугало одновременно. Я не привык видеть Рорика молчаливым. Да и Сэм без своих шуток казался другим.
А затем я услышал хруст. Звук раздался позади меня. Я резко развернулся, но увидел лишь тень. Нервы арбалетчика не выдержали, и парень выпустил болт в этот силуэт. Но стрелок ничего не добился, кроме небольшой дыры в палатке.
Затем послышался звук бьющегося стекла немного правее. Но уже без силуэта.
На звук полетел ещё один болт другого стрелка и так же безуспешно.
А потом один из факелов сдвинулся с места. Рядом с ним вспыхнул огонь и послышался крик.
Рорик слегка улыбнулся уголком рта. Его задумка сработала.
А ведь я думал, что факела только для лучшей видимости и их легко будет унести в сторону. Но нет. Эти пепельные ублюдки легко воспламеняются.
Через несколько секунд пылающий силуэт куда-то с криками удалился, а вокруг палатки поднялся всеобщий гул. Человек пятнадцать окружили нас, но не могли подступиться, чтоб не загореться. Факелов было слишком много, а любое взаимодействие с ними — опасно. Тем более они находились на уровне пояса.
Вскоре я увидел силуэт ещё одного смельчака, который слишком близко подошёл к огню. Затем огонёк факела упал на песок и горел, уже лёжа на земле.
— Они ломают факелы! — воскликнул я очевидное.
Тогда уже выстрелила Ната, и она не промахнулась. Правда её стрела и не убила пепельника, который уже подошёл к следующему факелу. Через пару секунд, в дыру от первой стрелы через ткань палатки пролетела ещё одна стрела и тогда пепельник молча упал на песок.
Ещё два силуэта двигались рядом, они пригнулись, чтоб дотянуться до двух факелов. Ната выстрелила в одного, а пара детей во второго. Дети промахнулись, Ната — нет. Но снова её выстрел был не смертельным.
Второй раз она выстрелить не успела. Раненый пепельник с яростным криком рубанул палатку, проделав себе проход, и валился внутрь.
Он был похож на обычного человека, только весь плотно покрыт тканью. Одежда была необычной, обтягивающая, как у спортсменов снизу и что-то из плотной ткани, сверху. Головы полностью закрыты тканью, но респираторов или чего-то подобного я не увидел.
Я тут же проткнул ему мечом горло. Но в это же отверстие ломанулись ещё трое.
Одному Ната попала прямо в глаз. Другого ранили дети, всадив два болта в грудь. Третьего убил Луис одним ударом топора.
Раненый пепельник схватил меня за руку, а затем перед ним закружилась чёрная материя, из которой я создаю клинки.
Через секунду из неё образовался щит, которым он тут же отбил стрелу Наты.
Я ударил мечом, но он парировал мой удар клинком из материи.
Пепельник не атаковал, он стоял в проходе и сдерживал наши атаки, пока другие подходили к нему.
Ната стреляла в них через палатку. Дети нещадно мазали из арбалетов, хотя парочка неплохих стрелков среди них была, и они уложили пару пустынников.
Из-за спины пепельника со щитом в палатку вошли ещё двое, скопировав его навык.
То есть им даже не нужен носитель, они могут копировать друг друга.
Двое ублюдков даже отрастили себе щупальца, что говорило о хорошо развитой частице или что там у них... А вот четвёртый не разобрался особо с этим навыком, создав себе лишь большие кулаки. Даже не кулаки, а чёрные бесформенные наросты. Зато этот парень заметил, что получил ещё одну способность и перехватил арбалетную стрелу во время полёта, бросив её обратно в ребёнка. Я едва успел отвести её в сторону, и она вылетела с другой стороны палатки.
В этот момент сбоку ещё один пепельник разрезал проход, а позади кто-то бросил на палатку факел.
Дети, до этого тихо и мужественно выжидали, не выдержали и начали орать.
В палатку вошло ещё два пустынника и тогда Рорик заорал:
— Сэм, давай! Глаза!
Я успел зажмуриться, но даже через веки увидел вспышку света вокруг Сэма.
Через секунду открыв глаза, я начал действовать.
Пустынники были ослеплены и сбились в кучу. Я же создал два клинка и начал их месить. Луис пошёл на тех, что вошли с другой стороны.
Рорик начал паниковать от разгорающегося огня над нами, а Ната всё стреляла.
Я убил двоих, прежде чем они очухались. Одного со щитом и одного с щупальцами. И тогда второй пустынник с тентаклями задал мне жару. Он атаковал так стремительно, что я получил две раны, прежде чем понял, что происходит. Ещё пару ударов я отбил, а потом почувствовал клинок под рёбрами. Этот ублюдок мог атаковать меня сбоку и даже сверху, причём очень быстро.
И тогда я тоже создал щит. Не знаю, как у меня с первого раза получилось, но щит вышел неплохой. До тех пор, пока по нему не ударило щупальце.
Стрелы и мой меч отскакивали от вражеского щита, как молот от резиновой покрышки. Но лезвие моего противника разрезало мою чёрную материю, хоть и не полностью. Оно вошло лишь наполовину, будто удар топора по дереву. Однако ещё несколько таких ударов и моему щиту конец.
Я не стал этого дожидаться и перешёл в наступление. Щит кое-как блокировал атаки сбоку, сверху, спереди, а правой рукой я наносил удары.
Все атаки тентаклями я отразить не мог, но со щитом было защищаться намного легче. Был бы он ещё не таким маленьким... Он получился размером с крышку для кастрюли. Пусть и не маленькой кастрюли, но до полноценного щита ему ещё далеко. Да и прочность не самая лучшая.
Я бы не убил своего противника один на один. Но мне помог Сэм, второй вспышкой. Она произошла у меня за спиной, так что мои глаза почти не пострадали, а вот мой противник снова на пару секунд вышел из строя.
Этого времени мне хватило, чтоб рубануть его по горлу.
В эту же секунду в меня прилетел большой кулак из чёрной материи. Я успел подставить щит и меня швырнуло в разрез палатки. Я оказался на улице. Буря бушевала вовсю, и видимость была ужасной. Я понимал, где находится палатка, только по горящей крыше. Факел лежал на стальных прутьях каркаса, а его пламя плясало на бешеном ветру.
Я помог факелу упасть на голову пепельнику, который меня ударил.
Тот загорелся, будто был слеплен из соломы. Их одежда была чрезвычайно сухая. Хотя верхние её части горели плохо, да и мечом пробивались с трудом.
Мне пришлось развеять клинок и щит, так как руки и ноги уже казались свинцовыми.
Я ворвался в палатку, которая уже вся пылала.
В ней почти никого не осталось. Все вышли с другой стороны, а внутри догорали пепельники.
Обогнув палатку по кругу, я убедился, что врагов не осталось.
Вот только и нам было негде укрываться от бури. Обе палатки сгорели полностью, а вокруг догорали некоторые факелы. Большинство из них были опрокинуты ветром или людьми пепла. Некоторые потухли, некоторые горели, даже лёжа на песке.
Одного ребёнка убили, видимо, когда дрались за моей спиной. Ещё трое были ранены.
У меня тоже сочилась кровь из раны между рёбрами и с ран на руках, сделанных собственной материей. Кровь смешивалась с песком и пеплом, который летел с сумасшедшей скоростью. Дышать тоже было трудно.
Выжившие сбились в кучу и пытались прикрыться уцелевшими после пожара вещами.
— Что будем делать, Рорик?! — спросил я.
— Драться дальше. Это была только первая волна. Выжившие ушли, но скоро вернуться с подмогой.
— Но у нас нет факелов, палаток и даже сил не осталось! — заметил Луис.
— Скажи им об этом, может, дадут нам время на отдых, — пошутил Рорик.
— Слышь, юморист, придумай, как их остановить, — направил я друга в нужное русло.
— Есть у меня одна идея, но вам она не понравится, — сказал Рорик.
— Давай, гений, удиви нас.
И Рорик реально нас удивил...
Оглавление книги
