Лека Миронова - одна из первых советских манекенщиц. Муза и вдохновение Вячеслава Зайцева. Недавно ей исполнилось 83 года. Но поздравить ее никто не смог – она таинственно исчезла…
Меня грозились пристукнуть камнем...
Хрущевка или психушка?
Первым тревогу забил манекенщик Эдуард Кривенко. Он много лет работал с Зайцевым и даже называет себя продолжателем его дела. Именно с идеей объединить усилия по спасению Дома моды, который после смерти его создателя может исчезнуть, он пришел к Егору Зайцеву. Но сын Вячеслава Михайловича слушать непрошеного визитера не стал. Кривенко решил обратиться за помощью к Леке Мироновой, музе Славы Зайцева, которую на Западе называли «русской Одри Хепберн». Тогда-то и обнаружил, что манекенщицу давно не видно не слышно.
В принадлежавшей ей когда-то квартире в престижном районе Москвы полным ходом идет ремонт. Вот только хозяйничает там теперь не Миронова. Судя по документам, ее новым владельцем является… Никас Сафронов. История интригующая и жуткая одновременно, в духе Агаты Кристи. Соседи считают, что пожилая женщина могла умереть в больнице 2 года назад – примерно столько времени они ее не видели. По их словам, она не то, что из квартиры не выходила – даже на балконе не появлялась. Вот только новостей о смерти экс-манекенщицы не было!
Поклонники Вячеслава Зайцева утверждают, что Миронову видели в спальном районе столицы. Якобы она давно перебралась из «драгоценного» жилья в небольшую хрущевку. Есть и такие, кто говорит, будто звезда подиума прозябает в специализированном учреждении для людей с ослабленной психикой. В любом случае, выходит, кто-то мог наложить руку на ее квартиру стоимостью несколько десятком миллионов рублей. Но кто? Родственников у Леки Мироновой не было. Вполне возможно, в ближайшее время история с пропавшей супермоделью получит продолжение…
«Какая хорошенькая!»
В мир моды Лека Миронова, названная в честь советской певицы Леокадии Масленниковой, попала случайно. Подруга уговорила съездить на экспериментально-техническую швейную фабрику, где трудились молодые выпускники текстильного института. Увидевший ее Зайцев ахнул: «Какая хорошенькая!» И тут же предложил стать манекенщицей. После недолгих раздумий Лека согласилась, не подозревая, насколько круто меняет свою жизнь. Она стала для начинающего тогда модельера не просто вдохновением, а настоящей боевой подругой. Принимала участие во всех его показах, в каких бы «медвежьих уголках» Подмосковья они не проходили. Рядом с ней он получил признание, а с ним и приглашение в знаменитый Дом моделей на Кузнецком мосту.
Внешне все выглядело – на зависть многим девушкам, мечтавшим о карьере на подиуме. Миронова была на виду, ее фотографии расходились по модным журналам, их можно было встретить в кабинах водителей троллейбусах и в торговых лавках. Портрет манекенщицы в полный рост в течение 21 года украшал ювелирную секцию ГУМа. На самом деле жизнь мало походила на звездную. Ей приходилось стоять неподвижно по 10 часов, пока портные колдовали над нарядом. Зарабатывала 76 рублей в месяц – всего на 16 рублей больше, чем уборщицы. Косметику, как и все модели, покупала за свои деньги.
Мы ведь работали за идею, - рассказывала она. - Всем своим видом, улыбкой, походкой от бедра убеждали советских женщин, которые в то время были обделены абсолютно всем, что они могут быть яркими и красивыми.
В личной жизни тоже не везло. По молодости выскочила замуж за телевизионщика. Но он ревновал ее к каждому столбу. Устав от бесконечных скандалов, она подала на развод. К штампу в паспорте больше не стремилась, но от отношений не отказывалась. Крутила с представителями столичной богемы. Ей приписывали «лямур тужур» с режиссером-документалистом Германом Фрадкиным, Павлом Познером, братом известного телеведущего. Во время поездки с Зайцевым в Латвию на съезд молодых модельеров Лека познакомилась с фотографом Антанасом. Их роман продлился два года, несмотря на то, что она была старше на 8 лет. Отношения были как наслаждением, так и мучением. Антанас каждое утро улетал из Москвы в Вильнюс на работу, а вечером возвращался к любимой. Счастье осложнялось и тем, что на родине мужчине угрожали расправой националисты за то, что связался с русской. Обещали отправить на тот свет и его маму с сестрой, и саму Леку. Влюбленные долго не верили в серьезность угроз, пока на Антанаса однажды не напали с ножом – он спасся чудом. Тогда-то Миронова испугалась по-настоящему. Она поняла, что ее любимого мужчину в покое не оставят и ради его же благополучия порвала с ним. Страдала, рыдала ночами, но не отвечала на его телеграммы и письма. Лишь много позже ей сообщили, что Антанас пытался покончить с собой…
«Я не шлюха»
Леокадии Мироновой вообще мало везло – несмотря на то, что она вытащила козырь в виде работы моделью. Когда была маленькой, на ее глазах едва не убили мать – мужчина, которого она считала своим отцом, узнал, что девочка не от него. Сразу после этого женщина с Лекой переехала в Ленинград к биологическому отцу дочери, которого любила по-настоящему.
Миронова поступила в знаменитое Вагановское училище, ей прочили блестящую карьеру танцовщицы. Но вмешался остеопороз, который развился в голодные военные годы. Она могла стать певицей – запросто исполняла оперные партии. Но повредила голосовые связки и о сцене пришлось забыть. После школы планировала поступить на архитектора, тем более, рисовала замечательно. Но внезапно практически ослепла на один глаз.
Как будто вспыхнул огненный шар, и вся перспектива оказалась залита ярким светом, меняющим оттенки, - рассказывала Лека о недуге.
Зрение не восстановилось, и будущее архитектора так и осталось мечтой. Именно в тот непросто период жизни она и переступила порог Дома Моделей.
А спустя несколько лет пришла новая беда. На нее положил глаз какой-то чиновник из ЦК. Одна версия гласит, что однажды по его приказу манекенщицу обманом заманили в студию, где пытались заставить фотографироваться в стиле ню. А она в ярости разгромила дорогостоящую технику и сбежала. По другой версии, влиятельный мужчина предложил стать его содержанкой, на что она гордо заявила: «В моем роду шлюх не было и никогда не будет!» В любом случае, отвергнутый сановник начал мстить. За ней следили, на нее писали анонимки, обвиняли в шпионаже и антисоветской пропаганде. Однажды к ней домой вообще нагрянула психиатрическая помощь. Леку едва отбила ее мама. Это стало последней каплей – она ушла от Зайцева. Но по звонку того самого «цекиста» другие двери оказались перед ней закрыты. Полтора года Лека Миронова просидела без работы, прежде чем устроилась в подмосковных Химках в местный Дом моделей, которому отдала 20 лет.
Меня грозились посадить за тунеядство, выселить из Москвы и даже камнем пристукнуть, - рассказывала она. - Но я не сломалась.
Казалось бы, хотя бы на склоне лет советская супермодель заслужила спокойную жизнь. Но, увы, судьба решила проверить ее на прочность очередной раз…
