- Машка, а правда, что твой папа и наша Людмила Викторовна женятся?
Марта тащила её за руку в укромное место. Глаза её блестели искренним любопытством.
- Не тащи меня! - Маша вырвала руку. - Я сама ничего толком не знаю.
- Маш, ты не рада? Тебе же нравится Людмила Викторовна.
- Нравится. - Маша вздохнула и пожаловалась. - Я просто ничего не понимаю, Марта. Ещё к папе не привыкла, а тут такое. Зачем им это?
- Может быть, они любят друг друга? Познакомились и полюбили. Так бывает. А, может быть, твой папа боится, что тебя не отдадут ему. Если мужчина женат, у него больше шансов.
- Откуда ты всё знаешь, Марта?
- Давно в детском доме. И, когда нас бабушка пыталась забрать, тоже слышала. Инспектор объясняла ей, кому чаще отдают детей.
- А мне? Мне что с этим делать? Папу я ещё смогу называть папой. У меня его никогда не было. А её мне, что, надо будет называть мамой? Но мама у меня есть! Пусть даже она умерла.
- Ты думаешь, Людмила Викторовна заставит тебя говорить так? Совсем глупая? Знаешь, она уже сколько работает здесь...
Марта вдруг замолчала и обхватила щёки ладошками.
- Марта, ты что?
- Если они поженятся, а твой папа живёт в другом городе, значит, Людмила Викторовна уедет вместе с вами. От нас уедет, понимаешь?
Они помолчали. Потом Марта сказала тихо и грустно.
- В детском доме больше нет такой воспитательницы. Ты просто об этом мало знаешь. Она одна никогда не позволяет поступать с нами плохо. Даже с директором спорит. И вообще... Она хорошая.
- Марта, но я ведь не виновата, правда? - Маша заглянула в глаза подруге. - Я же ничего этого не хотела. Даже не знала, что папа меня найдёт. Они сами.
- Ну да, ты ни при чём. - Со вздохом согласилась Марта. - Поскорее бы эти три года прошли. И бабушка к нам больше не приезжает. Тёма говорит, что она болеет, просто не признаётся. Ладно, идём спать, а то воспитатель сейчас будет комнаты проверять.
* * * * *
- Ты женишься, Миша. У тебя есть взрослая дочь. А я ничего этого не знаю.
Мама сложила руки на коленях, отложив незаконченное вязание.
- Ты не рада?
- Рада. Конечно, рада. Но я так мало знаю о твоей жизни. И ты совсем ничего не рассказываешь.
- Я не привык, мама. Прости. - Михаил понимал, что это звучит жестоко, но ничего не мог с собой поделать. - Я не научился откровенничать с тобой. Меня просто некому было этому учить.
Он помнил тёплые натруженные бабушкины руки, обнимающие его.
"Тихо, голубь мой, тихо. Ну что за беда случилась? Расскажи-ка. Да мы с тобой наладим всё."
Мишка, всхлипывая, рассказывал, успокаиваясь и затихая от её тепла. И когда приезжала мама, он всё равно бежал к бабушке: будь то разбитая коленка, или разбитое сердце.
Мать молчала, перебирая вязание. Он присел рядом.
- Наверное, у нас уже не получится быть ближе, мама. Но ты сможешь исправить это с Машей. Ей нужно будет очень много тепла. Мне одному не справиться. И если ты найдёшь в себе силы на эту любовь, то Маша ответит тебе тем же...
Михаил задумчиво повертел в руках телефон. Недавно, когда он пришёл к начальнику за характеристикой, Василий Григорьевич предложил ему присесть.
- Миша, всё это серьёзно. Ты берёшь на себя большую ответственность. То, что произошло в этот раз, может повториться с гораздо более печальными последствиями. Я присматривал для тебя место в аналитическом центре, но там нет вакансий. Но ты ведь закончил кинологические курсы?
- Да. - Ещё не понимая, к чему он клонит, отозвался Михаил.
- Не хочешь сам поработать тренером-кинологом при центре?
- Я даже не знаю, что сказать. У меня совсем нет опыта.
- Его сначала ни у кого нет, Михаил Сергеевич, что ты испугался. Со своим бармалеем справляешься, и с другими справишься тоже. Подумай, Миша. Ты теперь не один.
Ему надо позвонить и дать ответ. Михаил всегда хотел быть сильным, помогать людям. И добился своего, пусть и не сразу. Но сейчас, прежде всего, он должен помочь собственной дочери. Он решительно набрал номер.
- Василий Григорьевич, я согласен.
* * * * *
Они вышли на улицу с документами в руках. Несмотря на приближающиеся заморозки, солнце светило ярко, по-весеннему.
- Мне не верится, Люда. - Михаил поднял голову вверх. - Не верится, что теперь у меня есть жена, и что мне отдали дочь. Это как в кино или в сказке. Мы ведь теперь сможем забрать Машу? Ты уже сказала, что увольняешься?
- Да. Написала заявление.
Людмила погрустнела.
- Что-то не так? Ты волнуешься, что не сможешь найти работу на новом месте?
- Нет, Миш. Работа для учителя - не проблема. Жалко расставаться с ребятами. И потом: у меня здесь сестра, племянник.
- Но они могут приезжать к нам, и мы к ним. Это ведь не край света.
- Конечно. Но всё же. И ещё... Миша, вчера сообщили, что бабушка Марты и Артёма умерла. Она долго болела, поэтому ей и не разрешали опеку. Я не хочу, чтобы им сказали об этом у директора. Думала, как лучше самой это сделать. Но чем больше думаю, тем больше понимаю, что никак не смогу смягчить удар. Они ведь оба мечтали только о том, что вернутся к бабушке.
- Но ведь Артёму через три года восемнадцать. Он выпустится из детского дома.
- Да. Но никто не отдаст ему сестру, Миш. Сам подумай, что будет делать мальчик один после детского дома. Ему учиться надо. Если я тебе расскажу, как живёт большинство наших выпускников, ты ужаснёшься. Конечно, Артём в этом смысле больше адаптирован, чем дети, которые всю жизнь провели в детском доме, но он всё равно просто беспомощный, пусть и подросший, ребёнок. Если бы бабушка была рядом и поддерживала хотя бы морально, это было бы другое дело.
- Люда, скажи мне. А если мы теперь вдвоём, у тебя, и у меня будет работа, нам разрешат взять ещё детей?
- Миша...
- Что Миша? Я говорил, что хочу большую семью. Только, как к этому отнесутся в опеке? Скажут, что у нас маленькая квартира, да?
- Миш, это очень серьёзно. Это по сути чужие тебе дети. Это огромная ответственность. И вряд ли Артём и Марта согласятся. Они уже отказывались.
- Почему?
- В одном из вариантов хотели взять только девочку, но мы решили не разделять детей, а во второй раз они сами отказались. Боялись, что приёмные родители не разрешат им общаться с бабушкой.
- Скажи, но ты же можешь поговорить с директором? И с ребятами? Мы ведь однажды прошли этот процесс с документами. Пройдём ещё раз.
- Не спеши, пожалуйста, Миш. Для начала мне надо сказать детям тяжёлую новость.
- Я понимаю. Просто хочу, чтобы ты знала, что я готов пойти на этот шаг.
- Я ценю...
* * * * *
- Марта, Марточка, не плачь, пожалуйста. - Машка вытирала слёзы на щеках подруги, стараясь не зареветь сама. - Пожалуйста, успокойся.
- Маш, бабушки больше нет. Мы даже не увидели её, понимаешь. Её там похоронили без нас. И теперь... Директор сказала, чтобы я не выдумывала. Никто меня Тёме не отдаст. Это значит, что мне здесь придется жить ещё долго. И, когда Тёмка уйдёт, тоже.
Девочка заплакала ещё горше, не обращая внимания на попытки подруги утешить её.
- Марта! Девочка моя. - Людмила Викторовна подошла неожиданно. - Да что же это такое. Я ведь просила пока не говорить вам.
- А что бы это изменило? - Марта вдруг перестала плакать. - Бабушки больше нет. Вы тоже скоро уедете вместе с Машкой. А остальным на нас наплевать!
Она произнесла это с таким отчаянием, что Машка тоже жалобно и растерянно всхлипнула.
- Марта. - Людмила больше не могла молчать. - Если бы нам с Машиным папой удалось оформить опеку ещё на двоих ребят, поехали бы вы вместе с Машей?
Глаза Машки радостно и удивлённо расширились, и она недоверчиво уставилась на воспитательницу.
- Как это? - Пробормотала Марта. - Я не знаю. А Тёма?
- Я сказала "ещё на двоих ребят". Как ты думаешь, Марта?
- Соглашайся! Соглашайся, пожалуйста! - Маша умоляюще сложила ладошки перед грудью. - Тогда мы всё время будем вместе! И опять пойдём в один класс! Ну, Марточка!
- А если не разрешат? - Девочка с сомнением посмотрела на Людмилу.
- Будем очень стараться. В конце концов, должно получиться. В любом случае, пока будете приезжать в гости на каникулы и праздники. Этого, уж, точно вам не запретят.
- Надо поговорить с братом. - Вздохнула Марта, но глаза её немного повеселели.
- Вместе поговорим. - Предложила Маша. - Должен же он послушать нас двоих.
* * * * *
Три с половиной года спустя...
- Дядя Миша! Я поступил!
Сияющий Артём бросился Михаилу на шею. Михаил обнял парня и слегка приподнял его над землёй.
- Ох, и здоровущий ты стал, Тёмка! Настоящий боец. И всё же, может быть, стоило выбрать университет? Кто-то мне однажды сказал, что не пойдёт в эту профессию из-за Марты.
- Но теперь у Марты есть ещё и вы. Она не одна. Кстати, во сколько они возвращаются из своего лагеря?
- Автобус в час. Так что успеем их с тобой встретить и к вечеру доедем до бабушки. Только сначала завезём домой все их очередные кубки.
- Что и из лагеря тоже? - Артём схватился за голову. - Это же не соревнования.
- Лагерь-то танцевальный, забыл? Вспомни прошлый год.
- Ну да, что-то я подзабыл уже. Дядя Миша, придётся под их трофеи ещё одну полку делать.
- Придётся, Тём. Нам с тобой надо ещё успеть бабушке сарай поправить. Тот, где козы.
- Поправим. Только ты ей скажи, пусть она Всеволоду Андреевичу больше носки не вяжет. Он уже хохочет. Сначала, говорит, были из собачьей шерсти, теперь из козьего пуха.
- Бедный Сева. - Засмеялся Михаил. - Мама всё никак не привыкнет, что его забрали на преподавательскую работу. Всё ещё снабжает носками и стельками. Ну, ничего, теперь она на Егорке за нас всех отыграется.
Они подъехали раньше. Два больших автобуса остановились на площади. Началась обычная суета с выгрузкой вещей, разговоры, объятия.
- Пап! Привет! - Загорелая Машка чмокнула его в щёку и повисла на шее у Тёмы.
- Привет, дядя Миша! - Марта с трудом опустила на землю тяжёлую сумку, в которой что-то металлически звякнуло. - Машка, ты эгоистка. Ты, значит, обнимаешься с моим братом, а я таскаю общие сокровища.
- Марта, не ворчи! Твоих железок там больше. - Маша показала подружке язык, и обе девочки засмеялись.
- Ещё что-то есть? - Тёма одной рукой подхватил сумку, а другой прижал к себе сестру. - Привет, Мартёныш!
- Несите в машину. Остальное я возьму сам. - Михаил забрал оставшиеся вещи.
Девчонки что-то рассказывали Артёму, перебивая друг друга. Михаил с удовольствием смотрел на них.
Не сразу удалось им с Людой забрать ребят. Пришлось менять квартиру на более просторную, мама Михаила всё же уговорила сына отвезти её обратно в деревню. Тётя Даша, которая так же присматривала за ней, теперь суеверно плевала через левое плечо, докладывая Михаилу, что "мать, слава Богу, взялась за ум".
Тёме выделили отдельную комнату, девочки разместились в одной. И всё равно, в опеке к ним постоянно придирались, что-то требовали, ставили условия. Они отбивались, подстраивались, уговаривали, ждали. Но оно того стоило.
Трудно было представить более дружную троицу. С тех пор, как Марта и Тёма переехали к ним, дети практически не расставались. Девчонки учились в одном классе, вместе занимались в танцевальной студии. Вдвоём им было гораздо легче общаться с другими людьми и находить новых друзей.
Артём с первой встречи испытывал к Михаилу симпатию и привязанность, поэтому старался держаться рядом с главой семьи. Часто бывал у него на работе в кинологическом центре, много общался со спасателями. Те охотно делились с мальчиком информацией о своей службе, и к концу школы Артём твердо вознамерился поступать в Институт МЧС, тот самый, где учился в своё время и Михаил. И вот, поступил. Михаил гордился им, как собственным сыном.
Впрочем, собственный сын у них с Людой тоже появился. Маленький Егорка стал любимцем всей семьи. Старшие постоянно таскали его на руках, за что Людмила ругалась на них.
- Так он ходить никогда не научится! Лучше разговаривайте с ним побольше.
- Научится, тётя Люда! - Смеялась Маша. - Аксай научит.
Аксай, видимо, счёл малыша своим щенком и не спускал глаз с нового члена большой теперь семьи. Он ревниво прислушивался к дыханию спящего Егорки и грозно ворчал, если кто-то в этот момент начинал издавать громкие, по его мнению, звуки. Вставать и делать первые шаги мальчик тоже начал, опираясь на своего могучего лохматого друга.
- Столько нянек! - Смеялась Людмила. - Но Аксай вне конкуренции.
Михаил погладил рукой, стоящую на комоде фотографию детей. Из ванной доносилось гудение фена и возбуждённые голоса.
- Принцессы! Вы скоро?
- Ну, сейчас, пап! - Машка высунула из ванной мокрую голову. - Мы же только приехали!
- Я знаю, но не забывайте, что нам снова ехать. Бабушка и Люда, наверное, волнуются. К тому же соскучились без вас.
- Ещё полчаса!
И дверь снова захлопнулась.
* * * * *
Август резко и пряно пахнет перезревшими яблоками и беспощадно увядающей травой. Михаил смотрит, как девчонки, сидя на крыльце вместе с бабушкой, (как же внезапно его мама стала бабушкой стольких внуков!), режут красные спелые плоды и что-то рассказывают ей.
Артём помогает Людмиле налить воду в бочку. Хрустальные капли блестят на его крепком накачанном торсе. Он очень изменился за эти три года. Постоянно ходит в спортзал. Девушки, должно быть, от него без ума.
Маленький Егор тянется рукой к мокрому носу Аксая. Пёс привычно уворачивается от настойчивого подопечного и, громко сопя, нюхает его пушистые волосы. Малыш заливисто хохочет.
Людмила оборачивается, она вся светится, глядя на сына. Ловит взгляд Михаила, и он тоже улыбается ей. Улыбается матери своего младшего сына, лучшему другу его неугомонных подростков, улыбается любимой женщине...
"Лети лети лепесток, через запад на восток, через север, через юг, возвращайся сделав круг! Лишь коснешься ты земли, быть по-моему вели..."
--------------------------------------------------------------------------------------НАЧАЛО ИСТОРИИ