Каждая женщина и счастлива, и несчастлива по-своему. Валентина Ивановна смирилась со своей судьбой давно, хотя и считала, что она не очень хорошо с ней обошлась. Мужа похоронила, эта была большая жизненная трагедия. Но она рассуждала здраво: так, как он страдал от проклятой болезни, для него уход в мир иной был избавлением.
Пережила это горе, притерпелась к нему. Двое детей, уже взрослых, внучка Юлечка росла в семье ее дочери. Зять Максим прекрасный, уважительный. Сын Андрей женился. Особой радости это, правда, не доставляло Валентине Ивановне. Невестка Елена была уж больно строптива, не находили они общего языка.
Но жили отдельно и с детьми пока не торопились, хотя обоим за тридцать. Но она старалась поддерживать хорошие отношения с Еленой ради сына. В гостях бывала, правда, редко, как и сын с женой у нее.
Невестка всегда была чем-то недовольна. В своем доме Валентина Ивановна старалась быть радушной хозяйкой, а у сына больше молчком. Лене лишнего слова не скажи: я сама знаю; сами разберемся; не вмешивайтесь.
Это были ее обычные ответы на любой вопрос или замечание, которых Валентина Ивановна давно старалась не делать. Так ей удавалось сохранять спокойствие и относительно ровные отношения с Еленой. Очень уж она сына любила и не хотела вносить раздор между ними.
С дочкой и ее мужем было намного проще и договориться, и обсудить важные вопросы. И внучку Юлечку она любила так, что готова была ее к себе забрать на воспитание, но родители не отдавали.
Даже тогда, когда случилась страшная беда, зять Максим не расстался с дочкой. Сказал, что воспитает сам, а за постоянную помощь всегда благодарил. Погибла дочь Валентины Ивановны, когда городской автобус потерял управление на мосту и свалился в реку.
Как она пережила эту трагедию, одному Богу известно. Зять сам поседел от горя. В этот день он не смог забрать жену с работы, машина была в ремонте.
Конечно, это было просто роковое стечение обстоятельств, но Максим так и продолжал винить себя. Мог бы и на такси за женой заехать. А она отказалась, работали в разных концах города.
Юля долго не могла понять, где мама, что с ней. Объяснили, когда подросла. Плакал ребенок, еле успокоили. Тогда и невестка Лена подключилась, стала забирать девочку к себе иногда. Но она всегда рвалась к отцу или к бабушке. Не любила бывать у дяди с тетей, а почему, никому не объясняла.
Соседки были хорошие у Валентины Ивановны. Сдружились все давно, друг к дружке на чай ходили по вечерам, а иногда и винца попьют, погорюют каждая о своем. И радости, и горести у каждой были свои. Но вместе как-то легче было их переживать.
Не жаловалась она на жизнь. Сын помогал деньгами иногда, хоть Валентина Ивановна и отказывалась зачастую. Хватало ей одной на скромную жизнь. Только вот подарков хороших своим дорогим родным покупать не могла. На них и копила, когда сын настаивал, чтобы взяла деньги.
- Премию я получил, мать. Бери давай, не обижай, - говорил Андрей, тогда приходилось брать.
Что-то себе прикупит, а остальное откладывала на подарки да на черный день. Вдруг что.
Но тут беда и приключилась. В эту ночь она как раз осталась ночевать у зятя с внучкой. Юля заболела, в садик не ходила. Бабушка смотрела за ней, пока Максим на работе, а вечером уходила домой. Но в этот раз и зять задержался чуть-чуть, и погода испортилась. Ливень, холод на дворе.
- Да оставайтесь у нас. Завтра опять с утра приезжать, - сказал Максим, а Юля так на бабушку смотрела, что решила Валентина Ивановна остаться.
На следующий день ранним утром, еще и семи не было, звонит ей соседка:
- Валя, бегом домой! Залил тебя Витька окаянный. Ужас, что творится!
Женщина растерялась. Позвонила сыну, тот помочь ничем не мог, на работу спешил, у него важное совещание с утра у начальства.
Тогда подключилась Лена, взяла отгул и через полчаса была на месте. Недовольная, конечно. Все срыву, с наскоку. Максима отчитала, что он не может с больной дочерью посидеть.
- Да я бы остался, какой разговор. Но мне надо заранее предупреждать о таких вещах.
Он работал прорабом в частной строительной компании, и в настоящее время они сдавали важный объект. Его присутствие обязательно. Иначе задержка сдачи, штрафы и неустойки.
- Лена, я приду, как только освобожусь, - сказал Максим, забрал тещу, довез ее до дома, и умчался на свою стройку.
Соседки уже находились в ее квартире, ключ был у одной из них на всякий случай. Вот он и пригодился. Они уже вызвали аварийную службу. Те составляли акт.
Пьяный сосед включил воду в ванной, принять, наверное, хотел на ночь. Но до водных процедур дело не дошло, уснул мертвецким сном, и вода всю ночь хлестала так, что и его квартиру залило, и соседей снизу.
Женщина, которая под Валентиной Ивановной жила, пришла домой с ночной смены, а у нее весь потолок мокрый и по стенам течет. Стала названивать ей, она дверь не открывает.
Всполошились все, в квартиру зашли, а там воды по щиколотку, а самой нет. Про стены и потолок говорить нечего. Срочно позвонили ей.
И вот стоит бедная женщина посреди этого озера и плачет. Что теперь со всем этим делать? Ремонт нужен капитальный, а мебель? Диван, матрас на кровати, одеяло, подушки – все промокло. А ковры? С мужем еще покупали, их теперь только на выброс.
- Вам в суд придется обращаться, гражданка, - сказали ей представители аварийной службы. – Пусть сосед оплачивает ремонт и возмещает убытки, если сами не договоритесь.
- С кем, с Витькой-то! – возмутилась соседка снизу. – Вы издеваетесь? Он нигде не работает, шабашит где попало и все пропивает. Что мы с него взыщем даже через ваш суд?!
- Ну, суд не наш. А проблема эта ваша. Акт мы составили, копию сможете получить в управляющей конторе.
С тем и уехали, оказав посильную помощь. Пришлось Валентине Ивановне переселиться на время к соседке напротив. У нее тоже потолок отсырел немного в одном месте, но поправимо. Натворил Витька дел! Но в суматохе они и не заметили, как он из виду исчез, только его и видели.
С потолка продолжало капать. Целую неделю почти от сырости избавлялись. Максим после сдачи объекта взял больничный по уходу за ребенком. Позвонил теще и сказал:
- Я постараюсь решить вопрос с ремонтом, помогу, Валентина Ивановна. Рабочих сам найду, а материальную сторону нужно нам всем вместе обсудить, с Андреем и Леной.
Спустя пару дней сын с невесткой сами пожаловали к ней. Пока Лена в комнате занималась обоями, те, что еще остались на стене, обдирала их вместе с осыпающейся штукатуркой, тихо ворча, Валентина Ивановна на кухне разговаривала с сыном.
- Вот, Андрюша, Максим предлагает всем вместе собраться и обсудить вопрос с ремонтом. Я вложу все, что смогу. Максим тоже и рабочих найдет. Говорит, что все вместе как нибудь осилим, мебель высушить можно, правда ведь? Ты как считаешь?
Вид у Андрея был сосредоточенный. Видно, что нелегко ему давался этот разговор.
Но он его все же продолжил:
- Вложиться я должен, да? На чужого дядю. С какой это стати?
- На какого дядю, сынок, ты о чем?
- Не о чем, а о ком. О зятьке твоем любимом. Мы сейчас все скинемся по-братски, я, как сын, должен буду больше ввалить, это понятно. А ты потом эту квартиру Юльке завещаешь, да? Считай, ему.
Валентина Ивановна потеряла дар речи.
- Да я, вроде бы, пока помирать не собираюсь…
- Ну и слава Богу. Только пусть будущий хозяин ее и ремонтирует. С мебелью я помогу, а в ремонт вкладываться не буду. Тут и окна, и двери нужно менять.
Бедная женщина оторопела от таких слов, сразу и ответить что не нашлась. Андрей с гневным видом стоял у окна, ей было больно на него смотреть.
- Не по-людски это как-то, Андрюша! – тихо вымолвила она наконец. - Юля ж мне внучка родная, а тебе племянница. Максим вдруг женится, кому девчонка нужна будет, мачехе? Надо же о ней позаботиться заранее.
- Если перепишешь квартиру на меня, тогда я все отремонтирую сам, без его помощи. А если на Юльку, то извини, пусть зятек раскошеливается.
Доводов у расстроенной женщины больше не нашлось. И все же она сказала:
- Вообще-то квартиру я хотела завещать Юле и тебе в равных долях. Но теперь передумала, не обессудь.
Андрей с грохотом поставил на стол кружку с недопитым чаем, натянул джемпер и вышел из кухни. Обиженный. Домой собрался. Валентина Ивановна так и сидела на стуле, не в силах двинуться с места.
Она услышала, как Елена позвала его в комнату. Прислушиваться о чем они говорили не хотела, так больно, так горько было у нее на душе. И вдруг до ее слуха дошел шепот невестки:
- Как же ты посмел, негодяй! Матери такие условия ставить, а? Да я презирать тебя теперь буду после этого! Халупу отцовскую продам в деревне, которую ты под дачу метил, и отдам свекрови деньги. Понял?!
После этого хлопнула входная дверь, Лена ушла. И как же она со своей слепой любовью к сыну не разглядела невестку, какое у нее нутро, какой характер? Все обижалась на ее тон и замкнутость. А она ее сыночку разлюбезному сто очков вперед дала.
У Валентины Ивановны из глаз покатились слезы. В кухню вошел сын.
- Ладно, мать, не реви. Погорячился я. Поговорю с Ленкой, скажу, чтобы отцовский дом в деревне продала. Хотел себе под дачу оборудовать, но так и быть, поможем мы. Если Ленка, конечно, согласится. Лишних-то денег у меня нет, сама знаешь.
- Знаю, - ответила Валентина Ивановна. – Только не денег, а совести у тебя нет, Андрюша.
-Вот, значит, как! – взорвался Андрей. – Я к тебе по-хорошему, а ты…
- А я по-плохому. Скажи Лене, чтобы не продавала отцовский дом. Да я сама с ней поговорю. Иди с богом.
Ремонт и основные затраты взял на себя зять Максим, Лена дом не продала, кредит они оформили с Андреем, вложились. У матери не брали ни копейки. И вот все вроде бы наладилось, даже Лена стала мягче, терпимее со свекровью.
Но боль в душе Валентины Ивановны заживала долго. Как она смогла воспитать такого сына? Где упустила, что сделала не так?
На эти вопросы у нее не было ответа, а только грусть материнская беспокоила и неосознанное чувство вины, почему-то перед невесткой. Это ее, Валентины Ивановны сынок достался в мужья этой женщине.
И, глядя, как Лена моет окна после ремонта, ворча и ругаясь на ремонтников, которые заляпали стекла, она подошла и сказала:
- Спасибо тебе, дочка, за все. И прости меня, свекровку, если уж что не так.
- Да ладно вам сырость разводить. Свои люди, сочтемся, - ответила Лена и подмигнула ей с улыбкой.
- Буду признательна за ваши комментарии, отзыв и пожелания, дорогие читатели.