В память о девочке, которая очень хотела лечить лошадей.
Все совпадения случайны.
-Анна Юрьевна, можно я с вами посижу? Мама уехала, а папа еще не приехал.
-Да, конечно, заходи.
С Дашей (12 лет) мы познакомились, когда она поступила к нам в отделение с рецидивом онкологического заболевания. Болезнь вернулась очень рано по даже меркам больничного времени, да и в очень выраженной форме, что изначально говорило о неблагоприятном прогнозе.
У Даши был период между этапами лечения, когда ей можно было выходить из палаты без риска подцепить инфекцию. Точнее риск был всегда, но в данный промежуток времени просто менее выраженный. Я даже была рада, что она пришла ко мне в кабинет, так знала, что сейчас с ней нет родителя. А со мной она была хоть под каким-то присмотром.
-Анна Юрьевна, я решила, что когда закончу школу, пойду учиться на врача как вы!
-Ой, Даш, давай тебе придумаем какую-нибудь другую профессию.
-Тогда ветеринаром. Буду лечить лошадей, я их очень люблю.
Даша действительно увлекалась лошадьми: много про них читала, смотрела видео, собирала пазлы с их изображением и рисовала. До болезни кто-то из родителей несколько раз возил ее в конюшню, где она не только каталась на животных, но и училась за ними ухаживать.
Знаете, я до сих пор не знаю, правильно ли я поступала. Уже тогда, глядя в экран компьютера и видя плохой ответ на лечение, я понимала, что у Даши вряд ли будет будущее. Ни врачом, ни ветеринаром. Но сказать такое ребёнку - неописуемая жестокость.
-Лечить лошадей намного круче. Мне нравится эта идея, давай остановимся на ней.
-Анна Юрьевна, а почему вы решили стать врачом?
Мы с ней болтали еще долго. Она рассказала про свои увлечения в кулинарии, потом плавно перешли к теме о том, что она сделает в первую очередь, когда вернётся домой после лечения. Она была готова бесконечно говорить про друзей из родного города, хобби, родителей и их профессии.
Ее разведенные родители друг друга на дух не переносили. Мне кажется, что при «пересменке» один специально уезжал из больницы чуть раньше, чтобы не пересечься с другим. И Даша - единственное, что заставляло их тогда хоть как-то контактировать. И мама и папа очень любили ее, каждый по-своему, и оба несомненно делали все, чтобы их дочь выздоровела. Но, смотря на их буквальную ненависть друг к другу, мне казалось, что Даша - лишняя в их мире. Не стань ее - и жизнь этих двух людей стала бы той, к какой они больше всего стремились - без бесконечной больницы и необходимость знать о существовании своего бывшего партнера.
Через несколько месяцев Даша умерла. А мне до сих пор кажется, что я ее вижу в стенах нашей больницы.
Я верю, что у больного человека, независимо от его возраста, всегда должна быть надежда. Но правильно ли это, обманывать в вопросе жизни и смерти?