Мне очень нравятся истории с элементами детских воспоминаний. Такова новая книга "Кольцо из фольги" Маши Трауб, напомнившая мне что-то у Наринэ Абгарян. Только, пожалуй, у Наринэ в воспоминаниях больше юмора и теплоты, а у Маши - боли и житейского психоанализа. Так мне показалось.
Книга написана в характерном " мозаичном" стиле, словно сотканная из отделтных узоров, как печворке.
Взгляд на жизнь в селе Северной Осетии, где поезд стоял целых две минуты. Подружке детства Фатимке тот поезд, в котором никогда не ездила, казался чем-то волшебным. А для Маши, путешествующей в одиночку с шести лет, под приглядом проводницы, поезд был хорош только первые часы дороги. Но она не спешит разочаровывать Фатимку, только делится спустя годы своими детскими ощущениями с нами, читателями. И эти ощущения порой даже совпадают с тем, что говорила мне старшая дочка.
Так вот, в книге "Кольцо из фольги" , также как и в некоторых других книгах- воспоминаниях, Маша между двух Вселенных - посредине. С одной стороны бабушка, которая была частью народа Осетии с его обычаями, укладом, и её сердце билось в унисон с той жизнью. С другой стороны мама, которая хотела бы забыть все, чем жила до шестнадцати лет, пока не уехала в Москву.
Бабушка верила в то, что люди с годами меняются, что они могут стать добрее, терпимее, мудрее. Или, наоборот, впасть в детство, и не помнить прошлого горя, что тоже счастье. Мама же говорила, что люди с годами становятся только хуже. И всё заложенное в характере проявляется страшно и больно.
Наверное, не правильным будет категорично сказать, что у мамы мышление мегаполисов, человека утомленного обилием асфальта, а у бабушки мысли человека, живущего близко к природе.
Бывает по-всякому.
Хочется переписать из книжки разные крупицы мудрости женщин северокавказского села, также как и хочется найти эту станцию на карте. Но Маша о названии умалчивает. Только с грустью признается, что село уже не то. Когда она приехала туда, выполнив все условия мамы, с мужем и с детьми - мальчиком и девочкой, уже не нашла за глухими заборами то, что хранилось в душе. Всё поменялось. Будто стёрлось и стало чужим. Может быть, на этой энергии и писалась книга, как попытка вернуть и удержать то самое важное, что пока остается в памяти сердца.
Почему мне нравится читать такие книги? Они похожи на разговоры в поездах, которые так любила слушать в детстве под стук колёс. Только я из тех разговоров мало что помню, а вот Машиной памяти можно позавидовать.
Мне понравилась история странницы Кати, которая шла к Богу, а нашла своё место в том самом селе, прижилась.
И, конечно, хотелось бы знать такого человека, чем-то похожего на знахарку Варджетхан. Её образ также кочует из книги в книгу, как образ бабушки.
Возвращаясь к теме почтовых открыток, хочется сказать, что я была потрясена моментом, когда мама Маши Ольга сожгла листочек с адресами и именами, кому надо отправить поздравительную открытку. Прямо захотелось взять в библиотеке еще одну книжку - "Плохая мать".
Мне бы тоже очень стало бы обидно до слез от такого поступка. Да еще близкого человека. Но у Ольги, видно, своя боль.
Мама сбегала от традиций, принятых норм поведения. Я их культивирую. Пела своей дочери песни на осетинском, которые когда-то исполняла в хоре. Рассказывала сыну про буквы осетинского алфавита, которые удивительным образом похожи на кириллицу, но не имеют с ней ничего общего.
Осетия от нас совсем рядом. Четыре-пять часов езды поездом. И люди оттуда приезжают отдыхать на курорты КМВ. А нам с дочкой нравится за ними наблюдать. Чаще всё же приезжают из Дагестана. И мы пока еще на пути обучения, чтобы различать тонкости разных кавказских народов.
