Войны когда-нибудь заканчиваются, любые исторические периоды доходят до своего предела, преображаясь и открывая новую эпоху. Всякая ситуация ждет перемены.
Будет день, завершится и украинский конфликт. Пока рано гадать, какие конкретные очертания получит наша победа, где пройдет русско-украинская разграничительная линия, будет ли такая линия вообще или дело повернется совсем в другую сторону. Всё это, точно так же, как и распространенные диванные вопросы на тему: как ты представляешь итоги противостояния? – пока чистое гадание на полевых картах.
Ясно только одно: при любом положении дел замирение нынешних участников конфликта чрезвычайно трудно, но неизбежно. Разрыв прошел так глубоко и больно, что пока непонятно, сколько на такое замирение должно уйти времени. Поколение, два, три? Но между нами, русскими, и теми, кто нынче называет себя украинцами (а среди них есть и галичане, и русины, и малороссы, и чистые великороссы), столько семейных связей, историй, путаницы в отношениях, домашних ссор и преданий, что в конце концов изживание происходящей на наших глазах смуты и трагедии станет страницей истории. Конечно, при условии, что всемирная история будет продолжаться.
Но вот только как? Это, глядя на разгул нынешней украинской пропаганды и яд западной русофобии, пока предположить очень и очень непросто.
…Не так давно командир батальона «Восток» Александр Ходаковский, человек, смотрящий на происходящее шире и глубже многих современников, представил в своем Telegram-канале, как он видит мир после войны.
«Можно, конечно, – написал он, – сидеть за столом переговоров и предъявлять встречные претензии, можно поливать друг друга грязью на ток-шоу, как это было до СВО, а можно случайно зайти в церковь, чтоб поставить свечку за своих погибших и увидеть у соседнего подсвечника такого же, только с другой стороны… И то, что будет происходить в вас перед Его всепрощением, будет трудным, мучительным, но живоносным. И опустив лица, стараясь не смотреть друг другу в глаза, вы пойдете к выходу, и кто-то машинально придержит кому-то дверь».
Такая сложная и противоречивая эмоционально и душевно ситуация как раз и призвана стать началом исцеления. Именно поэтому нынешние кураторы Украины, стравившие наши народы, так спешат уничтожить каноническое православие на украинской земле. Чтоб никогда этой встречи не могло бы произойти, чтоб храма, где эти люди могли бы увидеть друг друга, больше не существовало. Их задача – при поддержке государственного террора, филаретовских раскольников, предателей, перебежчиков – окончательно разделить русских и украинцев, стереть с лица земли общее духовное пространство наших народов. Они начали с истории, литературы, искусства, а последнее сражение замышляют дать на теле земной Церкви.
Но здесь, несмотря на гонения, напоминающие советские 1930-е годы, аресты и приговоры епископам и митрополитам, подлоги и провокации, их замыслы всё равно обречены. Мы не зря говорим: «Вселенская Церковь». Учение Христа и Его Церковь очень трудно приспособить для нужд национализма и национальной ненависти. Они даже в сложных политических ситуациях, под давлением профессиональных идеологических манипуляций, придуманных в лучших PR-конторах ада, остаются самой надежной твердыней на пути ксенофобии.
Вселенская Церковь видела, как приходит род и проходит род. Она видела множество войн. Она благословляет сражающихся за Отечество и готовых к самопожертвованию «за други своя». Но при этом она знает, как остывает страсть противостояния, тает ненависть и возвращается любовь. Она всё знает о людях, в том числе и о нас самих, находящихся внутри ситуации. Знает то, что мы знать не можем.
И именно поэтому усилия наших врагов в церковной ограде в конце концов окажутся тщетными. Общая вера, ее язык и выросшая на ее почве культура способны стать той обителью, где умягчатся злые сердца и будет доступно утешение всем скорбящим. Об этом, собственно, и писал Ходаковский.
…Несколько недель назад в городе Ужгороде, в кафедральном соборе, произнес проповедь о мире и любви «самый харизматичный» – по словам местных журналистов – священник Закарпатья униат Роман Курах.
«Мы очень просим, – сказал он, – чтобы Господь сделал это чудо: примирил два великих народа – Украину и Россию. Чтобы эти два народа не толкли, не мучили, не уничтожали, не убивали друг друга. Но чтобы эти два прекрасных народа строили Царство Небесное уже здесь, на земле, и когда-то вместе вошли в небо, обнялись и прославили Господа целую вечность на многие и благие лета».
События, которые развернулись дальше, очень много говорят о современной ситуации на Украине и об униатской церкви как общественном учреждении. Прихожане храма восприняли слова отца Романа с глубоким чувством и пониманием, как и подобает христианам. Тем более священник не первый раз призывал к любви и смирению.
Однако проповедь по громкоговорителю услыхала проезжавшая по площади журналистка, некая Дарья Сипигина, которая даже не собиралась заходить в собор. Но она не преминула настучать на священника и раздула публичный скандал, обвинив отца Романа чуть ли не в государственной измене. Но больше всего эту деву войны возмутила реакция церковного народа, приветствовавшего пастыря и молившегося вместе с ним.
В результате местная униатская епархия запретила в служении своего популярнейшего священника за евангельскую проповедь. Замечателен в своем роде и текст запрещения, где сказано, что «призыв к молитве о примирении «несет риски ассоциироваться с пропагандистскими нарративам о "братских народах", которые, к сожалению, бытуют в отдельных церквях, аффилированных в РФ». Кажется, это почти верх иезуитской бюрократии и буквоедства. Вряд ли, однако, сия официальная бумага сможет отменить слова отца Романа, глубоко запавшие в сердца его прихожан.
Конечно, надо иметь в виду, что отец Роман Курах проповедовал в Ужгороде, в Закарпатье, и его проповедь вряд ли бы могла прозвучать во Львове или в Ивано-Франковске. Там совсем другая политическая и психологическая ситуация. Но всё же сам факт, что священник униатской юрисдикции выступил со своими словами как бы навстречу Александру Ходаковскому, вселяет огромную надежду. Может быть где-то на духовном плане, несмотря на все межконфессиональные нюансы и различия, в этой истории и было предчувствие той самой «встречи в церкви», о которой писал командир батальона «Восток».
