Ночью в осеннем лесу тихо. Слышно только, как поскрипывают на ветру высокие сосны. Иногда прошуршит где-то неподалёку какой-нибудь ночной зверёк, или шишка оторвётся от ветки и шмякнется на жухлую листву с едва слышным шелестом. Летом и в начале осени ещё слышно, как пищат в сумерках летучие мыши или в камышах у реки перекрикиваются утки, а в конце октября ничего этого уже нет. Темно, холодно, сыро и очень-очень тихо.
При пожарах не бывает тихо. Должно гудеть пламя, должна громко трещать горящая древесина, должны кричать люди, выть сирены пожарных машин… Я лежала на остывшей земле, смотрела на тёмно-серые клочки неба над кронами спящих деревьев и не слышала ничего, кроме шёпота ветра в пушистых сосновых лапах. Занимался рассвет. Дом Петра Семёновича загорелся вечером. Как я оказалась в лесу? Кто утащил меня из деревни? Что там произошло? От куртки и растрепавшихся волос сильно пахло дымом - значит, случившееся не было сном. Странно. Предыдущий кошмар мой разум воспринял как реальность, а то, что произошло на самом деле, казалось каким-то ненастоящим. Ершова, кровь, герб Мухиных, голоса… Они требовали вернуть что-то. Что вернуть? Кто за всем этим стоит? Как Ершова пронесла в себе сюда сгусток тёмной магии такой силы? На ней не было ни чар, ни заклятий.
Нужно было вернуться в Лесное и узнать, что там произошло. Чувствовала я себя сносно, но в носу осел запах гари, от которого немного подташнивало. Руки, ноги, голова - всё цело, только на штанах обнаружились оплавленные прорехи, будто кто-то положил поперёк моих голеней горящее полено. Но ожогов не было, хотя я отчётливо помнила обжигающую боль. Внутренняя целительная сила - это круто. Даже думать о лечении не надо, она сама всё залечивает и восстанавливает. С ребёнком всё хорошо, магия тоже вроде бы на месте… Но как же мне не хотелось возвращаться - не передать. Там проблемы, суета, чужие претензии, амбиции и, возможно, жертвы. А вдруг кто-нибудь погиб? С Власовым точно ничего не случилось, он был далеко от дома, когда начался пожар, но в доме-то спали Женька и Ершова. Их успели вытащить?
Я понадеялась, что засыпающая земля простит мне ещё одно маленькое беспокойство - просто прикоснуться и посмотреть, что творится в деревне. Упёрлась ладонями в сырую листву, закрыла глаза, попросила помощи… Земля не откликнулась на просьбу, но ветер принёс откуда-то издалека голос Женьки - девочка плакала и просила отвезти её домой. Ну вот. Надо вставать и топать в Лесное. Перемещения работают на магии земли и ветра, а земля на контакт идёт неохотно, поэтому лучше передвигаться на своих двоих.
«Интересно, почему меня-то никто не ищет? И зачем вообще нужно было утаскивать меня так далеко от деревни?» - подумала я, стряхивая с одежды налипшую грязь. Проводя рукой по куртке, обнаружила в кармане что-то твёрдое и тяжёлое. Там лежал контейнер с письмом с того света - я же сама вчера вечером положила странную находку в карман, чтобы никто не прикасался к заговорённой бумаге.
Таскать контейнер с собой не хотелось, но не бросать же его в лесу - сунула обратно, осмотрелась и решительно направилась в сторону деревни. Уволокли меня далековато, конечно - километра за три от Лесного, аж за лагерь. Зачем? Это можно было выяснить только одним способом - спросить. Ещё и оставили в приметном местечке рядом со старой, сухой сосной - я в этом лесу чуть ли не каждое такое дерево знаю, для меня сориентироваться вообще не проблема. От сухой сосны налево через несколько шагов будет тропинка, по которой туристы и грибники лагерь обходят. Хорошая такая тропинка, широкая - не промахнёшься.
Промахнулась. Каким-то непонятным образом вернулась к сухому дереву. Снова пошла в нужном направлении, но с тем же результатом. Водить кругами по лесу ведьму - это только леший может или сама природа.
- Эй! Пень бородатый! - крикнула громко, придя к выводу, что у леса нет причин меня путать.
Получилось гневно и резко - именно так, как я и хотела. Спавшая неподалёку лесавка испуганно взмахнула голыми веточками, попятилась, отошла от меня на несколько шагов и снова притихла. Леший так и не отозвался. Пришлось немного похулиганить, чтобы привлечь его внимание. Я даже магией не пользовалась - просто нашла палку покрепче и начала разрушать большой муравейник у основания сухой сосны.
- Вредительница! - сердито скрипнул леший за моей спиной. - Мураши-то чем виноваты?
- Ничем, - пожала я плечами и снова сунула палку в муравьиную кучу.
- Перестань, - гневно сверкнул хозяин леса своими зелёными глазами.
- А ты перестань меня кругами водить, - потребовала я. - Это Белена тебе велела так делать?
- Она для тебя старается, - проскрипело в ответ.
- Да ну? - недоверчиво приподняла я правую бровь. - А мне показалось, что для себя.
- Я в ваши ведьминские дела не лезу. Велено охранять тебя, вот и сиди тута тихо. И не буянь.
- Велено? - переспросила я, вздёрнув и вторую бровь тоже. - Дай-ка угадаю. До окраины деревни меня Никадим тащил, дальше ты постарался, а люди, которые там остались, ничего об этом не знают. Так? Их там осталось пятеро, кто у смерти в долгу - Мирон, Виталик, Сергей, Женька и Ершова. Белена намеренно спасла Ершову, а не по доброте душевной. Она меня вывела из компании смертников, а теперь держит подальше от них на случай новых сюрпризов. Я права?
- Знать ничего об этом не знаю и не хочу! - выпучил глазищи леший. - Как по мне, так от вас всех лесу сплошное вредительство. Ни дня ведь покоя нет! Ни дня! То колдуны командуют, то ведьмы бесятся… Тьфу!
Плюётся леший забавно - моховая борода раздвигается, и из-под неё вылетают сухие хвоинки и кусочки трухлявой древесины. Его можно понять. Лес любит покой, а это заповедное местечко уже давно похоже на дурдом.
- Дом Семёныча сгорел? - спросила я примирительным тоном, не желая давить на лесную нежить больше необходимого.
- Дотла, - подтвердил леший.
- А гарью почему не пахнет?
- Белёнка постаралась.
- Люди все живы?
- Частично.
Неприятный ответ и слишком скупой. Я требовательно посмотрела лешему в глаза и снова потянулась палкой к муравейнику.
- Парень обгорел, который бабу вытаскивал, - недовольно проворчал моховой пенёк.
- Сергей? - уточнила я, засунув поглубже чувство сострадания, чтобы не расплакаться ненароком.
- Четырёхглазый, - отозвался леший. - Второй девчонку вынес. Я имён не спрашивал.
Мирон. У него очки, поэтому он «четырёхглазый».
- Сильно обгорел?
- Почти весь. Его балками привалило. Бабу вытащил, а потом опять зачем-то в огонь попёрся.
- За мной он попёрся, - раздражённо пояснила я. - В дыму ведь не видел никто, что меня уже вытащили.
Белена знала, Фрося, Нефёд… Никадим не мог сказать об этом, потому что занят был перетаскиванием моей бессознательной тушки туда, куда велела Белена. Но остальные-то почему промолчали?
- Все думают, что я осталась в доме, - поняла я и сникла. - А Власов? С ним что?
- Это твой мужик который? Кикимора его зашептала и восвояси отправила, чтоб не буянил.
- Власов уехал? - ужаснулась я.
- Ночью, - подтвердил леший.
Где-то глубоко внутри начал медленно нарастать ком страха. Телефона, чтобы позвонить, у меня при себе не было - потеряла где-то.
- И других кикимора из лесу выдворила, - добавил леший порцию свежих новостей.
- Кого других? - не поняла я.
- Всех, - скрипнул пень. - Сторожей, рыбаков… Всем шептала, что им срочно домой надо.
Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. «Вы все умрёте. По-разному. Один за другим», - сказала Ершова вчера. Если Мирон умрёт от ожогов, он станет первым, а за ним потянется цепочка из ещё четырёх смертей. Что будет после этого? Почему Белена гонит всех людей из заповедного леса? Может ли быть такое, что после пятой жертвы тёмное колдовство пересилит волю природы, и Антониде откроется путь сюда?
- Белена хоть пытается помочь Карпунину? - с надеждой в голосе спросила я.
- Кому?
- Четырёхглазому.
- Изо всех сил, - ответил леший уверенно, но с неприкрытой фальшью в скрипучем голосе.
- Отпусти меня, - потребовала я.
- Белена велела тебе сидеть тихо, - строго прозвучало в ответ.
- Велела мне? - переспросила я, сделав ударение на последнем слове. - С какой стати?
Леший понял, что сболтнул лишнее, и слился с окружающим осенним пейзажем, перестав реагировать на мои вопросы и требования - он всегда так делает, когда хочет убраться подальше от проблем. Здесь остался просто пень - трухлявая коряга, поросшая мхом. А где-то в другом месте лесной дух-хозяин появился в таком же облике, но уже свободный от необходимости общаться с надоедливыми ведьмами. Я ещё несколько раз покружила возле сухой сосны в поисках тропы, но только зря время потратила.
Вот тебе и хозяйка леса - моей судьбой распоряжаются все, кому не лень. Белена приказала ограничить мою свободу. По её же распоряжению Фрося отправила Власова прямиком в лапы к Антониде. Она же не спасает Мирона. Почему? Хочет, чтобы его смерть запустила тёмную магию какого-то мерзкого ритуала? Зачем ей это? Что вообще происходит?
- Чёрта с два я буду здесь сидеть! - решила я, закрыла глаза и расслабилась, подставив лицо прохладе осеннего ветра.
В животе едва ощутимо шевельнулся сын - будто пощекотал изнутри. Приятно, но это меня отвлекло.
- Сиди смирно, сейчас не до завтрака, - велела я ему и грустно улыбнулась.
Вот уж кому точно не нужны все эти приключения, так это нашему с Власовым ребёнку. Он ещё не родился, а уже в таких переплётах побывал, что не каждый старик может похвастаться подобным.
«Прости, матушка-земля, но мне придётся тебя разбудить», - мысленно попросила я прощения у природы и наконец-то задействовала собственный резерв сил, заставляя землю откликнуться. Почувствовала сопротивление, но оно длилось не слишком долго - я с добрыми намерениями магию пользую, а не из прихоти. Мне людей спасти нужно.
Ветер стал сильнее - зашумел в кронах сосен над моей головой, раскидал повсюду шишки и расшвырял листву, очерчивая на лесной подстилке границы наведённых лешим чар. Расстарался бородатый пень, конечно, на славу, но он существует с дозволения природы, а я с ней вроде как на короткой ноге. Я же всё равно сильнее, глупо пытаться запереть меня таким примитивным способом. Но магию перемещения это препятствие сбить может, да. Если попытаться его разрушить - примчится леший исправлять оплошность. Нужно было искать лазейку. Это тоже не очень сложно - просто есть места, куда разумный человек не полезет ни за какие коврижки. Буреломы, болота, густые заросли шиповника…
Вот что интересно - пока не умела пользоваться силами природы, расходовала их налево и направо. Деревья роняла, а потом возвращала их назад, заставляя повреждённые корни срастаться. Воду столбом над колодцем поднимала. Лесную живность приманивала, чтобы просто полюбоваться. А со временем начала понимать, что ко всему нужно относиться бережно. Нельзя брать больше необходимого. У природы тоже есть характер, она ведь и обидеться может. Расшвырять всё на своём пути, сжечь, разрушить, уничтожить - раньше я так и поступила бы, а теперь вот искала лазейки, потому что человек должен оставаться человеком в любых обстоятельствах.
Я нашла болотце - здоровенную лужу с грязной жижей, из которой вверх торчали короткие остатки сгнивших древесных стволов. Эта лужа даже летом выглядела непрезентабельно, а лезть в неё осенью стал бы разве что сумасшедший вроде меня. И да, там можно было выбраться за пределы отведённой мне лешим территории, не разрушив структуру чар лесной нежити.
Магии потребовалось минимум - исключительно ради того, чтобы не провалиться в грязюку слишком глубоко. Я просто попросила у земли и воды тропу - не широченный тракт по поверхности, а узкую тропку на глубине хотя бы по колено. Получила хлюпающую, но более-менее твёрдую почву напрямик через всю лужу, и провалилась всего один раз, да и то по щиколотку. Ботинки промочила - ерунда. Зато теперь можно было успешно воспользоваться магией перемещения. Большего я от природы и не хотела - только добраться до Лесного. Лешему от Белены, возможно, влетит за безалаберность, но это уже не мои проблемы.
* * *
Бывают ситуации, в которых эмоции недопустимы. Мне было лет двенадцать или тринадцать, когда мы с отцом чуть не попали в серьёзную автомобильную аварию, возвращаясь от бабушки. Мама тогда была на работе, поэтому ехали мы вдвоём, и папа разрешил мне сидеть впереди. Водит мой отец очень хорошо - не лихачит, но и не тормозит, если можно ехать быстро. Был уже вечер, основательно стемнело. Мы догнали «паровоз» из двух грузовиков и пяти легковых автомобилей. Обгон в этом месте разрешён, но папа знает дорогу как свои пять пальцев, поэтому предпочёл притормозить - там небольшой поворот с подъёмом, и если встречная машина будет ехать слишком быстро, можно не успеть завершить манёвр. Мы пристроились в хвост за грузовиками, а следующая машина решила нас обогнать. По встречке ехала пассажирская «Газель» - не быстро, но выехавшей из потока машине уже некуда было деться, потому что её место заняла другая. Папа сбросил скорость ещё немного, чтобы отстать от едущих впереди и позволить попавшему в опасную ситуацию водителю вернуться на свою полосу. Сзади нам посигналили, я начала нервничать, а отец только хмуро смотрел на дорогу и молчал. Незадачливый водитель понял, что мы уступаем ему место, и начал перестраиваться, но тяжёлые грузовики на подъёме поехали медленно, и на авто впереди нас тоже загорелись красненькие стоп-сигналы. Отец надавил на педаль тормоза сильнее. Стрелочка спидометра болталась в районе семидесяти километров в час, но сразу же поползла вниз. Сзади снова посигналили. Спереди тоже. В боковое зеркало я видела, что за нами выстроились ещё четыре автомобиля. Они тоже могли притормозить, но, видимо, куда-то очень торопились. В итоге отец просто прижался вправо почти до самого заграждения, слева нас подпёрла та машина, которая не смогла вклиниться в поток, а за ней промчалась «Газель». Это всё длилось меньше минуты, но я была в таком ужасе, что закрыла лицо руками, готовясь к худшему.
Авария не случилась, хотя дорога там достаточно узкая. Наверное, «Газель» тоже частично съехала на обочину - по-другому разминуться было просто нельзя. Ехавшие позади нас тоже, очевидно, сообразили, что нужно уступить дорогу, пока не произошла катастрофа. «Вот этим мужики и отличаются от баб», - усмехнулся тогда отец в мою сторону. Я позволила себе посмотреть на дорогу и поняла, что опасная ситуация благополучно разрешилась - прижимавшая нас слева машина ехала уже впереди нас. Меня трясло, я ревела, а отец сразу за подъёмом съехал на обочину, включил аварийку, вышел из машины и закурил. Он вернулся за руль только после третьей сигареты - спокойный, как всегда, но я заметила, что у него мелко дрожат руки.
Я выросла, получила собственные водительские права, сама села за руль, но так и не перестала бояться. Много раз видела на дорогах такие ситуации - одни куда-то вечно торопятся, другие им уступают. Это даже не водительская взаимовежливость, а банальный инстинкт самосохранения - в случае аварии со встречной полосы машину ведь куда угодно может отбросить, и не факт, что ты не попадёшь в эту мясорубку. А водители-то все разные. Кто-то мгновенно задвигает эмоции на задний план и позволяет себе расслабиться только после того, как опасность миновала, а кто-то с перепугу бросает руль и закрывает лицо руками. Я знала, что нельзя бросать руль. Выйти из опасной ситуации помогают не истерика и страх, а хладнокровие и точный расчёт. Позже можно истерить сколько угодно, но сначала нужно приложить максимум усилий для того, чтобы избежать непоправимого.
* * *
Леший не обманул - дом Семёныча сгорел до основания. Сараи тоже частично пострадали, но всё было мокрым, как будто прошлым вечером природа откликнулась на мою последнюю осознанную мысль и обрушила сильный ливень именно на эту пядь заповедной земли. Кое-где всё ещё тлели обугленные головешки, испуская в холодный воздух слабый дымок, который клубился под невидимым куполом вроде того, какой я создавала на болоте, когда сжигала там накопившиеся за триста лет тела утопленников. Гарью не пахло, потому что купол сдерживал и запах тоже.
Машины Власова в Лесном не было. Шоколадного цвета авто Карпунина оказалось припаркованным возле двадцать второго дома, из трубы которого в хмурое утреннее небо поднимался дым. Там «буржуйка» - нагревает помещение быстро, но остывает с той же скоростью, если не подбрасывать дрова постоянно. А больше там ничего нет, даже мебели.
- Мяу! - донёсся откуда-то из кустов жалобный голос Батона.
- Батончик, иди сюда, - позвала я, одновременно высматривая вездесущую нежить, которую теперь почему-то видно не было.
- Мяу! - снова мяукнул кот, но не вышел.
Он не пострадал - просто испугался. И конь испугался. Служивший конюшней сарай располагался немного в стороне от основного строения, и огонь не успел до него добраться, но недавно поставленная Семёнычем новая дверь была выбита и болталась на одной только верхней петле, а внутри царили полумрак и тишина. Напуганное животное куда-то сбежало. Конь умный, он сам вернётся, но всё равно было его жалко - лошади очень сильно боятся огня.
Пусто. Тихо. Ни души. Любопытная сорока присела на толстую ветку росшей на соседнем пустыре берёзы и с интересом уставилась на меня блестящим глазом. Я тяжело вздохнула и пошла по грязной дороге на другой конец деревни - все живые были там, я чувствовала их присутствие. Краем глаза заметила какое-то движение в зарослях справа - леший обнаружил моё отсутствие там, где мне полагалось быть, и прибежал понаблюдать со стороны за дальнейшим развитием событий. Знать он ничего не хочет, ага. Такой же любопытный, как и все остальные.
А во дворе двадцать второго дома меня ждал сюрприз. Стоило мне открыть калитку, как сразу же послышался громкий предупреждающий рык.
- Эй, вы чего? - изумлённо уставилась я на волков-перевёртышей.
В их взглядах читались неуверенность, чувство вины и… мольба. Но они рычали. Скалили крупные белоснежные клыки и не пускали меня дальше. Я могла бы обойти и эту преграду, но не захотела подставлять друзей.
- Белена! - крикнула громко, вызывая мёртвую ведьму на серьёзный разговор.
Никто не вышел, но в доме послышался какой-то шум. Тем, кто находится внутри, страшно - их ужасом пропитался весь воздух вокруг. И кому-то очень больно. Мирону. Он же обгорел, ему помощь нужна.
- Белена! - снова позвала я и сделала шаг вперёд.
Перевёртыши оскалились ещё сильнее и опустили головы. На противоположной стороне дороги заскрипел голыми ветвями волшебный дуб. Зашумели сосны. Я попыталась сделать ещё один шаг, но заметила в глазах волков неприкрытое отчаяние - им тоже приказали не подпускать меня близко к пострадавшим. Ослушаться приказа хозяйки нежить не может.
Мне нужны были ответы. Множество ответов на бесчисленные вопросы. Загвоздка в том, что отвечать на мои вопросы, кажется, никто не собирался, а времени на размышления не осталось - Мирон умирал, и я это чувствовала, хотя уже решила для себя, что этот мужчина мне не нужен. Непонятная связь между нами не зависела от моей воли. Раньше я думала, что это любовь, а теперь некогда было разбираться в причинах.
На доме защита от колдовства - очень удобно. Я не могу проникнуть туда простым перемещением. Здесь дело даже не в том, кто из ведьм сильнее, и чья защита круче - она просто есть. Её можно сломать, да, но на это нужно время. Мне нужно. Антониде оно не потребуется, её тёмной магии такие преграды нипочём. Вывод - Белена защищает тех, кто внутри, от меня. Или меня защищает от того, что происходит внутри.
- Нефёд! - позвала я без особой надежды на успех.
Домовой не отозвался. Фрося с Никадимом тоже не подавали признаков присутствия. За стеной послышался всхлип и мужской голос - Женька плакала, а Сергей её вроде-бы успокаивал. Или нет... Я прислушалась, но слов не расслышала.
- Белена!
Нужно было действовать, а не стоять столбом, но как? Разрушить ещё и этот дом? Это я могу. Но я не знаю, что за стенами. Ветер развалит эту дачу в считанные мгновения, а если я при этом покалечу тех, кого хочу спасти? И если никто из людей не отзывается на мой голос, значит, они меня не слышат.
На крышу дома села сорока. К ней присоединилась ещё одна. И ещё. Прилетела сова - крупная, глазастая. Налетели вороны - много. Я не понимала, что происходит. Птицы подчиняются лешему, а он выполняет поручения Белены. Пернатые всё слетались и слетались, громко переговариваясь о чём-то на своём птичьем языке. Вскоре от их гомона у меня начало звенеть в ушах, и я на всякий случай попятилась обратно к дороге.
Первой перевёртышей атаковала сова. Неясыть, филин - не знаю, я в них не разбираюсь, но птица была очень большая. Она попыталась зацепить одного из волков когтями, но тот, защищаясь, клацнул зубами. Сова снова уселась на крышу, но в следующий миг во двор со всех сторон ринулись птицы всех местных видов. Меня они облетали и даже не задевали крыльями, а перевёртышей теснили всё дальше и дальше вглубь двора. В какой-то момент волки исчезли, и в небо из многоголосой стаи выскользнули два ястреба. Туча моих крылатых помощников с неимоверным шумом тоже поднялась вверх, а я, улучив момент, быстро проскользнула в дом. Неважно, леший мне помог или сама природа - благодарна я была безмерно.
Вошла и обомлела. В утреннем полумраке единственной комнаты горели свечи - пять штук. Установлены они были по углам такой же пентаграммы, какую я видела во сне, но сама пентаграмма и знаки в ней были выведены не кровью, а пеплом. Рядом с печкой стояло ведёрко, наполненное содержимым поддувала. Я-то думала, что печь топится для того, чтобы в доме было тепло, но там царил могильный холод. За свечами - пять человек. Руки и ноги спутаны колдовством так, что жертвы даже пошевелиться не могли.
Они были в сознании - все, кроме Мирона. Он просто лежал на спине головой к свече и, казалось, уже не дышал. Пепельные линии рядом с ним мягко светились красными отблесками тлеющих угольков. Это сейчас, спустя годы, я научилась разбираться в направлении лучей, обозначении последовательностей, в знаках, символах и всём остальном, а тогда мне было всё равно, как работает эта система - я хотела её сломать. Белены поблизости не было, домового и кикиморы тоже - они просто куда-то исчезли, и я даже не собиралась выяснять, куда именно.
Несколько мгновений ушло на то, чтобы освободить пленников от колдовских пут, не задев при этом магию пентаграммы. Разбираясь с путами, я обнаружила, что Белена ещё и лишила несчастных зрения. Начала я с Женьки, она сразу же начала биться в истерике и громко кричать, поэтому пришлось отойти от неё к Сергею - его проще успокоить и озадачить важной миссией.
- Эля? - в ужасе отшатнулся от меня Серёжа, стоило мне снять с него всё, что наворотила мёртвая ведьма.
- Я живая, меня Никадим вытащил, - сразу же объяснила я. - Всё потом, Серёж. Сейчас я освобожу Женьку, и ты выведешь её отсюда. Идите к дубу и ждите меня там. Виталик поможет уйти Ершовой. Сюда не суйтесь, что бы здесь ни случилось. Всё понял?
- Но… А Власов… Он же…
- Сергей! - строго рявкнула я, возвращая его в реальность. - Соберись, тряпка, мне твоя помощь нужна!
Через пять минут в доме уже никого не было, кроме меня и Мирона. Распахнутой настежь дверью поскрипывал ветер. Пламя свечей трепетало, но не гасло, потому что свечи должны сгореть полностью. Свеча Мирона уже почти догорела. Выглядел он ужасно, мне даже вспоминать об этом не хочется. Пахло от него жжёной плотью - тоже не конфетка. Меня начало мутить и от зрелища, и от запаха, но…
Нельзя бросать руль и закрывать глаза - этот путь ведёт в противоположную сторону от спасения.
Я упала на колени рядом с распростёртым на полу телом, осторожно положила руки на обгоревшую кожу, закрыла глаза и, преодолевая сильный приступ дурноты, пустила свою целебную силу на спасение жизни Мирона Карпунина. Второй раз отнимать у смерти то, во что она уже запустила свои когти - это сложно. Я призвала на помощь всю природную магию, какую только могла. Несколько раз чувствовала, что вот-вот снова потеряю сознание, но заставляла себя сосредоточиться на важной и неотложной задаче. Долго, трудно, изнуряюще, но у меня получалось. Сердце Мирона начало биться сильнее и ровнее - я слышала его удары. Дыхание тоже стало более глубоким и чистым. Раны и ожоги постепенно начали затягиваться, выталкивая на поверхность кожи всё уродливое и лишнее.
Свеча рядом с головой Карпунина ярко вспыхнула и погасла. Вслед за ней погасли и остальные огоньки. Угольки перестали тлеть. Ветер ворвался в комнату и разметал по полу пепел. Мирон открыл глаза, посмотрел на меня мутным взглядом и сказал:
- Ведьма.
- Да, - согласилась я, убрала от него руки и заплакала.
Я ведьма, да. Иногда это хорошо, но обычно не очень. Быть ведьмой - это не дар и не проклятие. Это обязательство перед теми силами, которые питают твои возможности. Природа даёт много, а требует от ведьмы только добрых дел во имя жизни. Но я-то колдовские способности изначально не от природы получила. Я ещё и в долгу перед Марфой, а отблагодарить её могу только одним способом.
Оглавление:
