В школе подходил к концу учебный год, наступали выпускные экзамены, дел было невпроворот. Поэтому месяц, что дали Кате с Егором в Сельском совете на раздумья, пролетел, они и заметить не успели. В первую субботу июня, утром пришли к секретарю, Валентина Романовна, поставила штамп о заключении брака в их паспорта и вручила новенькое свидетельство.
— Ну что ребята, поздравляю, вот вы и семья, — сказала она, протягивая свидетельство Егору, — ты теперь глава этой семьи, тебе и документ вручаю. Молодец, что за ум взялся, хорошую жену ты себе выбрал, так береги её.
— Конечно буду беречь, я люблю свою Катюшу, она для меня свет в окошке.
— Вот и хорошо, теперь жду вас за другим документом.
— За каким? — Егор посмотрел на секретаршу не понимающе.
— Какой ты недогадливый Егор, за свидетельством о рождении ребёнка, за пополнением жду вас, — заулыбалась Валентина Романовна.
— Ну это обязательно, с этим мы ждать не заставим, правда Катюша.
Ката смущаясь покраснела: “Правда”, ответила она, пряча лицо в букет полевых цветов, что собрал для неё Егор накануне.
— Ну тогда горько что ли, — сказала Валентина Романовна.
Они открыли принесённую с собой бутылку Шампанского, разлили по бокалам, выпила, а потом Егор поцеловал Катю.
“В добрый путь ребята, живите дружно”, напутствовала их Валентина Романовна, провожая.
Для себя они решили, праздновать ничего не будут, вечером позовут бабу Симу и тихо посидят втроём. Но ничего у них не вышло. Вечером, едва солнце стало клониться к горизонту, во дворе теперь уже семьи Прохоровых, послышались голоса.
— Эй молодожёны, вы чего это от народа прячетесь, а ну давай, выходите.
Катя вышла на невысокое крылечко и увидела целую толпу. Впереди всех стояла Маринка и размахивала бутылкой вина.
— Это что выходит, вы свадьбу решили зажилить? Нет, так дело не пойдёт, нехорошо поступаешь подруга, народ веселья требует, а они расписались потихоньку и спрятались за семью запорами, ночью намилуетесь, а сейчас гулять будем.
Во дворе стоял весь коллектив учителей во главе с Захаром Петровичем, и все участники художественной самодеятельности Дома культуры.
— Люди милые, простите нас, мы ведь ничего праздновать не собирались, — умоляюще прижав руки к груди сказала Катя.
— Не собирались они, — не унималась Маринка, — вы не собирались, а мы собрались. Давайте, ставьте столы вон туда под яблоньками, — начала командовать Марина.
— Марин, мне ведь угощать вас нечем, я только пирог испекла, да оливье сделала, — растерялась Катя.
— А за это можешь не беспокоиться, мы все со своими харчами пришли, так что голодным никто не останется.
В ту же минуту, появились откуда-то столы и скамейки, их накрыли домоткаными скатертями, уставили принесёнными закусками и получился шикарный стол. Катю и Егора отправили переодеваться.
— Иди принарядись, чтобы самой красивой сегодня была, — обнимая подругу, говорила Марина. Катя тронула Егора за руку и отвела в сторону.
— Егор, нужно бы твоих родителей и брата сходить пригласить. А то некрасиво получится, мы тут праздновать будем, а их нет.
— Я тоже об этом подумал, пускай тут Маринка пока разбирается, а мы сходим и позовём их.
Когда Егор с Катей, пришли в дом родителей, там каждый был занят своим делом. Гаврил чинил покосившуюся ограду в саду, Илья и Ленка возились с выводком маленьких гусенят, одна Матрёна праздно ходила по двору и всеми командовала. Увидев вошедшего сына и Катю, она поджала губы и ушла на летнюю кухню. Когда они сказали зачем пришли, Гаврил отложил в сторону молоток и гвозди, сказал.
— Ну что же, поздравляю, так сказать с законным браком. Мать, наряжайся, пойдём к сыну на свадьбу.
— Ещё чего, — буркнула Матрёна выглянув из двери, — у меня дел невпроворот, некогда мне по гулянкам расхаживать.
— Ну как знаешь, а мы пойдём, доставай мой праздничный костюм и штиблеты. Илья, Ленка, собирайтесь, гостей заставлять ждать нехорошо.
Ленка сначала надумала отказаться, но Илья прикрикнул на неё и она пошла переодеваться. Гаврил подошёл к молодым.
— По хорошему мать это должна делать, но раз ей вожжа под хвост попала, я за неё пока побуду, он вынес из дома образ Казанской Божьей матери и тулуп. Расстелил тулуп у ног Егора и Кати мехом наружу, а потом сказал, — на колени вот сюда станьте, я благословлю вас.
Они сделали так как попросил отец.
— Ну а теперь ступайте, мы с Ильёй немного погодя подойдём.
И покатилось веселье. К кому-то из соседей из другой деревни, приехал в гости брат, умевший играть на гармошке. Его недолго думая тут же пригласили к столу, нашли инструмент, и вот уже полились над селом озорные частушки. Гости пили, произносили тосты, дарили подарки, кричали горько. А потом слово взял Гаврил, он встал, одёрнул тёмный в широкую полоску пиджак и сказал.
— Ну вот и обзавёлся ты семьёй Егор, так живите с Катериной дружно, душа в душу, и чтобы до самой последней минуты рядышком. А это подарок наш, держи, — он протянул сберегательную книжку, — дом строить будем. И участок давно присмотрел, ты ещё в армии служил, а я уже об этом подумал. Илья как младший с нами останется, а вам дом поставим. Этот домишко конечно не плохой, но он казённый, дал приют на время и за это ему спасибо, потом ещё кого приютит, а у вас свой дом будет.
От таких слов свёкра, у Кати покатились из глаз слёзы.
— Ты чего это плакать вздумала дочка? — Гаврил обнял Катю за плечи.
— Это я так, от радости, — улыбаясь сквозь слёзы, ответила она.
— Ну если от радости, то можно, — согласился свёкор.
Дашка Полушкина вышла на свой огород и увидела в огородчике у Прохоровых Матрёну.
— Мотька, а ты чего не на свадьбе, у неё сын женится, а она тут помидоры подвязывает. Там вон как Симка на пару с твоим Гаврилом частушки выводит, не слышишь что ли,— обратилась Дашка к соседке.
— Ничего я не слышу и слышать не хочу, отстать. Чего привязалась как репей, — с досадой отмахнулась от Дарьи Матрёна.
— Ох и спесивая ты, лучше бы порадовалась что сын за ум взялся, семью завёл, а она ходит с таким лицом, словно уксусу наглоталась.
— А чему мне радоваться? Тому что он себе на шею хомут в виде чужого ребёнка повесил. Кто её это Катерину тут знает, какова она, никому не известно? Муж её почему бросил, наверно не от хорошей жизни, может гуляла от него направо и налево, вот он и проводил её восвояси. А мой дуралей подобрал и радуется как полоумный фантику.
— Ну ты напраслину то на невестку не возводи, она тут уже год прожила и вела себя строго. Её и в школе уважают, и соседи про неё только хорошее говорят.
— Какая она мне невестка? Не признаю я её ни за что.
— Ты Мотька, не говори гоп пока не перепрыгнешь, время покажет, признаешь или нет. А я вот Егору твоему и Катерине счастья пожелаю, пускай у них всё в жизни сладиться.
Дарья пошла по тропинке в свой двор, Матрёна уселась на межу, уронив на колени руки, а над селом плыла звонкая песня, под переливы гармошки.