Молодой падишах ласково улыбнулся и вновь знаком показал, чтобы она села рядом. Однако едва девушка выполнила приказ, как стремительно вскочил и принялся ходить по спальне.
Полы его халата развевались как крылья, да и сам он очень напоминал невиданную огромную птицу. Правда, как наложница не старалась, не могла понять, на какую пернатую похож повелитель. Можно, конечно, было сказать, что на орла, тем более, что нос у него был такой же длинный и загнутый. Но одеяние сверкало золотом и серебром, что явно не было присуще представителем этого племени. Или беркута? Вон какой острый и хищный взгляд? Впрочем, вряд ли... У того также не могут быть яркие перья!
— Скорее всего попугай! И оперением, и клювом похож! — мелькнула в голове крамольная мысль, от которой едва не засмеялась в голос. Только уроки калфы, которая постоянно твердила, что можно и что нельзя делать, заставили сдержаться. Прямо-таки в ушах зазвучали все ее предостережения. Пришлось максимально собраться и принять полагающийся по этому случаю скромный вид.
К тому же, султан вдруг остановился и заговорил. Судя по всему, ему давно требовалось высказать и вот, оно! Нашелся подходящий слушатель! Меньше всего Махпейкер ожидала услышать эти слова. Как следовало из его монолога, он долго и много думал над ее фразой, что сказала про маленького Мустафу.
— Честно скажу, — признался падишах, — даже не предполагал, насколько мне не хватает этой самой семьи. Хандан-султан лишь значилась моей матерью, в функции которой входило только произвести меня на свет и потом всем кричать, что она — баш-кадын — и требовать к себе внимания. Не помню даже, чтобы обнимала или ласкала меня. Клянусь, от няньки ласки видел больше! Да что там нянька! Грозная валиде-султан и то могла позволить себе погладить меня по голове и приласкать, но только не моя родительница! Единственно, чему научила, так только притворяться. Во время встреч больно щипала меня за руку и шипела на ухо: хочешь выжить, делай вид, что ты дурачок! Вот и принимался кривляться, хотя делать это было очень противно! Лишь когда матушки не стало, понял, зачем это делала. Хотела уберечь меня и, как ни странно, у нее это получилось! Эх, мама, мама! Не понимал я тебя, впрочем и ты не спешила понять меня...
Султан остановился и глубоко вздохнул:
— В этом дворце нет любви и теплу, только зависть да холодные сквозняки гуляют по залам и темным коридорам. Он всего этого невольно хочется закутаться в теплое одеяло. Да только и это не всегда получается! Грозные дильсизы тебя везде найдут, как случилось с моим любимым братом Махмудом. После встречи с тобой, впервые в жизни захотелось стать простым смертным, чтобы жить и не бояться за свою жизнь. К чему тюрбан шехзаде, если живешь в страхе?
И столько в этих словах прозвучало боли, что Махпейкер стало его искренне жаль. Вот ведь как случается! Вроде весь мир у твоих ног, а на поверку ничего у тебя нет. Получается, не все можно купить за золото! Ах, как прав юный Ахмед! Любовью в Топкапы и верно не пахнет. Не говоря уже о постоянных интригах и ненависти. Перед глазами невольно встали глаза Махифруз-хатун. С каким злорадством она смотрела, когда ее уводил кизляр-ага! Интересно будет увидеть ее, когда узнает, зачем... Не сложно представить, сколько злобы появится на ее лице, когда встретит ее утром на этаже фавориток! Хотя, скорее всего, поначалу решит, что прислали кому-нибудь помогать…
Просчитать ее дальнейшее поведение несложно. Она обзательно объединиться с Фатьмой-хатун, экс-фавориткой молодого повелителя, и обе они дружно начнут вести против нее войну. Нельзя сказать, что боялась этого союза, но тратить силы на ненужную борьбу очень не хотелось. Они ей, еще, ох, как пригодятся! Теперь у нее есть важная цель: остаться возле султана и подарить ему то, чего так не хватает! Она приложит максимум усилий к тому, чтобы сделать его жизнь иной.
Сумела же Хюррем-султан создать для своего повелителя семью и обеспечить надежный пыл, значит, и у нее получится! И эта великая русская обязательно поможет и поддержит!
Махпейкер прикрыла глаза и лукаво стрельнула ими в сторону юноши. Он улыбнулся и положил руку на плечо. Ей почему-то очень захотелось ему рассказать, как после той первой встречи, перед сном грезила о прекрасном незнакомце, и как сокрушенно вздыхала:
— Чудеса только в сказках бывают! В реальности нам никогда не встретиться! Да и как подобное возможно! Ведь мы даже имен друг друга не знаем!
Но тут эту картинку закрыл образ разъяренной Махифруз-хатун. Прямо-таки явственно услышала ее визг. Вот зараза! Даже в покоях султана от нее спасения нет!..
Как ни странно, господин мгновенно почувствовал ее настроение. Он, вообще, все тонко чувствовал и понимал, хотя и был очень молод. Ибо тут же прикоснулся тонкими пальцами к ее лицу и прошептал:
— Не о чем не думай! Пока мы с тобой вместе, нам ничего не грозит! Я очень долго ждал, когда смогу быть с тобой. мне надо было набрать силу, чтобы никто не смог помешать этому. Ты вошла в мое сердце с первой минуты, когда увидел тебя рядом с садовником. Но никак не мог объявить о своем решении. Сейчас же мне никто не запретит быть с тобой вместе!
Ах, как юной наложнице хотелось крикнуть:
— А у меня вы спросили? Хочу ли я этого?
Да только подобное никак нельзя. Харам... Совершишь и тут же не дне Босфора окажешься. Будешь свой характер рыбам показывать! Да и вообще, как можно перечить своему господину? Не этому ее учили в гаремной школе...
Публикация по теме: Одинокая волчица, часть 19
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке