Мое имя Катя, мне четырнадцать лет, и я пишу эти строки, чтобы весь мир узнал о страшном роке, исчадиями ада обрушившемся на мою малую родину — поселок городского типа «Красный ударник», находившийся не в какой-то глуши, а на плодородном Черноземье. Говоря о нем в прошедшем времени, со всей честностью признаю, что его нынешнее местонахождение мне неизвестно, дальше по ходу изложения вы поймете почему.
Все началось со странной грозы, тучи заполонили небо, разряды били с интенсивностью секундной стрелки, без грома и дождя, в полном штиле. Будучи круглой отличницей, я сразу поняла, — происходит нечто неправильное, опасное. И не только во мне росла тревога, родители и старший брат также с серьезными лицами вглядывались вдаль, наивно пытаясь понять происходящее. Когда же молния ударила в трансформаторную будку, и свет погас, мы впервые услышали их. Сначала чувствуешь на себе чужой взгляд, резко начинает бить озноб от холода и первобытного страха, а потом шепот, только ты не слышишь голоса, он звучит прямо в голове, слов не разобрать, но каждый, кто слышал его, подтвердит — это нечто противоестественное, чужеродное, порочное. И лишь стоит ему оборваться, начинается атака, в кромешной тьме, без шанса отбиться, если только не полыхнет свет, не важно какой, будь то костра или лампы накаливания, они боятся любого мало-мальски сильного источника и растворяются в темной дымке, даже если жертва уже находится в их руках. Как раз та встреча и оставила на моей руке напоминание в виде отпечатка ладони, похожей на человеческую, но какую-то иную, так жители «Ударника» и прозвали ужасных существ, с тех самых пор преследующих нас во тьме. В злополучный вечер резервный генератор, наследие советской эпохи, сработал через пять минут, а поселок недосчитался пятой части жителей.
Началась паника, телефоны не работали, интернет туда же, спутниковая связь не реагировала на любые попытки, кто-то стал баррикадироваться в доме, кто-то, наоборот, стремился выбраться в ближайший город, безуспешно, выезжая с юга, они тут же въезжали с севера, замкнутый круг, безумная карусель. Люди, возвращаясь в точку старта, плакали, в бешенстве кричали, скромно уходили в себя, осознание случившейся катастрофы медленно вгрызалось в дезориентированные умы.
Первые три дня были самые тяжелые и кровавые, мы постигали новую реальность опытным путем, за ошибки расплачиваясь жизнями. Вскоре стало понятно, помощи ждать неоткуда, оказавшись в безвыходном положении, мы начали делать то, что лучше всего удается человечеству, — приспосабливаться. Старый глава, утратив поддержку областного центра, пинком по зад, простите за такое дословное выражение, был вышвырнут с управы, и общину возглавил председатель колхоза, с большим трудом отстоявший его, как говорит мама, в «лихие» 90-е. Скоро у нас появились дежурные костры, которые никогда не гасли, общая кухня, где каждый мог бесплатно поесть, вырыты новые колодцы с водой, а главное дядь Толя, старый инженер, строивший ракеты для полета в космос, смог соорудить целую систему из ветрогенераторов для зарядки нашего «Старого спасителя» — заводского советского генератора. Из добровольцев сформировали отряды охотников, которые уничтожали иных с помощью светошумовых гранат, грубо смастеренных из консервной банки, детонатора, смеси протертых алюминиевых проводов и удобрений. Не знаю, правда ли им удавалось убивать монстров или их просто рассеивало, однако они приходили снова и снова, неважно ночью или днем, из любого темного места, если стоять слишком долго, можно было услышать жуткий шепот. Каждый день по условному периметру проходили команды, безнадежно пытаясь найти лазейку, либо оповестить неизвестно кого о своей беде. Хозяйство обеспечивало нас едой, колодцы и скважины чистой водой, даже возобновились занятия в школе, мы научились выживать, и спустя три недели мы отметили первый день без жертв. Оставалось нерешенной лишь одна проблема — ограниченность ресурсов.
От проживания в своих домах отказались практически сразу, электричество необходимо было экономить, поэтому моя семья, вместе с большинством жителей, переехала в школу, где всегда горел свет лампочек и факелов на случай внезапного отключения электричества, там же была кухня и столовая, оборудованные импровизированные душевые и прачечная, в общем, все более-менее необходимое для жизни. В отместку каждый должен был работать на благо общины в зависимости от своих способностей и навыков — большая часть требовалась на ферме и полях. Выбравшие путь одиночества, лишались продовольственной карточки, и со временем, терзаемые голодом, приходили с повинной, либо становились жертвами иных. Я никогда не видела, как убивают чудовища, и не хочу больше никогда слышать. Один раз мне удалось увидеть тело, к несчастью. Полностью залитые густой черной кровью глаза не раз потом преследовали меня в ночных кошмарах. И все же, вопреки всему, мы научились выживать, месяцами мы жили без потерь, даже поломка «Старичка» не стала смертельной, мы вдоволь запаслись факелами и дровами. Имея от природы пытливый ум, сильно рискуя, перебарывая озноб и страх, я втайне ото всех по ночам стояла на границе света и слушала поначалу невнятный шепот и со временем, не знаю как, стала понимать чуждую речь. Обрывки фраз, интонации полные ненависти, отчаяния и голода, когда-то они были людьми, но очень давно. Их прокляли, вопрос, за что и кто?
Однажды утром как обычно я пошла к окну поприветствовать новый день и очень удивилась столпотворению на улице, и было чему изумляться, небо приобрело неестественный фиолетовый оттенок, солнце потускнело, а края нашего спасительного островка привычного мира таяли в пучине враждебной неизвестности. С тех пор с каждым днем едва уловимый глас в голове набирал силу, звуча все громче и громче. Скотину поразил мор, растения сгнивали изнутри, окружающие один за другим сходили с ума и уходили во тьму. Моего брата постигла та же участь. Не в силах больше выносить проклятые слова, ночью, безумно размахивая факелом, он бросился за пределы спасительных стен, за ним погналась мама, я бы ринулась следом, если б меня не удержал рыдающий отец. Больше их никто не видел, иные начали забирать тела.
Речь, я стала понимать, — черный ритуал, а мы все жертвы, обещанные древнему богу, что существовал, существует и будет существовать вне зависимости от Вселенной. Его истинное имя не выговорить человеческим языком, но он велик и могуч, «Исток», так назвал его один из безумцев, мне понравилось, ибо оно передает его суть. Мысли покидают меня, хватит ли сил окончить строки… Его зов слишком силен… Я постараюсь… Торжество хаоса, помешательство, поджог, огонь, школа горит, отец вместе с другими пытается потушить, рушатся перекрытия, папа… (размазанные чернила от капель слез). Я чудом прорываюсь в подсобку… факел почти истлел… не могу сопротивляться, Черная пирамида стоит перед очами, Он в ней… Мама, Папа, Тёма… граната в кармане, я отомщу, обязательно отомщу…
***
Странная записка, написанная красивым аккуратным почерком в начале и переходящая в едва разборчивые каракули в конце, была случайно обнаружена пастухом в степях Монголии, и теперь служит главным доказательством в кругах конспирологов о загадочной гибели жителей поселка «Красной ударник». Официальная версия гласит о непреднамеренном выбросе в результате аварии на близлежащем заводе по производству пестицидов.
