Путники двигались по дороге в одиночестве – в это время года в этих местах жизнь замирала. Осень заливала дороги, размывая тракт так, что почти ни одна телега не могла тут пробраться, да и кони зачастую могли застрять да пораниться. Но двум путникам было все равно, потому что они шли пешком, тела и головы их были надежно скрыты под широкими плащами, так что дождь и слякоть не смущали совсем.
К тому же деревня, к которой они двигались, не имела путей получше, что вели бы к ней, а пробираться через лес было бы уже совсем неприятно. Кроме того, один из путников обходил леса стороной там, где мог, сознательно. Редкие люди, которых они встречали на пути, никак не могли отгадать ни возраста, ни даже пола путников – настолько широкими были плащи, настолько глубокими были капюшоны.
Они не разговаривали, потому что ветер был таким сильным, что, казалось, уносил слова еще до того, как они были сказаны. Кроме того, за долгие дни путешествий ни поговорили будто бы обо всем на свете и теперь знали друг друга лучше, чем самих себя.
Огни деревни впереди казались живыми – они трепетали, манили, будто обещая то самое тепло и уют, что за ними скрывались. Путникам повезло, потому что в деревне был небольшой постоялый двор, а это значило, что этой ночью они поспят в теплых постелях и поедят горячей еды. Искать приют в домах в такую ночь было бы бесполезно - кто захочет пустить на порог грязных и подозрительных странников, которые толком о себе ничего не говорят, зато задают странные вопросы? Таких, конечно, было мало.
Ну а сейчас они зашли в небольшое здание, вывеска над которым изображала тарелку с ложкой, и оказались в зале на пять столов. Все они пустовали, что путникам было только на руку, потому что они не любили лишних глаз и лишних вопросов. В их деле лучше было хранить тайну, потому еще ни разу они не назвали своих имен посторонним с того дня, как вышли их дома почти три недели назад.
Не планировали они отступать от этого правила и сейчас, потому выбрали самый дальний столик, куда почти не попадал свет. Только после этого они сняли капюшоны, а вслед за ними и плащи. Теперь можно было увидеть, что путники были мужчиной и девушкой, оба с темными длинными волосами и серьезными лицами.
Хозяин постоялого двора поспешил к гостям. На разбойников каких они не были похожи, ну и мало ли по какой причине они не захотели раскрывать свои лица? Личное право каждого. Тем более что лишняя копейка в это время года совсем не была лишней – в деревне было пусто, потому единственными постояльцами были местные жители, что собирались по вечерам обсудить сплетни за кружкой пива. Впрочем, повод для сплетен в последнее время был всего один.
- Доброго вечера путники! Что я могу предложить, чтобы согреться? – сказал он приветливо, и на него уставились две пары глаз, одинаково уставших. Видимо, они шли много часов, не останавливаясь.
- В первую очередь я бы не отказался от горячей медовухи, делают у вас такое?
- Организуем, согревает и в самом деле хорошо, а уж если немного перцу подбавить – так и того лучше. Есть еще жаркое, очень наваристо получилось!
- Отлично, все несите! И еще…
- Что такое?
- Нам бы комнату, если есть, то с двумя кроватями.
- Организуем, - повторился мужчина и, слегка поклонившись, отправился на кухню, чтобы растолкать задремавшую было жену и дать указания по ужину новым постояльцам. Та и сама была рада подзаработать, так что на некоторое время путники были предоставлены самим себе.
- Думаешь, он еще может быть тут? – спросила девушка.
- Не уверен, но слухи ведут именно сюда. Вопрос в том, где он может скрываться в такой деревушке? Не думаю, что тут часто можно встретить чужаков. По крайней мере, не сейчас.
- Но проверить ее все равно нужно.
- Это конечно, никаких сомнений. Надеюсь, ее еще можно спасти. Я попробую, по крайней мере.
- Что ж, в таком случае ешь побольше. Без портрета на руках у тебя это плохо получается. Потому мы и отстали так сильно, к слову, каждый раз почти сутки лежишь.
Мужчина смотрел в сторону и молчал. А что тут скажешь? Любомира была права, как и всегда. Но ворчала она больше по привычке – сама ни за что не оставила бы девушек в беде. Да и без того они отставали от колдуна, потому что каждый раз приходилось искать следы, какие-то сплетни, обрывки разговоров – что угодно, только бы напасть на след. Они и с этой деревенькой были не уверены… Мало ли, чем могла заболеть деревенская девушка? Впрочем, все эти мысли так и остались невысказанными, потому что к ним подошел хозяин постоялого двора с подносом в руках.
Еда пахла потрясающе! И выглядела так же, потому оба тут же набросились на тарелки. И даже медовуха, пусть и была чуть непривычна на вкус, понравилась обоим. Степан, хозяин трактира, отошел в сторону. Ему интересно было узнать, откуда они и куда идут, но пока что он не решался с ними заговаривать.
Но прошло время, еда была съедена, медовуха выпита, и Степан решился заговорить.
- Могу я узнать ваши имена? – спросил он.
- Конечно. Это Алена, а меня зовут Йохан, я живу далеко на севере.
- Как интересно! Могу я спросить, что именно привело вас в эти земли?
- Мы идем к семье моей невесты, чтобы скрепить наши жизни навсегда.
Эти имена и эта история была для них в пути уже настолько привычна, что они говорили ее раз за разом почти автоматически и успели поверить сами. Любомира уже почти и не откликалась на свое имя, а вот Аленой себя звала уверенно.
- Жаль, что вам пришлось идти в такое дождливое время, дороги совсем плохие, - сказал Степан.
- Что поделать, любовь порой толкает на разные отчаянные поступки.
- Прекрасно вас понимаю.
Мужчина улыбнулся и отошел, чтобы проверить приготовленную женой комнату с двумя кроватями. Он не сомневался, что они соврали, потому что иной причины идти через их деревню не в сезон меда у них не было – сюда захаживали только купцы.
Комнатка была чистой и теплой, потому Любомира с Рериком с удовольствием сняли холодную одежду, умылись и забрались под одеяла. За окном капал дождь, и теперь это дарило умиротворение и покой.
Сегодня сон, а завтра начнут искать семью с той самой девушкой.
