Глава 47.
- Нет, Алечка! И не проси, не отпущу тебя одну в Ленинград!
- Мама, ты что не доверяешь мне? Я же не одна, а со Светой. Ведь я всегда в город одна ездила. И в Ленинграде прошлым летом целую неделю была. Город знаю, не беспокойся!
- Насмешила, честное слово! Знает она город! Ты же с классом была, вас за ручку водили. Алька, хватит с меня того, что твой папа пропал.
- Папа не пропал, вот увидишь скоро вернётся! Мамулечка, Ленинград не Кабул, а наш соаетский город, самый лучший в мире и самый красивый! Это же город Ленина, там и люди самые добрые и отзывчивые. Проводишь до аэропорта и хватит, отбивалась от матери, как могла, Алия.
Из аэропорта девочки отправились на такси прямо в институт. Ехали через весь город. Восторгам не было конца. Сказочный город принял наших пичуг в свои объятия. По широкому Московскому проспекту, по нарядному Невскому до набережной легендарной Мойки.
Через арку и кованые ворота зашли в тенистый дворик, в середине которого стоял памятник великому педагогу Ушинскому. Сразу за ним административный корпус, расположенный в роскошном дворце графа Разумовского. По парадной лестнице, застеленной пурпурной ковровой дорожкой, они поднялись на второй этаж в приемную комиссию. Секретарь, милая девушка в очках, дала им бланки и рассказала, как писать заявления. Девочки сдали документы, получили направления в общежитие и на метро отправились на Васильевский остров. Общежитие находилось в мрачном здании бывшего монастыря. В комнате со сводами, куда их отвела комендант, стояло восемь коек. Они заняли свободные. Соседка по комнате Наташа успокоила, сказав, что после поступления студенты будут жить в студгородке, а это общежитие для абитуриентов, заочников и слушателей курсов.
Наутро Алия, Света и всезнающая Наташа, вошедшая в роль гида, отправились в институт уже на троллейбусе через Неву по Дворцовому мосту, не уставая восхищаться красотой города.
Прогулялись по Невскому проспекту, зашли во двор института со стороны Казанского собора, нашли библиотеку и читальный зал, засели за книжками, а Наташа отправилась по своим делам.
Аля ушла с головой в первоисточники, а Свете все было интересно, она разглядывала помещение, соседей, книги на столах.
Ее внимание привлек парень, сидевший напротив. Она тихонько толкнула в бок Альку:
- Аль, глянь, какой красавчик! На твоего папу похож.
Аля подняла голову и посмотрела на того, кто похож на ее отца. Удивительно, но это оказалось правдой. Молодой человек был смугл, кучеряв. Южная кровь несомненно текла в его жилах. Одет незнакомец был шикарно. Его рубашка в клетку пастельных тонов и светлый льняной костюм были абсолютно не советского производства. Парень листал словарь и что-то записывал в общую тетрадь. В какой-то момент он почувствовал на себе взгляды девушек, поднял голову и посмотрел прямо в глаза Але, пронзив этим взглядом ее насквозь.
- Да, Свет, у тебя губа не дура! Точно красавчик. Но, я тебя прошу, не отвлекайся больше. Завалишь экзамены, что делать будем? - прошипела на ухо подруге Алька.
Но Света не успокоилась. Она принялась сочинять стихи. Это было ее любимым занятием с детства. Написав последнюю строчку, она подсунула листок со стихом Але и снова толкнула ее локтем:
- Прочитай! Пожалуйста!
Алька начала читать:
Что грустно мне, понять нетрудно:
Чуть-чуть растерянный твой взгляд.
Глаза твои - озера чудные,
Сомненья тайные хранят.
Грустинки - вот уж точно льдинки,
Причуды снежных королев.
А я, опомниться успев,
Ищу в учебнике картинки,
Боюсь опять глаза поднять,
Виденья чтоб не отогнать.
А ты и брови уж нахмурил,
Уткнул в учебники свой нос,
И мыслей бег тебя унес
В науки, как кораблик в бурю.
- Свет, ты сама это придумала?
- Ну, а кто же? Давай мы как-нибудь отдадим этот листок ему! - она показала глазами на парня.
Подруги дождались, когда незнакомец зачем-то выйдет из читального зала. За это время они успели положить свёрнутый листочек на стол молодому человеку. Парень, вернувшись на свое место, развернул послание, и начал читать, удивлённо подняв брови. Девчонки вытянули шеи, наблюдая его реакцию. А он, дочитав, слегка улыбнулся, сложил листок вчетверо, бережно положил в нагрудный карман, прижал ладонью сверху, как раз к сердцу, благодаря этим жестом поэтессу. Алю поразила его загорелая рука с длинными пальцами и бледными аристократическими ногтями. Потом он посмотрел вокруг, стараясь угадать автора. Подруги опустили головы, делая вид, что увлечены чтением. И на этом все закончилось. Красавчик углубился, как сказала в стихе Света, в науки, а потом и вовсе собрал книги и ушел в неизвестном направлении.
А девочки, проголодавшись, отправились на поиски столовой. Аппетитные запахи привели их в подвальное помещение, где и находилась институтская столовая, лучшая во всем Ленинграде. Целый комплекс различных буфетов и залов. В длинном коридоре, по обе стороны которого находились всевозможные буфеты - чайный , молочный, кофейный, где-то посередине с левой стороны стоял стол за которым старый продавец в белой куртке и колпаке, похожий на Луи де Фюнеса, продавал молочные коктейли и лимонные слойки, такие аппетитные, что девочки остановились и заказали по коктейлю и по слойке. Аля протянула деньги. Пожилой продавец, семитской внешности, сладко улыбнулся, подмигнул и схватил Алю за ручку, подержал с минуту, сжимая, только после этого стал делать коктейль. Алька засмеялась в ответ и тоже подмигнула неожиданному поклоннику. Забегая вперёд скажу: все пять лет учебы он кокетничал с Алькой и хватался за ее руку, когда она расплачивалась. Коктейли были у него божественные, слойки таяли во рту, поэтому пройти мимо было невозможно.
А у Покровке в это самое время был аврал. Вечером неожиданно позвонили из Москвы:
- Гюльматова Зинаида Григорьевна?
- Да, я слушаю.
- Вы не могли бы приехать в Москву по адресу такому-то? Появились сведения об отце вашей дочери.
- Васим жив? Где он?
- Это не телефонный разговор. Приезжайте. Вам все расскажут.