«Вот, мой секрет, он очень прост, зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.» Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»
Действующие лица:
Она – бывший учитель, теперь большой начальник, 50 лет.
Её ученица Алёна – девушка, 23 года
Другие
Три дня из жизни учителя и её ученицы
День первый
Кабинет большого начальника. На столе компьютер, на стене напротив большой экран монитора. Под экраном кожаный диван и два кресла. Стол завален документами. Есть ещё длинный стол для заседаний. За столом сидит Она – руководитель большого и важного управления. Симпатичная женщина, брюнетка, в очках. Разговаривает по телефону и одновременно просматривает и подписывает документы. Действие происходит в январе, сразу после Новогодних праздников, поэтому в кабинете новогодний антураж. За окном темно, зимний вечер.
Голос секретарши по селектору. Я Вам больше не нужна?
Она. Нет, Лена, можете идти домой, спасибо. У нас все уже разошлись?
Секретарша. По-моему, да. Уже половина девятого.
Она: Спасибо, ещё раз. Можете идти, до завтра.
Встаёт из-за стола, подходит к окну,
закрывает форточку, смотрит на улицу. Затем подходит к краю сцены.
Она (в зрительный зал). Совсем недавно я отметила юбилей – пятьдесят лет. Как у нас говорят – золотой юбилей. Вот в этом шкафу (показывает) хранятся подарки – грамоты, приветственные адреса, многочисленные сувениры, книги. Конечно, подарки нужно хранить дома, но, во-первых, сейчас я живу в совсем маленькой квартире вместе с дочерью и двумя внуками, и у нас так тесно, что, как мы иногда шутим, ещё один коробок спичек разместить – проблема, а во-вторых, так получилось, что в этом кабинете я провожу времени гораздо больше, чем дома. По сути – это всё мой второй дом. Рабочий день начинается в девять утра и заканчивается в полночь. Видите, на столе (показывает) большая пачка документов? Мне ещё предстоит каждый из них прочитать и подписать. Надо сказать, что сегодня пачка небольшая, обычно документов намного больше.
(Подходит к окну, включает электрический чайник.
Присаживается на диван.)
Здесь я уже три года руковожу управлением. В моей зоне ответственности все городские школы, детские сады, центры детского творчества. Словом, всё, что так или иначе, связано с воспитанием и обучением детей. До этого была директором школы. Так что, руководитель в общей сложности шесть лет. Более двадцати лет занималась любимым делом – учила и воспитывала детей. Учитель русского языка и литературы, больше литературы, так как работала в основном со старшеклассниками, а у них, как известно, уроки русского остаются в прошлом. На мой взгляд, зря. Родной язык нужно изучать до последних школьных дней.
(Звонок телефона. Она встаёт с дивана, подходит к столу, берёт мобильный телефон, отвечает.)
Она (по телефону). Нет, ничего, не поздно. Я ещё на работе. Давно пора — это сделать. Из вашего микрорайона идут сплошные жалобы. Даже мэр вчера на утренней планёрке обратил внимание. Постараюсь в конце недели к вам подъехать.
(Записывает на календаре. Сидит молча за столом несколько минут, думает. Затем встаёт и снова подходит к краю сцены.)
Она (в зал). Извините, работа. Звонки и СМС сообщения приходят постоянно. Я к этому уже привыкла. Любое дело стараюсь выполнять с душой и очень ответственно, так научили родители – мама и папа. (звучит тихая музыка) В свои пятьдесят я чувствую себя здоровой и счастливой, вот только, только жаль, что в этом возрасте нет уже рядом ни папы, ни мамы…
(Несколько минут молчит, потом выключает верхний свет, включает большую настольную лампу. В кабинете таинственный полумрак.)
Она. Я родилась в семье рабочего человека – главного человека в государстве семидесятых! Отец – передовик производства, работал на крупном текстильном комбинате слесарем, всегда выполнял норму на двести процентов. О нём часто писали в заводской газете, фотография на доске почёта, его уважали мужики-трудяги и ценило начальство. А я, его единственная дочь, просто его любила и конечно гордилась его трудовыми успехами. А ещё, так хотелось ему соответствовать!!! Поэтому стала круглой отличницей в школе, и моя фотография тоже была на всех школьных стендах и во всех школьных альбомах – отличница и активистка! Именно папа – трудяга, по воскресеньям брал меня за руку и уводил из деревянного частного дома, чтобы показать окружающий мир – городские пятиэтажки и сельские домишки, лес и озеро, поля и горы, горизонт и небо. И, конечно, облака.
(Свет выключается. Снова тихая музыка.
В углу сцены мужчина и девочка. Их освещает луч прожектора.)
Мужчина (поднимая глаза к небу). Смотри, смотри какие облака. Что ты видишь?
Девочка. Я вижу королеву!
Мужчина. Да где ж ты увидела королеву? Я вижу большой гриб. Ой, смотри, у него будто ножка оторвалась от шляпки.
Девочка. Да нет же, папочка, это была королева в большой красивой шляпе, а сейчас она её сняла. Трудно всегда ходить в шляпе, вот она и устала.
Мужчина. Хорошо, пусть будет королева. Куда пойдём дальше?
Девочка. А дальше пойдём в парк. Я покатаюсь на велосипеде, а ты будешь ждать меня на скамейке и курить свой беломор. Я покатаюсь, сяду рядом с тобой и буду есть своё любимое мороженое за двадцать две копейки, и мы будем глядеть на облака.
Мужчина. Хорошо, моя королева! А я и пивка успею выпить.
(Снова раздаётся звонок телефона. Луч прожектора гаснет, исчезают мужчина и девочка. Загорается свет настольной лампы в кабинете.)
Она (по телефону). Я в курсе. Заявку на финансирование ремонта крыши в вашей школе мы подали. Готовим документы на торги. Да нет, ничего, зачем же извиняться. (улыбнулась) Да, действительно, уже десять вечера. Нет, пока на работе. Спокойной ночи.
(Встаёт, берёт кружку с растворимым кофе,
добавляет кипяток из электрического чайника,
делает несколько глотков. Читает и подписывает документ из пачки, затем второй, третий. Потом встаёт и снова идёт к краю сцены.)
Она (в зал). Мой отец отвечал за чистоту моих мыслей и чувств, а мама отвечала за всеобщую чистоту вокруг. У мамы был удобный график работы диспетчера на подстанции, она часто была дома и всегда находила себе дела «по интересам». Вытирала по десять раз за день пыль со всех поверхностей, отмывала до блеска полы и посуду, крахмалила белое постельное бельё, готовила вкусные супы, переставляла с места на место свои любимые вазочки с искусственными цветами. Невысокого роста, полноватая, любила пошуметь, покричать, в карман за крепким словцом не лезла. На маму никто никогда не обижался, все знали её характер и понимали, что ругается она всегда любя!
(Снова гаснет свет, луч прожектора освещает в углу сцены мужчину, девочку и женщину.)
Женщина. Явились, не запылились! Вы там разгуливаете, в облаках витаете да звёзды считаете, а я тут за вас порядок навожу. Обувь снимайте прямо у порога.
Девочка. Мамочка, в парке продавали моё любимое мороженое, новое, в вафельном стаканчике. Папа мне целых два купил.
Женщина. Небось, и кружку пива успел хряпнуть?
Мужчина. Да что ты такое говоришь?
Женщина. А я по глазам вижу, и лицо покраснело, едрит твою!
Мужчина. Ладно, ладно, не ругайся. Ну, пропустил кружечку, воскресенье всё же. А лицо красное, так жара же невозможная.
Женщина. У тебя через день воскресенье. Как бы дала чем-нибудь по хребтине! Обед в холодильнике. Разогревайте сами. Я пошла телевизор смотреть.
Девочка. Мама, а что сегодня показывают?
Женщина. «Сага о Форсайтах». Двадцать четвёртая серия. У Джона сегодня свадьба.
Мужчина (в полголоса). Надо же, такое событие, а я только кружечку пива, непорядок, можно бы и водочки.
(Снова звонит телефон. Луч прожектора гаснет, загорается настольная лампа. Она читает СМС сообщение, делает пометку в календаре.)
Она (в зал). В девяностые отец остался без работы. Его прославленное предприятие закрылось. Он очень переживал. И как следствие, обширный инфаркт. А ещё отца очень сильно подкосил мой развод с мужем. Я помню, мама всё твердила: «Не того выбрала!» (пауза) Я всегда с детства была окружена вниманием и любовью и думала, что выйду замуж один раз и на всю жизнь. Мама считала всех моих воздыхателей, давая им свои оценки и характеристики, примеряя, подходят они мне для жизни или нет.
Первым, по маминому счёту, был мой одноклассник Серёжка Рыбёшкин, который в меня влюбился сразу, как только увидел в классе. Он не стал писателем, а мог бы им стать. Писал фантастические рассказы и называл все новые планеты моим именем. А мама говорила, что он ростом не вышел и вообще, все писатели – болтуны.
Второй – тоже одноклассник, и тоже Серёжка. Галицкий. Толстый и добрый хулиган – троечник. Он каждую неделю бросал мне в почтовый ящик письма с объяснениями в любви, при этом в каждом предложении делал кучу ошибок. Мама про него говорила: «Пусть похудеет для начала и русский язык выучит, а там посмотрим».
(Она с улыбкой на лице допивает уже остывший кофе.
Подвигает поближе пачку документов, потом снова отодвигает)
Она (в зал). Третьим в мамином списке был «Саша с Уралмаша». Это мама его так назвала. Мы всего несколько недель встречались на лестничной площадке в нашем подъезде. Но почему-то хочется рассказать о нём побольше. (садится на диван) Ему было семнадцать, работал на заводе, а вечерами подрабатывал в больнице – разносил больным передачи от родственников. Мне было пятнадцать лет, под Новый год попала в эту больницу с подозрением на воспаление лёгких. Ко мне каждый день приходили мама с папой, толпы ребят из класса, из музыкальной школы, ребята из нашего двора, и все что-то приносили – книги, гостинцы, записки. «Саша с Уралмаша» нарезал круги по больнице, не успевая приносить письма и передачи в мою палату. И, конечно, он заинтересовался скромной восьмиклассницей в коротеньком халатике и домашних тапочках, которая много раз за день получала приветы.
(Гаснет свет. На краю сцены луч прожектора освещает больничную палату. На кровати сидит молодая девчонка
в коротком халатике и домашних тапочках.
Заходит парень в белом халате с пакетом и конвертом в руках.)
Парень. Держи. Опять тебе.(передаёт пакет и конверт)
Девушка. Спасибо. Загоняли тебя совсем мои друзья.
Парень. Не переживай, мне за это деньги платят. Вообще-то я на заводе работаю, здесь только по вечерам и в выходные.
Девушка. На машину копишь?
Парень. Да чего? Какая машина, мне весной в Армию. Матери помогаю. Нас у неё четверо, три сестрёнки ещё, мал-мала-меньше.
Девушка. А отец?
Парень. Нет отца. Умер. Скоро год как.
Девушка. Прости, не знала. (взяла Парня за руку) Ты такой хороший, добрый.
Парень (улыбаясь). Правда?
Девушка. Я всегда говорю только правду.
Парень. Много у тебя друзей. Все, наверное, про любовь пишут. А я вот в жизни никому не написал ни одного письма, ни одной записки. Не умею. А почему тебе письма в тетрадках приносят?
Девушка. Так скоро Новый год. У нас такая традиция – на каждой страничке тетради писать новогодние пожелания и складывать в треугольники – получается большой поздравительный конверт – треуголочка. Читать нужно в новогоднюю ночь.
Парень (по-прежнему, держа её за руку). Можно я тоже попробую?
Девушка. Попробуй.
(Луч прожектора гаснет, загорается свет в кабинете.
Она сидит на диване.)
Она (в зал). Странный, смешной, добрый «Саша с Уралмаша». Перед самым Новым годом меня выписали из больницы, и он торжественно вручил мне перед выпиской свою «треуголку», которую я должна была прочитать в новогоднюю ночь. Хотите, скажу, что в той тетрадке? Не поверите! На каждой сложенной страничке в тетрадке из восемнадцати листов он написал одно и тоже: «Болеть нельзя!!!!!!!!!!». С десятью знаками восклицания. Это было самое оригинальное объяснение в любви в моей жизни. Я сказала ему потом, что его новогодняя тетрадка с пожеланиями – самая лучшая из всех, потому что ничего не может быть важней здоровья. Разве что любовь! Он был счастлив! Наш роман быстро закончился. Весной «Сашу с Уралмаша» забрали в Армию. Писем он мне не писал, не умел. Только отправлял красивые открытки с праздником со словами «Болеть нельзя!!!!!!!!!!». С десятью знаками восклицания.
(Она встает с дивана, подходит к окну. Совсем темно, ещё горят новогодние ёлки. Снова включает электрический чайник. Опять сигнал телефона, подходит к столу, читает СМС, поворачивается к зрителям)
Она (в зал). СМС от дочери. Ей скоро тридцать. У неё две маленькие дочки, пять лет и два годика. Живём сейчас все вместе. Целое бабье царство. (пауза) (музыка). Замуж я вышла на последнем курсе университета. Филфак, на котором я училась, тоже был бабье царство, на каждом курсе на сорок девчонок – один парень. Да и те очень странные, все, как на подбор, худые, прыщавые очкарики, как и положено настоящим поэтам, витающим вечно в облаках. На одном этаже с нами находился Истфак. Там уже парней значительно больше и все другого склада. Будущие партийные, советские, комсомольские работники, армейские замполиты, директора школ, учёные. Один из них, вроде как, влюбился в меня. Я не сразу, но ответила взаимностью.
(Закипает электрочайник. Она готовит ещё одну чашку кофе.
Ставит рядом, делает один глоток.)
Не думала я, что влюблюсь в Колю. Не видела в нём ни физика, ни лирика. Так себе, деревенский парень с претензией на перспективы. Но он был, по- мужски, настойчив. Ходил за мной как паж, провожал каждый день после занятий и даже стихи и письма писал. Правда, потом выяснилось, что сочинял их его друг, Колька только переписывал, сам тоже не умел, как «Саша с Уралмаша». Но тогда я ещё не знала, да и потом не хотела знать. Подумала, что не разглядела я сразу парня. А потом… поцелуй за поцелуем, шаг за шагом и я – в его руках, а он – в моём сердце. Если бы мама знала, что ещё до свадьбы я стала женщиной. Счастливой? Казалось, да.
(Гаснет свет в кабинете. Луч прожектора освещает двух парней на краю сцены. Оба в чёрных водолазках и джинсах. Один с усами, курит.
Второй без усов, крутит в руках связку ключей.)
Второй. Ну как, сходил? Давай, рассказывай.
Первый. Ничего хорошего, далеко очень ехать. Последний троллейбус в девять. Еле успел.
Второй. При чём здесь троллейбус? По делу рассказывай. Где были? Что делали? Да не дыми мне в лицо!
Первый (гасит сигарету). На скамейке у подъезда сидели, потом мать её домой нас позвала. Ещё два одноклассника притащились. Так вчетвером и сидели в её комнате.
Второй. Что за одноклассники?
Первый. Один маленький, другой толстый. Но это ещё так…
Второй. А что не так?
Первый. Парень у неё в Армии. Ждать обещала.
Второй. И ты что, из-за этого раскис?
Первый. Я же сказал, далеко ездить, последний троллейбус в девять. А если, блин, не успею? Через весь город пилить?
Второй. Надо будет и попилишь! Про письмо что сказала, про стихи?
Первый. Это самое понравилось. Улыбалась. Ты хорошо сочинил.
Второй. В кино её пригласи, обними, за руку возьми.
Первый. Ладно. Пойдём в комнату. Холодно.
(Уходят, луч гаснет. Свет в кабинете.)
Она (в зал). Коля стал моим первым мужчиной и я, как человек ответственный, понимала, что никто, кроме него, не может теперь быть рядом, тем более стать моим мужем. Неотёсанный деревенский красавец – «раз – и в дамки»! Удивил, приблизил, влюбил. Эффект неожиданности. И, казалось, обратной дороги нет, хотя день за днём я уже понимала, что он человек не мой – он меня не чувствует, не понимает, не хочет понимать. Он никогда не смотрел со мной на облака. Но именно он стал моим «теловладельцем». Было много сомнений, но я верила, что моя любовь сотворит чудо. И никто тогда не знал, что у Кольки был хороший советчик, помощник и друг-навигатор. Он! Он меня и выбрал для него, даже стихи и письма писал. И научил ходить за мной «до победного», как выражался отец. Если про нас с Колькой все подряд говорили, что мы не подходим друг другу, то в отношении его друга считалось обратное. У нас ним общие взгляды на жизнь, общие интересы, масса совпадений в биографии. Но какое всё это имело значение тогда? «Но я другому отдана и буду век ему верна». Колин друг и навигатор тоже влюбился в меня и даже пытался повернуть всё вспять. Однажды, когда уже многие вокруг знали про наш любовный треугольник, на университетском вечере Он вышел на сцену и обращаясь прямо ко мне, прочитал стихи Пушкина, ничего не боясь. А я сидела в зале рядом с Колей и думала, да как же он может, зачем, люди начнут думать, сплетничать. Так нельзя. Это неправильно. До сих пор, когда вспоминаю, мурашки бегают по спине. А Он, спустя годы, тоже признался мне, что его тогда била дрожь. Но было поздно и бесполезно.
(Гаснет свет в кабинете. Луч прожектора освещает парня, одетого по моде начала восьмидесятых – чёрная водолазка и джинсы. Парень читает стихи Пушкина.)
Я Вас любил: любовь ещё быть может
В душе моей угасла не совсем,
Но пусть она Вас больше не тревожит,
Я не хочу печалить Вас ничем.
Я Вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим.
Я Вас любил так искренно, так нежно,
Как, дай вам Бог, любимой быть другим…
(Луч гаснет. Свет в кабинете.)
Она (в зал). Замуж я всё-таки вышла за Колю. Я верила, что моя любовь сотворит чудо, сделает нас самыми близкими людьми и научит понимать друг друга. Я ошиблась. Колька не любил меня. Он вообще не верил в любовь, считал, что это выдумки «буржуазных философов». А одной моей любви и преданности не хватило, чтобы построить дом любви. Этот дом построить можно только вместе. Счастье с моим мужем разбилось, как дорогая чашка. И не склеилось больше. После моего развода отец поседел, постарел. А мама, как ни странно, пережила мой развод спокойно. До сих пор помню её страстную речь о Кольке.
(Свет в кабинете чуть-чуть поменьше. Луч прожектора освещает на краю сцены невысокую, полноватую женщину,
которая сначала обращается к залу, а потом к ней.)
Женщина (в зал). Вот ведь, люди добрые! Чёрт долговязый втёрся в доверие! Сидел, сидел, всех пересидел, паршивец! Запудрил девчонке мозги, вошёл в нашу семью, занял лучшее место в маленькой квартирке. А мы-то, дураки, полюбили его, обули, одели, в люди вывели. А он туда же, тьфу, деревня!
Голос из зала. А что случилось-то?
Женщина (в зал). Да говорить противно! Ладно, скажу. Любовницу завёл на работе. Одна польза от него – внучку-красавицу нам подарил. Четыре раза потом женат был, кобель проклятый! Друг его, что письма и стихи писал, так бы не поступил. Я ей говорила (показывает на Неё) Вот твоя партия! Вот это мужик! (ЕЙ) Упустила! Отдала! На какого козла променяла!
Она (из кабинета). Мама, я эту песню в твоём исполнении с разными куплетами, но с одной мелодией, слышала много раз. Людям-то посторонним зачем это всё знать. У него давно своя семья, своя жизнь.
Женщина. Чего уж, здесь все свои. При чём здесь Колька? Ну и что, что друг? При чём здесь жена. Жена – не стена. А совесть? Приезжает, не забывает – вот и вся совесть.
(У неё звонит телефон. Она отвечает – деловой разговор.)
Женщина. Вот так всегда. Одна работа на уме. Обо всех заботится, обо всех думает. О ней-то, кто думать будет? Раньше мы с отцом, а теперь? Нас-то давно уже нет, теперь-то кто?
(Луч гаснет. Свет в кабинете.)
Она (в зал). Мама и Папа! Сколько самых разных вопросов задаёт жизнь. Как сложно постоянно делать выбор. Мама и Папа, вы думали и заботились обо мне при жизни и делаете это сейчас, когда покинули этот мир. Я знаю и чувствую это. Дорогие мои, как я вас люблю! Спасибо, что дарили мне свою любовь. Это наша общая мощная сила помогает мне сегодня идти по жизни с высоко поднятой головой.
… Мама, ты хочешь спросить про Него – про друга Кольки. Он живёт в другом городе (пауза). У него ответственная работа, семья, жена, дети. Он позволяет себе оказывать мне знаки внимания. Зачем? Он уходит и возвращается снова. Зачем? Мама! У него в жизни было много потерь, но он выстоял. (пауза) Он считает, что любовь либо есть, либо нет. И третьего не дано. Все моральные принципы разрушаются о скалу любви. Может быть он прав? Не знаю.
(Снова раздаётся телефонный звонок. Она сидит молча. Телефон продолжает настойчиво звонить. Она медленно встаёт, подходит к столу, берёт телефон, отвечает.)
Она (в телефон). Добрый вечер. Да, всё ещё на работе. Очень много дел. Пока не знаю. Вызову такси. И я тебя. Спокойной ночи.
(Встаёт, оставляет телефон на столе, подходит к краю сцены.)
Она (в зал). Звонил муж. Второй муж. Мы, правда, не расписывались в ЗАГСе и не венчались в церкви. Сейчас даже живём в разных квартирах. Надеюсь, что временно. О нём я обязательно расскажу, немного позже. А сейчас я хочу рассказать историю, которая началась полгода назад в этом самом кабинете и продолжается до сих пор, и если честно, я не знаю чем и когда она закончится.
Всё началось в такой же вечер в середине лета. Дни стояли очень жаркие и только к вечеру наступала долгожданная прохлада. Я сейчас изменю обстановку в кабинете, чтобы было так, как тогда.
(Ходит по кабинету, собирает новогодние украшения, убирает в шкаф. Затем за дверцей шкафа переодевается в летнюю одежду.)
Она (в зал). Ну, вот как-то так. Правда, этого дивана летом здесь не было. Диван купили на экономию бюджетных средств под Новый год. Убрать его сейчас одна я не смогу, так что пусть стоит.
(Садится за стол, раскладывает документы.)
Мы в ответе за тех, кого приручили. Продолжение
Авторы: Владимир Ветров, Ольга Антонова
Подписываясь на канал и ставя отметку «Нравится», Вы помогаете авторам
