Виктора Ивановича знал весь провинциальный городок. Им гордились, как художником, прославившим свою малую родину. Виктор Иванович, несмотря на свой талант, никогда не хотел уезжать из родного дома. Он трудился, его картины охотно покупали в частные коллекции, ему заказывали иллюстрацию книг, приглашали участвовать в областных и столичных выставках.
Художник был простым и трудолюбивым, рано потерял жену по причине скоропостижной болезни и весь ушёл с головой в работу. Но ещё одной большой его любовью была дочь Ольга.
Он боготворил её, рано начал заниматься с ней живописью, и девочка подавала большие надежды, но в подростковый возраст увлеклась танцами, да настолько, что решила поступать учиться на хореографа.
- Что ты, Оленька? Ты же хорошо рисуешь. Тебя примут в наше областное художественное училище. У тебя достаточно работ, чтобы поступить…К чему эти танцы? – не понимал отец.
Но Ольга сердилась:
- Папа, ты не понимаешь. Музыка для меня – это всё! Я ведь давно хожу в танцевальный, и ты видел меня на сцене. Ну, разве это плохо? Разве хуже, чем рисовать картины?
- Никто не говорит, что хуже, выбирать, конечно, тебе… но не жаль столько потраченных на живопись лет, чтобы вот так легко отказаться от карьеры художницы? – отец всё ещё надеялся, что Оля одумается.
- Да у тебя полно талантливых учеников. Вот возьми хотя бы Ивана. Мы вместе с ним с пяти лет бок о бок рисовали. И вот он поступил со своим альбомом. Понятно – твоя школа! А он самый талантливый.
- И ты талантливая, поверь мне, - убеждал Ольгу отец.
- Ко мне всегда будут снисходительно относиться как к дочери известного художника, папа, - ответила Оля, - а танцы я тоже очень люблю.
Ольга поступила в культпросвет училище. Она танцевала, радовалась новой студенческой жизни, приезжала к отцу на выходные и рассказывала ему об учёбе.
А Виктор Иванович скучал без дочери. Теперь он остался один со своими картинами. Одиночество скрашивала собачонка Мотя.
Однажды Ольга приехала и увидела на стене новую картину. Это был её портрет.
- Папа, тебе так грустно без меня? Я могу оставить тебе много своих фоток, хочешь? – она обняла отца.
- Вот я сам сделал твоё «фото», - улыбнулся Виктор Иванович и вздохнул, - да, нелегко привыкать к одиночеству. Спасибо, хоть Мотя за мной по пятам ходит. Всё-таки живая душа. Да ещё Иван заходил. Как раз, когда я писал твой портрет. Кстати, волосы и руки на твоём портрете – это его работа.
- Как? Вы совместно меня рисовали? – засмеялась Ольга.
- Да, он три дня у меня пробыл, и тебе передавал большой привет.
Оля уехала на учёбу, и стала чаще вспоминать папу, сердце сжималось от жалости к нему. Но когда в классе начинала звучать музыка, девушка забывала обо всём на свете. Она танцевала и радовалась движению, энергии, закипающей в ней, и тело становилось пружинкой, готовой кружится и подпрыгивать в танце сколько угодно.
Так пролетел год её студенческой жизни. Однажды ей позвонили. Оля с ужасом выслушала горькую новость: отец попал в больницу с инсультом. Его на лестничной клетке обнаружила соседка, вызвала скорую, и теперь Виктору Ивановичу требовался уход.
Оля без промедления поехала к отцу. Дорога казалась ей длинной, как никогда. Она почти вбежала в палату, но ей дали немного времени, чтобы посмотреть на спящего папу.
- Папочка, я теперь всегда буду рядом, - шептала Оля в слезах, - ты только не умирай, живи…
Она оформила академический отпуск и вернулась домой. Несколько месяцев потребовалось, чтобы отец встал на ноги и снова почувствовал себя уверенно. Всё это время Ольга была рядом. Она научилась делать уколы, массаж, изучила болезнь отца и стала ему незаменимой.
- Прости меня, доченька, вот ведь как получилось… - с горечью шептал отец, - кто бы мог подумать, что я так рано выйду из строя. И как мы теперь будем жить?
- Всё у нас будет хорошо, папа, - отвечала Ольга, - ты разрабатывай руки, пальцы, тебе необходимо снова писать. Это твоё дыхание, жизнь и радость. А я буду рядом.
Отец очень старался восстановить моторику рук, но ему это удавалось с трудом. Оля чуть ли не со слезами на глазах смотрела на потуги папы держать кисть, но не подавала вида, что расстроена.
А Виктор Иванович, поработав у мольберта одну минуту, ронял из обессиленной ладони кисть и отходил к окну, всматриваясь куда-то вдаль, словно видел там что-то важное…
Однажды Оля пришла домой из магазина сияющая. Она сказала:
- Папа, я нашла тебе работу. Радуйся! Точнее, мы будем теперь вместе работать. Хватит проедать твои картины. У нас будет зарплата!
- Я – работать? Ты что – шутишь? – отец внимательно посмотрел на Ольгу.
А она приплясывала по комнате и потом, отвесив поклон, сказала:
- Я договорилась в нашем Доме культуры с директором. Тебя приглашают вести изостудию! Будет несколько групп. Старшие – тебе, а малышей доверяют мне. На основании моего опыта – моих картин. Всю папку свою им показала. Так что мы оба трудоустроены. Вместе на работу, вместе с работы. Хватит киснуть!
- Это правда? Меня приглашают? – заволновался Виктор Иванович, - конечно, долго рисовать я не могу, а вот показать вполне. Ещё вполне…
- И показать, и объяснить. Папа, ты – гениальный учитель. Это я как твоя ученица со стажем говорю. И это не последняя новость.
- Что ещё? – спросил отец.
- Я свою папку не только в ДК показала. Я ездила сегодня и в художественное училище. Меня берут на заочное! Ура, папка, я буду учиться рисовать дальше. Как ты и хотел.
- Неужели? И это тоже правда? – отец сел на диван и закрыл лицо руками.
- Ну, ты что, папа… - Оля гладила отца по голове и обнимала, не зная, как его успокоить.
- Я всегда верил в тебя. Талант, он не проходит мимо. Просто ты ещё очень молодая, а потом мне спасибо скажешь. У тебя будет много радости от творчества, поверь. И ты будешь не менее известна, чем я. Вот увидишь. Если будешь трудиться, конечно…
- А мне надо обязательно стать известной? – засмеялась Оля, - если ты так хочешь, то я готова постараться.
В это время в дверь позвонили. Пришёл Иван. Он мялся в прихожей, а потом, когда Оля позвала его на чай, обрадовался и присел за стол.
- Как ваше самочувствие, Виктор Иванович? – спросил он.
- Да вот, говорят, всё хорошо, и пора работать, - ответил художник, - а ты будешь приходить в нашу студию в Доме культуры? Ольга будет вести младшую группу. Кстати, рассказывай, как твоя учёба.
Они пили чай и поговаривали неспешно, душевно, по-родственному. Эти три художника. Будто были они одной крови, одного рода – творческого склада и мышления люди, любившие кисти и краски.
С начала работы в студии Виктор Иванович заметно стал воскресать духом. Он чаще брал кисть, много разговаривал с учениками, рассказывая им о художниках, о приёмах рисования и охотно учил их навыкам своего мастерства.
Ольга словно родилась быть наставником детей. Она летала по классу, щебетала о природе, красках, полутонах, линиях и тенях. Дети слушали её речь, как сказку и с удовольствием рисовали и фантазировали на своих первых полотнах.
Иван всё чаще навещал своих друзей в студии в выходные дни, когда приезжал из училища. Он любовался Олей, радовался её педагогическому таланту и хвалил за успехи учеников.
Новый год решено было отмечать втроём. Оля приготовила стол, даже испекла сама торт. Отец рисовал в своём кабинете, он уже стал лучше держать кисть и радовался этому как ребёнок.
Иван пришёл с подарком. Это был закрытый холст.
- Оленька, это наверняка он снова твой портрет нарисовал, явно хочет превзойти своего учителя! – предположил Виктор Иванович.
Иван, сказав маленькую поздравительную речь, стал разворачивать картину. И каково же было изумление отца и дочери, когда на портрете они увидели Виктора Ивановича в своей мастерской около мольберта, с кистью в руке и всматривающимся в картину с лёгким прищуром.
- Художник в творческом порыве, - отрекомендовал своё произведение Иван. Он был польщён тем молчанием и вниманием, которое воцарилось в комнате.
Художник и его дочь, затаив дыхание, с восторгом рассматривали картину, лаская взглядом каждую деталь, каждую черту и, наконец, Оля восхищённо выдохнула:
- Вот это да… Ванька… да ты – гений. Это… настолько живо и потрясающе верно, что лучше бы и сам папа не написал.
- Дочь права, - послышался голос Виктора Ивановича, - дай-ка, я тебя обниму. За что мне такая честь? Я никогда своего автопортрета не рисовал. А теперь мне любая картина не под силу. А ты… ты начал отлично писать. Слушай, хорошо вас там учат. Ты вырос, парень. Вырос. Я счастлив!
Оля подошла к Ивану и поцеловала его.
- Спасибо тебе, Ваня. Ты даже не представляешь себе, что ты для папы сделал, - шептала она ему в самое ухо, - он же чуть не похоронил себя. А ты – написал его портрет! Да так потрясающе!
- Что вы там шепчетесь? – спросил Виктор Иванович, - давайте к столу.
- Сначала повесим портрет, папа. Успеем Новый год встретить, - ответила Оля.
Покрасневший от похвалы Иван смахивал капельки пота со лба. Он волновался, конечно. А Оля уже примеряла картину к стене над пианино.
Они повесили портрет отца и сели за праздничный стол. Настроение было отличным. Оля сияла, поглядывая то на отца, то на Ивана.
- Оленька, а тебе тоже подарочек есть, - сказал Иван.
- Ой, как много сегодня подарков, - улыбнулась Ольга и встала.
А Иван вынул коробочку из нагрудного кармана и открыл её. Там блестело, переливаясь прозрачным камушком, колечко.
- Это мне? – не веря своим глазам, спросила Ольга.
- Оля, выходи за меня. Очень тебя прошу. Будь моей женой. Ты самая, самая любимая на свете… - Иван засопел и потупился, увидев удивление Ольги.
- Я-то знаю об этом, - улыбнулся отец, - мне Иван открылся раньше…
- Так вы сговорились, чтобы меня ошарашить вот так? – Оля выскочила из-за стола и убежала в кухню.
-Иди, иди за ней. Это она от радости. Я ведь её знаю… - подбодрил Ивана Виктор Иванович.
Ваня поспешил на кухню.
- Извини, что вот так… внезапно. Просто подгадал на праздник, когда у всех настроение хорошее. Думал, что тогда не откажешь мне, может быть… Прости, Оль… Я от чистого сердца. Я люблю. Ты необыкновенная, одна такая.
- Я не сержусь. За что тебя прощать, Ванечка. Ты всегда был рядом. Настоящий наш друг. Но пока не время, понимаешь? Пусть папа поправится окончательно. Я ему ещё очень нужна. Рядом.
- Ты мне отказываешь? – уточнил Иван.
- Нет, что ты… Ты тоже для меня самый лучший. Это правда. Спасибо, что ты у нас есть.
Она надела кольцо на палец и подошла к Ване настолько близко, что их дыхание слилось. Он наклонился к ней и поцеловал так нежно, что Оля закрыла глаза и положила голову ему на плечо.
- Пошли к папе… - прошептала она.
Когда они вошли в комнату, по искрящимся глазам Ольги и Ивана отец понял, что всё хорошо.
- Скорее наполняйте бокалы, самое время загадывать желание, вот-вот куранты будут бить, - сказал Виктор Иванович и впервые за последний год почувствовал себя сильным, крепким и очень счастливым.
ЛАЙКОМ, откликами и ПОДПИСКОЙ вы поддерживаете автора. Спасибо! Поделитесь рассказом с друзьями в соцсетях, пожалуйста!
До новых встреч!
