В 1958 – 1962 году послом Советского союза в Японии был Николай Трофимович Федоренко (1912 – 2000).
Из Википедии:
В 1939–1947 годах секретарь и советник посольства СССР в Китае. В 1947–1948 — поверенный в делах СССР в Китае. В 1950–1952 — советник и поверенный в делах СССР в КНР.
В течение 12-летнего пребывания в Китае занимался китайской филологией, в 1943 защитил диссертацию на степень доктора филологических наук.
Позже продолжал оставаться на дипломатической работе и в 1958 году был направлен послом в Японию. С 1951 по 1961 год опубликовал ряд работ о Китае. В 1966 году в издательстве «Советский писатель» вышла его книга «Японские записи », в 1972 – в издательстве «Искусство» - «Краски времени. Черты японского искусства», а в 1974 году были переизданы «Японские записи».
Вероятно, стоит упомянуть, что Н.Т. Федоренко впоследствии (1970—1988 гг. ) был главным редактором журнала «Иностранная литература».
Книги не были посвящены исключительно бонсай – о карликовых деревьях несколько упоминаний, которые я приведу в цитатах, поэтому и фотографий бонсай снова нет. Но Федоренко писал обо всей Японии – истории, культуре, памятниках, храмах, политической ситуации, обычаях, любимых растениях, привычках, людях, с которыми ему довелось общаться.
Прочитав книги, я узнала, что в Японии в то время ежегодно добывали 8 тонн жемчуга. Было удивительно понять, почему представители религии синтоизма молились о том, чтобы случилась буря. Также интересно было узнать, что в Японии есть мост, по которому разрешено ходить только раз в году. И непостижимым было представить, что в истории Японии было 124 императора.
Но это лишь «вершина айсберга» тех сведений, которые излагаются в книгах. Прочитала их с удовольствием.
И все-таки вернемся к бонсай или карликовым деревьям, о которых на протяжении всего повествования упоминает автор:
«Под каллиграфическим свитком появился «бонсай» - карликовое деревцо в синей керамической чаше.
Живая сосна в миниатюре - она является фамильным сокровищем. Это почти вековое дерево. Оно бережно передается по наследству из поколения в поколение. Особый уход, постоянно поддерживаемый микрорежим позволяют японским садоводам искусственно задерживать рост растения, сохранять его определенные размеры и форму. Подлинный «бонсай» должен обладать как бы в масштабе всеми естественными качествами растения и создавать впечатление натуральности. Чем дольше я смотрю на «бонсай», тем больше создается впечатление, что это настоящая сосна, о которой японцы говорят, что она еще «с вершок, а уже видно, что из нее доска выйдет». Но сосна с ее неизменным вечнозеленым убранством прежде всего - олицетворение постоянства, жизнестойкости и долгожития. Излюбленное дерево живописцев и поэтов. Таким образом, два различных предмета - бумажный свиток с изображением иероглифа «долголетие» и живое растение - являются не просто декоративными предметами. Они определенным образом соотносятся между собой, подчинены одной идее. Как и разные формы искусства, каллиграфия и «бонсай» служат средствами символического выражения той же самой идеи долголетия».
«Большим своеобразием японского быта является широкое декоративное применение карликовых деревьев и многолетних растений. Особенность этих растений состоит в том, что они часто бывают самых необыкновенных форм и конфигураций, представляют собой причудливое сплетение кривых, извивающихся ветвей. Иногда это получается естественным путем, но часто это достигается искусственно, намеренным вмешательством человека, заставляющего растение принимать самые необычные очертания. Люди неизменно стремятся «усовершенствовать», «улучшить» живую природу, подчинить растительный мир своей воле и фантазии. Именно таким вмешательством человека объясняется многообразие самых неожиданных, причудливых форм растений то в виде плетенеобразной решетки, то в виде правильного круга или квадрата, то в виде тонко сплетенного витого шара и т. д. и т. п.
Это - особое искусство, имеющее свое специальное наименование: «уэки». Дословный перевод - «древонасаждение» - совершенно не передает особенности этого понятия. Разумеется, японцы знают «древонасаждение», то есть искусственное разведение леса, но для этого у них существует термин «секурин», собственно - «лесонасаждение». Слово же «уэки» значит нечто другое.
Для японца дерево растет стихийно. Если же его растит человек, это - дерево не природное, оно сделано человеком. А то, что делает человек, есть искусство; или, во всяком случае, может быть искусством. К тому же между «мастерством» и «искусством» - грань трудноразличимая. Поэтому «выращивание деревьев» (растений) есть и мастерство и искусство. Из этого вытекает его подчинение эстетическим устремлениям человека. Вдохновляется художник-растениевод действительностью - и его творческим трудом создается «двухсотлетняя сосна» - точно такая, какой она бывает в природе: со скрюченными от старости «руками», «пальцами», с искривленным, сгорбленным станом, вся замшелая, седая. Только - в горшке, миниатюрная. Вдохновляется художник-растениевод фантазией - и рождается сосна с самыми причудливыми очертаниями, каких в природе не бывает, какие грезятся художнику-мечтателю. Тоже миниатюрная.
Словом, и в этом искусстве, как и во всяком другом, есть «реализм», «романтика», «импрессионизм», «конструктивизм», «экспрессионизм» - вплоть до «супрематизма»
Карликовые деревья и растения держатся в помещении в специальных кадках, в нарядных черепичных, глазурованных, разноцветных цветочницах, форма и очертания которых сообразуются с рисунком растения, гармонируя с ним, образуя вместе законченную композицию, своего рода единый ансамбль.
Особенно широкое распространение получили такие растения, как стелющаяся сосна, ветви которой часто причудливо изогнуты и переплетены; стройный и изящный кипарис, низкорослая черная сосна, напоминающая своим видом многовековую, древнюю сосну <…>; пробковый дуб…»
«Часто в жилом помещении японцев выставляются одно или два карликовых дерева в специальных кадках или глиняных цветочницах. Обычно это хвоя или кипарис. Они также специально подбираются и располагаются в наиболее выигрышных для них местах»
1966 – 1974 годы еще выпадают из обоймы тех лет, когда реальная коллекция бонсай появилась в Москве. Интересно, дали ли книги Федоренко толчок для занятий бонсай кому-то из российских (советских) бонсаистов также, как более поздние публикации в научно-популярных изданиях?
Спасибо, что дочитали статью. Комментируйте и ставьте лайки.