В самый последний день месяца абу эламская армия всё-таки насмелилась и перешла границу с Вавилонией, а затем направилась тремя дорогами в сторону Киша, крупного города, располагавшегося неподалёку от столицы Мира. Во главе этой армии встал сам Теуман, его сопровождали два сына: Итуни и Ацина. Каждый из них получил по корпусу, а всего в эламской армии их было пять. Силы внушительные, но Теуман не собирался ими ограничиваться, и ждал подмоги от союзников, от князя Дунану и арамеев, а также его посланцы повели переговоры с несколькими халдейскими племенами и арабами, от которых затем прибыли свои переговорщики.
Арабы никогда не складывали оружие и вели непримиримую борьбу с ассирийцами уже на протяжении почти двух веков, а Теуман вообще собирался сколотить внушительную коалицию против империи и надеялся, что на западе Ассирии тоже по-настоящему совсем уже скоро полыхнёт.
***
Поход против извечного врага Эламского царства отвлёк Теумана от тягостных мыслей. На этот поход у него имелись большие планы. Он его задумал ещё вначале своего правления. Теуман по меньшей мере собирался хорошо поживиться за счёт ближайших к Эламу имперских областей, ну а если повезёт, то некоторые из них и присоединить. И этим самым укрепить своё положение внутри страны.
Облачённый в парадные позолоченные доспехи, Теуман въехал на своей колеснице на вершину высокого холма, сложенного из красной глины, и наблюдал с него, как три огромных железных змеи, ощетинившихся копьями, подползали к Тигру, чтобы переправиться через него и больно ужалить империю.
Теуман двигался в середине своей армии, и на первом же привале ему сообщили, что в расположение эламитов прибыло несколько посланцев, уполномоченных для переговоров. Они прибыли от арабского шейха Абийатэ, от гамбулийского князя, ну и от арамеев.
Когда о их прибытии доложили, Теуман недовольно скривился в лице:
– И это всё?!
– Да, государь, – ответил эламскому царю его главнокомандующий.
– А где остальные арамеи и халдеи? – спросил Теуман своего туртана Илтикеша. – Получается, с нами заодно пока что одни гамбулийцы, а мы же отправляли ко всем халдейским и арамейским правителям своих людей! И они меня заверяли в своей поддержке. Буквально все!
– От них так никто и не прибыл. Остальные по-прежнему осторожничают.
- Они по своему малодушию всё ещё чего-то выжидают?
- Вот именно, государь!
Теуман этим известием был неприятно удивлён. Ещё больше расстроило Теумана известие о том, что из Ашшура по направлению к Деру двинулась большая ассирийская армия, и во главе неё встал не кто-нибудь, а сам Великий царь.
Ашшурбанапал очень быстро отреагировал на вражеское вторжение на Юге своих владений.
* * *
Эламиты обустраивали свой временный лагерь в фарсахе от Тигра, а передовые их части уже подошли к реке и видели, как на противоположном его берегу сосредоточивались арамеи. С того берега приплыла лодка, и на берег сошёл человек. Он сообщил, что гамбулийцы до сих пор не подошли, хотя их князь поклялся богами поддержать эламитов всеми силами, а арамеев пока что набралось не больше двух тысяч, да и те из рук вон плохо вооружены и не очень-то горят желанием вступать в противоборство с закалёнными и превосходно вооружёнными ассирийскими полками. У союзников явно не хватало не только настроя на борьбу, но и оружия, и некоторые из них имели вместо мечей лишь обычные дубинки или рогатины.
Теуман собрал у себя в шатре Военный совет, и на нём было принято единодушное решение отступать.
Так ничего и не совершив примечательного эламиты позорно побежали назад.
* * *
Неудачное начало войны с Ассирийской империей не могло не отразиться на психическом состоянии Теумана. И хотя он всё-таки немного и отошёл от терзавших его переживаний, но сейчас повелитель Элама по-прежнему пребывал в сумрачном настроении, ведь у него пока что ничего не получалось.
Псамметих так и не выступил, халдеи, кроме гамбулийцев, затаились в ожидании, и даже непримиримые арабы не подошли, им перекрыли все пути наместники Ура и Приморья.
Приближённые эламского царя старались без нужды не попадаться ему на глаза. В такие минуты нынешний правитель Элама становился непредсказуемым и чрезвычайно опасным для окружающих, и даже любой из высокопоставленных придворных мог за неудачную реплику получить удар кулаком по лицу или плетью, а то и вовсе ни за что попасть в руки палача.
Кстати, Теуман никогда не расставался с палачами и в походе двоих из них всегда держал под рукой. Как он выражался: на всякий случай. Они всегда ему были необходимы.
Царь Элама окончательно замкнулся и теперь в основном общался только с сыновьями.
Старший, Итуни, сообщил ему:
– Отец, к нам ассирийцы всё больше засылают лазутчиков. Наши люди на днях схватили ещё нескольких. Уже в окрестностях Суз.
– Где они сейчас?!
– В казематах царского дворца.
– Их с пристрастием допросили?
Итуни кивнул головой.
– И в чём-то они уже признались?
– Ничего особенного они не рассказали, отец, - заметил Итуни. - Но их пытали.
Теуман почувствовал, как у него запульсировала кровь в висках и сильно начало ломить в затылке. Он испугался, что его настигнет новый приступ падучей болезни, однако всё обошлось, и боль в затылке постепенно стала отпускать.
Теуман перевёл дух, отдышался и только после этого произнёс:
– Я сам с лазутчиками желаю пообщаться…
– А у тебя хватит сил? – забеспокоился Итуни.
– Хватит! На это у меня сил хватит уж точно! Можешь не беспокоиться, Итуни...- уверенно произнёс царь Элама.
Теуман спустился в казематы и пригибаясь прошёл в пыточную.
***
В пыточной на дыбе были подвешены два окровавленных тела. Один лазутчик потерял сознание и не подавал никаких признаков жизни, а второй ещё реагировал на боль и с ним можно было переговорить.
Теуман подошёл к ассирийцу и приподнял плетью его подбородок. От страшных побоев ассириец почернел, правый глаз у него полностью заплыл, губы распухли, потому что были разбиты, всё лицо и тело покрылись сплошными синяками и были испещрены шрамами и запёкшейся кровью.
– Ты по-эламски понимаешь? – спросил ассирийца Теуман.
Ассириец кивнул головой.
– Если ответишь на мои вопросы, то обещаю тебе, что ты умрёшь быстро и без мучений. Ты понял меня?
Ассириец что-то нечленораздельное промычал.
- Действительно ли во главе ассирийской армии идёт Ашшурбанапал? – задал вопрос Теуман.
Лазутчик это подтвердил.
– Ассирийцев восемьдесят тысяч или больше? Сколько у них корпусов?
Лазутчик, ничего не ответил и, уронив голову, потерял сознание.
Теуман недовольно хмыкнул и, подозвав палача, указал едва заметным жестом на щипцы.
– Раскали-ка мне их на огне…
– Сильно?
– Раскали их до красна!
Вскоре палач подал царю раскалённые щипцы.
Теуман приложил их к груди ассирийца, а затем к его паху, у того задымилась кожа и сразу запахло жареным мясом.
Лазутчик истошно закричал, тут же задёргался всем телом, а затем глухо застонал, но так и не пришёл в себя.
Теуман всё равно был удовлетворён. От вида чьих-то мучений он получал огромное удовольствие, я бы даже сказал настоящее вдохновение. Всё-таки правы были те из его приближённых, кто называл нынешнего эламского царя за глаза прирождённым садистом, а то и не человеком, а сущим демоном или монстром во плоти.
Теуман вновь повернулся к палачу:
– Дай меч!
Палач подал эламскому царю свой широкий меч.
Теуман его покрутил в руках, провёл пальцем по лезвию и поморщился, от того, что порезался. Он отсосал выступившую кровь. И после, убедившись, что лезвие достаточно наточено, произнёс:
– Из этих ассирийцев уже ничего не выудить – так пусть отправляются в царство мёртвых! В Иркалу! Один за другим!
И двумя короткими и резкими замахами эламский правитель отсёк головы вражеским лазутчикам.
Одна отделённая от тела голова скатилась к его ногам, и он её пнул, словно бы это был какой-то тряпичный мячик.
На выходе царь Элама задержался и, обратившись к палачу, сказал:
– Останками лазутчиков накормите моего Напиришту (так звали любимого ручного медведя Теумана, который уже превратился в людоеда). Он привык к человечине…Для него это лакомство в самый раз будет!
* * *
В древнюю ассирийскую столицу Ашшурбанапал прибыл, когда там сосредоточилась вся армия, предназначавшаяся для наступления на Элам.
Великому царю сообщили, что его брат тоже готов выступить из Вавилона и собирается присоединиться к основным ассирийским силам.
– И сколько он отправит воинов? – уточнился Ашшурбанапал у посланца, между прочем являвшегося племянником одного из самых богатых вавилонян- ростовщика и финансиста небезызвестного Нагибу.
Посланец от Вавилонского царя всего себя увешал золотыми цепями, серьгами и прочими дорогими ювелирными побрякушками, которых у него было в разы больше, чем у Великого царя или у кого-то из его приближённых, глаза же и брови этого вавилонянина были намалёваны чёрной тушью. «Так красятся только гулящие девки и … вавилонские торгаши, Впрочем, это одно и тоже!» – подумал про себя раздражённо Ашшурбанапал.
– Царь Вавилонии намерен отправить половину своих воинов, – ответил женоподобный посланец, больше походивший на какую-то девку из элитного притона, коими так славилась столица Мира.
Рядом с Ашшурбанапалом находились несколько генералов и его туртан.
Ашшурбанапал повернулся к главнокомандующему.
– Стоит привлекать Шамаша к походу против Теумана? – спросил Ашшурбанапал у своего военного наставника.
Впрочем, Великий царь мог и не спрашивать об этом туртана. Набушарусур обычно не показывал своих эмоций, был всегда сдержан, но вот на этот раз он не выдержал. Он давно не любил вавилонян и потому уничижительно в ответ хмыкнул:
– Толку-то от этих ряженых? У них лучше получается торговать, чем воевать, государь! Ну, пришлёт твой брат к нам тысяч семь лишних ртов, которые ещё потом надо будет кормить из наших же продовольственных запасов! Так было уже! И зачем нам это «счастье»?! Не-е-ет, мы и без вавилонских торгашей вполне сможем справиться с эламитами!
Удовлетворившись таким ответом, Ашшурбанапал отказался от помощи брата, и отослал так не понравившегося ему племянника финансиста Нагибу назад в Вавилон.
В Ашшуре был проведён смотр всех пяти корпусов, и следующим утром восьмидесяти пяти тысячная отборная ассирийская армия выступила ускоренным маршем в сторону Дера, пограничной крепости, находившейся у самого эламского порога.
* * *
Дер являлся мощной крепостью и в нём находился на постоянной основе десятитысячный гарнизон, также там хранились огромные запасы оружия и провианта. Он служил опорной базой для наступления в сторону Элама и считался едва ли не самой важной имперской крепостью.
С Дером могли посоперничать только Ашдод в Филистимии (на границе с египетским Синаем) и Каркемиш в Северной Сирии.
Ассирийцы подошли к Деру на десятый день, как выступили из центральных областей царства. Их движение оказалось настолько стремительным, что никто не ожидал такого скорого появления имперской армии под этой крепостью.
Ассирийская армия простояла несколько дней под Дером.
Два раза за это время Ашшурбанапал собирал Военный совет и обсуждал план дальнейших действий.
Эламиты, не успев договориться со всеми союзниками и не получив от них никакой реальной помощи, поспешно очистили ассирийскую территорию и не рискнули вступать в прямое столкновение с армией империи.
На последнем Военном совете мнения его участников разделились.
Часть генералов, включая и карлика Мардук-апла-иддина, предлагали не торопиться с переходом эламской границы, а другая, включая и туртана Набушарусура, выступали за дальнейшее продвижение вглубь Элама.
Набушарусур при этом безапелляционно заявил:
– Мы же видим, что Теуман сумасшедший, он же настоящий свихнувшийся тип. Он псих! И убийца! Убийца собственной матери! И он творит непонятно что, и поэтому его надо прикончить. Удавить, как бешеную собаку! Иначе он не даст нам покоя и провокации против нас будут продолжаться постоянно! Только меч этого психопата может окончательно угомонить!
Высказались уже все, кроме Великого царя. Теперь присутствующие на Совете военачальники с напряжением ждали, что им скажет Ашшурбанапал. Он же не торопился.
Великий царь закрыл глаза и какое-то время размышлял. С закрытыми глазами ему лучше думалось. Его ничто не отвлекало.
Пауза с его стороны затянулась. Все терпеливо ждали. Ждали очень долго.
Но вот, после продолжительного молчания, Ашшурбанапал открыл глаза и произнёс:
– Я сейчас ничего не скажу. Я ещё раз всё обдумаю и решение… приму завтра.
* * *
Лето заканчивалось...
Было начало месяца улулу (август-сентябрь). Ассирийская армия двинулась в сторону эламской границы и через пол дня вступила на вражескую территорию, символически разбив пограничные камни.
Эламиты продолжали спешно откатываться на восток.
Теперь они отходили к Сузам и пока что ничего не предпринимали. Последней преградой на пути ассирийцев к эламской столице были река Улай (современный Карун) и стоявшая на левом берегу этой реки крепость Тулиз. И именно здесь сконцентрировались основные силы эламской армии.
***
К Сузам Теуман дополнительно подтянул ещё два корпуса, и у него под рукой уже оказалось свыше ста тысяч воинов. Однако эламиты были вооружены хуже ассирийцев, да и качество той же имперской тяжёлой пехоты было выше всяческих похвал, это считались лучшие воины той эпохи. С ними никто не мог сравниться. Они были прекрасно экипированы и обучены, и к тому же они уже закалились в десятках походах и во многих битвах.
Это разумеется учитывал и Теуман.
А ещё у ассирийцев были более мощные и совершенные колесницы, и у них имелось в пять раз больше конницы. Однако дальше отступать и избегать сражения с ассирийцами было нельзя, поэтому Теуман принял решение ждать Ашшурбанапала у Тулиза, и под стенами этой крепости дать Великому царю одно единственное сражение.
Это сражение должно было стать генеральным и решить исход всей войны.
* * *
Вторжение эламитов в пределы Южной Месопотамии могло вызвать брожение среди халдеев не только из Гамбулийского княжества, но и среди населявших другие территории, которые присоединила сравнительно недавно Ассирия. Хотя, если разобраться, для того и были в те же Ур и Приморье назначены наместниками халдеи Бел-ибни и Набуэль, чтобы в этих землях не зародилась какая-нибудь крамола.
Бел-ибни крепко сидел в Уре и, в случае чего, был готов помочь соседу и мог направить к нему воинов, однако Набуэль ответил великану, что это без надобности, и он вполне может справиться своими силами, и пока что у него в Приморье всё вроде бы тихо и никто не мутит воду и ни к чему крамольному не подначивает.
***
Но Набуэля всё-таки не обошли стороной все эти события. И к нему через какое-то время прибыли люди от Теумана.
Они предложили Красавчику выступить заодно с эламитами, на что Набуэль им ответил отказом, хотя этих людей и не стал задерживать и выдавать. А две недели спустя из Аравии в Приморье вторглись арабы, под началом шейха Абийатэ.
Абийатэ был отчаянным малым. Он возглавил пятьсот всадников и триста стрелков на верблюдах. Это, по всей видимости, был передовой отряд кочевников. Арабы стремились соединиться с эламитами, но Красавчик и его люди после короткой схватки отбросили арабов за Евфрат.
И уже с этого момента, хотя натиск арабов и был успешно отбит, наступили по-настоящему беспокойные и тревожные дни.
В последнее время Красавчик совсем мало спал, он постоянно выезжал из своей цитадели и посещал различные уголки Приморья. Хлопот у него заметно прибавилось.
И вот однажды, когда он вернулся c востока, с самой эламской границы, ему сообщили, что в Дур-Халдайю прибыла по реке какая-та знатная арабка, которая приплыла из самой Ассирии, и что она просит с ним встречи.
«Ну что ещё арабам от меня понадобилось? – раздражённо подумал Набуэль. – Кто это?»
Тут я поясню, что в те времена к арабам относились с подозрением и сказать уж честно, с явным предубеждением. Как сейчас относятся, наверное, только к кочевым цыганам. Арабы тогда слыли первыми разбойниками, и для земледельческих и цивилизованных народов являлись изгоями. Все на Ближнем Востоке их сторонились. А всё потому, что арабы постоянно грабили проходившие мимо них торговые караваны, и Великие цари регулярно направляли карательные экспедиции против этого дикого и неспокойного племени. Ну а что ещё можно было взять с этих разбойников?
В конце концов, занятый делами Набуэль отказался принять арабку, и тогда ему передали от неё клочок папируса. Когда халдей развернул его, то только тут князя обожгла догадка. На папирусном клочке были начертаны две первые строчки знаменитого стихотворения лидийской поэтессы Аматтеи «Время всё в нашей жизни развеет»: «Время для всех нас строгий судья, и снисхождения от него ты не жди. И даже боги, привыкшие жить по своим отличным законам, его не сумеют перехитрить! Время сильнее всех!»
– Кто этот папирус передал?! – взволнованно спросил слугу Набуэль.
– Его попросила передать тебе та арабка, которую ты не захотел принять, господин.
– Где о-о-она?!!!
– Она, наверное, уже покинула Дур-Халдайю…
* * *
Аматтеи пришлось многое пережить, пока она со своими спутниками добиралась до Приморья.
Дважды за это время на них совершали нападения грабители: первый раз это случилось за несколько фарсахов до столицы Мира, когда на постоялый двор, в котором они собирались переночевать, совершила налёт шайка арамеев.
Маннеи, которых лидийке дала Ама, не растерялись и вступили в схватку с грабителями. Они закололи нескольких нападавших, троих ранили, ну а после только быстрые кони лидийки, её служанки и двух их спутников спасли путешественников от разъярившихся грабителей.
Затем, уже за Уром, когда они пристали к берегу, чтобы пополнить свои запасы провианта, на них напали арабы. И опять не растерявшиеся маннеи спасли Аматтею от нешуточной передряги. И какое же было разочарование у Аматтеи, когда она наконец-то добралась до Дур-Халдайи и там не застала Набуэля. Она прождала его неделю, и когда он появился, то к её ещё большему разочарованию он не захотел с ней встречаться.
А Набуэль вначале попросту не понял, что это была лидийка.
***
Аматтея уже собиралась покинуть Дур-Халдайю, когда перед ней предстал князь.
Он так спешил, что запыхался.
Однако, он был несказанно рад ей, и при этом он был очень взволнован.
Красавчик приблизился к лидийке и вновь, как и при их знакомстве в Ниневии, упал перед ней на колени, и запальчиво как какой-то мальчишка воскликнул:
– Про-о-ости! Прости же меня, божественная и несравненная! Прости, что я не сразу разобрался, что это именно ты! О, бо-оги! Как же я счастлив, что вижу тебя!
Набуэль сразу же забрал Аматтею в свою резиденцию, и там она ему всё и рассказала.
***
Закончив свой рассказ, лидийка спросила:
– Князь, а тебе не страшно, что я в тайне и без разрешения Великого царя покинула Ниневию и ищу теперь кров у тебя? Ты же понимаешь, что если всё узнается, то ты неизбежно вызовешь на свою голову гнев с его стороны! И тогда тебе будет несдобровать…
– Да, конечно… я в трудном оказываюсь положении, – согласился халдей. – Но ты всё равно у меня можешь получить защиту! Никто ведь не знает, что ты в Приморье?
– Никто!
– И пока что никто не должен этого знать! Это и в твоих, и в моих будет интересах! Ты это понимаешь?!
Лидийка закивала головой:
- Да, понимаю.
Конечно, он не сдержался и стал в своих посланиях приглашать её к себе. Приглашал-то он приглашал, но сейчас было очевидно, что появление Аматтеи в Дур-Халдайе стало для халдейского князя полной неожиданностью. Он бесконечно преклонялся перед творчеством лидийки, и это преклонение постепенно переросло в несколько другое чувство, которое можно было бы назвать, наверное, уже и любовью. Однако это была не та чувственная любовь, которую испытывает мужчина к женщине, когда жаждет прежде всего близости с ней, когда хочет ею обладать, а это была любовь возвышенная, когда предмет обожания возводится на пьедестал и когда перед ним преклоняются уже не просто как перед женщиной, а как перед какой-то богиней.
И кто бы мог подумать, что подобной любви оказался подвержен самый закоренелый в Ниневии сердцеед?
Тот самый, которому при его-то внешности на роду вроде бы было написано быть пресытившимся гулёной и даже в его молодые лета уже уставшему изрядно от повышенного внимания противоположного пола.
Впрочем, раньше он в какой-то степени и соответствовал этому типу молодых людей – пресытившемуся вниманием со стороны женщин и разбившему не одну сотню сердец. Но где-то внутри у него ещё была жива утончённая натура, и все эти кутежи так до конца эту его натуру не исковеркали и не сгубили.
Набуэлю со временем в конец надоели бесконечные пирушки и ни к чему не обязывающие отношения, и он от жизни захотел уже совершенно другого!
***
Красавчик вспомнил увлечение юности, и его вновь привлекло творчество, он сам начал писать музыку и сочинять стихи, а затем попробовал себя в пении и вскоре получил даже признание, как певец.
У него всё получалось, и он вскоре стал популярным исполнителем! Ну и неизбежно он начал читать не только свои стихи, а вообще увлёкся поэзией как таковой. Он уже знал многие стихи наизусть.
Вскоре ему на глаза попались стихи незнакомой лидийки. Он сразу же выделил эти стихи. Они его поразили, и запали ему в самое сердце. И постепенно он ими настолько был покорён, что эта поэтесса для него по своему положению сравнялась с небожительницами, с такими, к примеру, как богиня любви Иштар!
Ну, а когда Ашшурбанапал его с ней познакомил, и когда Красавчик увидел, что это на самом деле молодая и привлекательная особа, с необычными золотыми волосами, да ещё не просто талантливая, но и умница, излучающая море обаяния, то он понял, что только её он в будущем хочет видеть своей второй половинкой, своей женой, и что это и есть его мечта, воплотившаяся в реальность.
Но!
Лидийка на тот момент была для него совершенно недосягаемой. Так как являлась фавориткой его повелителя, и, к тому же, Ашшурбанапал даже загорелся мыслью сделать её не наложницей, а своей супругой!
Набуэль с горечью вынужден был признать, что у него в отношении этой зеленоглазой и золотоволосой лидийки нет никакой надежды, для него она скорее всего останется только несбыточной мечтой. Недостижимым объектом почитания. Как та же Иштар. Или же другая богиня. Более древняя ещё шумерская Инанна.
И вдруг… такой поворот судьбы!
Всё вдруг решительно изменилось!
Поссорившись с Великим царём, Аматтея сама сбегает от него!
И к кому она сбегает? Она сбегает к нему, к князю Набуэлю в Приморье!
Ну и как в таком случае он мог поступить? Разве он мог её оттолкнуть от себя?
Хотя Красавчик прекрасно понимал, чем он рискует.
В данном случае, если раньше времени Ашшурбанапал узнает, к кому сбежала непокорная поэтесса-лидийка и у кого она нашла убежище, то тогда даже могущественная царица-мать, благоволившая к Красавчику уже не один год, ничем ему не поможет!
(Продолжение следует)
Сайт автора: vbartash.kz
Одноклассники автора: ok.ru/...443
