©, Оля Тихонова, 2023 Рубрикатор
Через две недели начнется новый учебный год. Прислушиваюсь к себе: готова/не готова? И понимаю, что не готова. За предыдущий год я устала ужасно! Рисовать ежедневно по 12-14 часов в сутки — тут и молодой-здоровый устанет, а я вообще еле выжила.
Заканчивается шестая неделя каникул, но я не отдохнула, не переключилась, и потому не готова снова начать. Причина? Причина — всё пошло не так...
Сказать, что я ждала каникул — ничего не сказать! Уже через 30 минут после объявления оценок за пленэрный просмотр я ехала на дачу, предвкушая два месяца невероятного расслабона, чтения книжек и рисования для души. А через два часа я снова ехала... На этот раз с дачи в травмпункт, зажимая фонтанирующий кровью большой палец на левой руке.
Просто нож был острый как бритва, колбаса скользкая, а я уставшая...
Моя дача расположена рядом с небольшим городом Кстово. От моего дома до центра Кстово всего 20 км и ещё 15 км до дачи — совсем рядом по нижегородским меркам. В городе с населением чуть больше шестидесяти тысяч человек нет отдельно выделенного травмпункта, но есть больница, где травму принимает дежурный хирург в приёмном покое. Вот туда-то я и поехала.
Приёмный покой
— Опять палец! Да, чё вы там делаете со своими пальцами?!! — заорала на меня с порога немолодая медсестра лет пятидесяти пяти. — Разувайтесь, ложитесь!
Посередине кабинета стояла... находилась... не знаю как правильно сказать... Кушетка? Но кушетки плоские. Гинекологическое кресло? Но нет опор для ног. Объясню так: посередине кабинета стояло что-то неудобное в форме буквы «зю», куда я и влезла, приняв ту же форму.
Палец мне размотали и кровь потекла ручьём прямо в ладонь. Пока ходили за хирургом, в ладони набралось маленькое озеро.
Пришла хирург — невысокая худенькая девушка в маске. Не считая нужным обратится ко мне (ну, хотя бы поздороваться), она сразу принялась за палец (с ним, правда, тоже не поздоровалась). Я услышала только: «зашивать» и «лидокаин».
Мне было больно и страшно. Все происходило так стремительно, что я не успевала осознавать происходящее: ложитесь-шить-укол... Я мельком увидела (медсестра всё время перекрывала обзор) как палец раздуло и он побелел, стало холодно.
По какой-то причине никто из присутствующих (двух медсестер и врача) не считал нужным со мной разговаривать. Одна из сестер (та, что орала) железной хваткой зажала мою руку, развернувшись ко мне спиной так, что ее обширный зад практически упирался мне в лицо.
— Мне больно, — сказала я, почувствовав, как игла прокалывает травмированный палец.
— ...у тебя обезболено, что ты врёшь, — заголосила сестра, резко перейдя на «ты».
Я всё глубже погружалась в какой-то кошмар. Мне было больно и уже очень страшно. Но тут вступилась врач:
— ... у всех разная нервная система... она может чувствовать...
Но и это говорилось не мне, а обо мне. Врач и сестра разговаривали между собой, словно я была в глубоком наркозе или мёртвая.
Да, у меня такая нервная система — очень низкий порог болевой чувствительности.
У моего мозга есть ещё один прикол: в случае сильной боли он начинает вырабатывать какие-то «гормоны счастья» (не знаю как это объяснить медицинским языком). С ними я словно погружаюсь в какую-то текучую субстанцию, плохо соображаю (словно пьяная), но болеть начинает меньше.
Таким образом мозг однажды отключил мне схватки во время родов, просто прекратил боль вместе с родовой деятельностью. И какое-то время я «плавала» в этом тягучем и тёплом «бульоне». Ничего не чувствовала, только было немного грустно. А когда зашёл акушер, заявила «Я умру, но вы ребёночка спасите». Мужик аж побелел, но сообразив в чём дело, принес какие-то электроды, присоединённые к смешной шапке. Шапку надел мне на голову, вилку воткнул в розетку...
Я лежала в странной позе (голова ниже согнутых под 45° коленей) и тихонько плакала от страха и боли; а врач с сестрами, не обращая на меня никакого внимания (словно я скотина бессловесная), взялись сплетничать о каких-то молодых хирургах (тогда я впервые услышала его необычное имя — Рамазан Люманович).
Через пару минут врач резко поднялась и ушла, бросив от дверей:
— В соседнем кабинете сделайте прививку от столбняка... три.
Больше я её не видела. Встречу, не узнаю.
Поскольку спросить было не у кого, пришлось спрашивать у хамоватой сестры:
— А швы сами рассосутся?
— Нет, надо снимать.
— А когда снимать?
Но, видимо, положенная мне «минутка доброты» истекла и сестра снова закричала:
— А я откуда знаю?! У врача надо было спрашивать!
Я бы спросила, если бы успела, если бы врач хоть раз на меня посмотрела, если бы она хоть слово сказала, обращаясь ко мне.
Когда-то давным-давно один старенький хирург мне сказал: «Не разговаривают с пациентами только ветеринары». Но много раз в течение жизни мне пришлось убедиться, что он был неправ: ветеринары всегда разговаривают со своими пациентами.
В соседнем кабинете мне сделали прививку (одну, слава богу, а не три), и я поехала обратно. На дачу. У меня начались каникулы.
Каждый читатель имеет право быть несогласным с мнением автора. Рубрикатор (перечень всех статей канала, разбитых по темам)
