Глава первая ЗДЕСЬ
АЛКОГОЛЬ.
С началом первой мировой войны в России был введен «сухой закон».
С приходом же большевиком он постепенно ослабляется.
С 1919 по 1924 годы налаживается производство....
С 1919 по 1924 годы налаживается производство
- Пива;
- Вина, крепостью не более 12 градусов;
- Водки, РУССКОЙ КРЕПКОЙ крепостью 30 градусов.
Водку публика обозвала рыковкой.
Но не потому что после нее недовольно кряхтели, а в честь председателя Совета народных комиссаров Рыкова, уверенно, что производство водки сведет на нет усилия самогонщиков.
Вот какое мнение народа озвучил в воспоминаниях Михаил БулгаковА
А некоторые несознательные граждане даже перешептывались по углам - а надо ли было революцию затевать ради 10 градусов.
Пивная становится основным место досуга рабочих.
В прессе появляются статьи, в которых дух в советских пивных уже выглядит весьма благородно.
Самое интересное, что тон здесь задают заводские многотиражки.
Вот, например, что они писали:
Так демонстрировалось, по мнению редакторов, высокая политическая сознательность пролетариев.
Этакая попытка из пивных сделать пролетарские мужские клубы, а главное - противопоставить их буржуазным ресторанам.
Они уже начали открываться в 1921 году.
Писатель Илья Эренбург так описывает это явление:
Пооткрывалось множество ресторанов. Вот «Прага», там «Эрмитаж», дальше «Лиссабон», «Бар».
Официанты были во фраках. Я так и не понял, сшили ли эти фраки заново или они сохранились с дореволюционных времен.
На каждом углу шумели пивные, с фокстротом, с русским хором, с цыганами, с балалайками, просто с мордобоем.
Вокруг ресторанов стояли лихачи, поджидая загулявших. И как в далекие времен, приговаривали: «Ваше сиятельство, подвезу!».
Здесь же можно было увидеть нищенок, беспризорных. Они жалобно тянули: «Копеечку».
Это описание показывает, что контраст между пивными и ресторанами. Ведь последние - это было дорогое удовольствие.
Причина в том, что владельцы частных ресторанов облагались большим налогом и цены были соответствующие.
Порой рестораны так и назывались - местом для «бывших».
МОДА.
За время войны мода буквально милитаризировалась.
Это уже кожаный френч, галифе, которые можно было встретить и на женщинах. Это сапоги.
Люди же, которые не следовали военизированной моде, как то внезапно стали плохо одеваться.
После 1917 года уже было невозможно встретить барышню в шляпке или прогуливающейся с зонтиком.
Улицы уже не пестрели, они серели платками.
Причина была весьма банальной.
Необходимо было слиться с общей массой.
Вторая причина, это, конечно же рухнувший быт. Это холод в домах, отсутствие парового отопления, отсутствие условий к стирке и полный дефицит практически всего.
И вот, с появлением НЭПа безразличие к одежде начинает отступать.
Открываются частные пошивочные мастерские или ателье. Среди хозяек и работниц таких мастерских бывшие выпускницы, пансионов, гимназий и даже института благородных девиц.
Вообще рукоделие неплохо выручало финансово, когда заказы на платья приобретали массовый характер.
Так, русская эмигрантка балерина Тихонова вспоминала
В то время мода требовала чудом сделаться худыми и плоскими и одела их в короткие, до колена платья с талией на бедрах и декольте до пояса. Ну до пояса, это если в ресторан сходить.
Вокруг шеи дамы носили нитки жемчуга - настоящего или фальшивого - обязательно спускающегося почти до колен.
Орхидея на левом плече считалась почти обязательной
В мужском костюме стали зауженные брюки, как у английских денди, но с ошибочно закрепившимся названием «оксфорды».
Так в западной моде оксфордскими мешками назывались широкие брюки, которые носили студенты Оксфордского университета.
Но в советских газетах, например в газете «На смену» можно было встретить такую обличительную фразу:
«Обтянулись оксфордами и фокстроты наяривают»
А вот широкие брюки пришли уже на исходе НЭПа в конце 20-х годов.
Часть горожан в середине 1920-х имела в своем гардеробе модную обувь из светлой, почти желтой кожи. Эти ботинки назывались «джимми» или «шимми».
Если помните, то в 12 стульях мадам Грицацуева разыскивала Остапа Бендера именно по желтым ботинкам, на что ей было сказано что в Москве в таких ботинках две тысячи человек ходят.
Но опять благосостояние народа порой приводило к тому, что «парадные» брюки мужчины носили одни на двоих, о чем и рассказали о себе Ильф и Петров (Олеша).
Как-то их жены решили навести порядок в комнате и решили помыть пол суконкой найденной за дверью. Помыли, но суконку не выбросили. И правильно сделали. Это и были брюки их мужей.
КОСМЕТИКА.
А что косметика? О ней и еще о кое-чем расскажу завтра, дочитав еще несколько рассказов-воспоминаний наших советских писателей, молодость или зрелость которых пришлась на времена НЭПа.
Если не хотите потерять канал среди множества других на Дзен, рекомендую подписаться на канал.