"Для ко­го-то сча­стье в на­ря­дах и ба­лах, а для их до­че­ри – мо­лит­ва и кни­га". Юность Франсуазы Саган

Источник фото: 24smi.org

Си­дя в ка­би­не­те сво­ей ро­с­кош­ной па­риж­ской квар­ти­ры, она с лег­кой ус­меш­кой про­сма­т­ри­ва­ет га­зет­ные ста­тьи, в ко­то­рых кри­ти­ки изо­щ­ря­ют­ся в по­ис­ках эпи­те­тов для обо­з­на­че­ния ее та­лан­та: "Смесь ци­низ­ма, эго­из­ма, ли­риз­ма, с боль­шой до­лей свет­ской лег­ко­сти; не­со­м­нен­ный та­лант; от­сут­ст­вие та­лан­та; один шаг до ге­ни­аль­но­сти; на­хал­ка, по­пав­шая в ли­те­ра­ту­ру слу­чай­но". Ее имя не­от­де­ли­мо от скан­да­ла и от ис­то­рии не толь­ко фран­цуз­ской, но и ми­ро­вой ли­те­ра­ту­ры.

Она ро­ди­лась 21 ию­ня 1935 го­да. Дет­ст­во дол­ж­но бы­ло стать сча­ст­ли­вым и без­об­ла­ч­ным. Ро­ди­те­ли из­ве­ст­ны в про­мыш­лен­ных кру­гах, бо­га­ты и ще­д­ры. Де­во­ч­ка ни в чем не зна­ет от­ка­за. Хо­чешь чи­тать – по­жа­луй­ста. И ре­бе­нок чи­та­ет за­по­ем. Ро­ди­те­ли, со­об­ра­зив, что шур­ша­ние стра­ниц для их ма­лыш­ки – луч­шее ла­ком­ст­во, от­да­ют Фран­су­а­зу в ка­то­ли­че­с­кий пан­си­он. Ну что ж! Для ко­го-то сча­стье в на­ря­дах и ба­лах, а для их до­че­ри – мо­лит­ва и кни­га. Вот слав­ный удел! Все до­воль­ны.

В се­мей­ном кру­гу сте­пен­ных бур­жуа в ка­кой-ни­будь вос­кре­с­ный день, по­звя­ки­вая ло­же­ч­кой о кра­е­шек чаш­ки и шут­ли­во кон­фу­зясь, ах, про­сти­те мои гру­бые ма­не­ры, мо­ж­но, улы­ба­ясь, со­об­щить: "А на­ша дочь де­ла­ет ус­пе­хи".

Их дочь дей­ст­ви­тель­но де­ла­ла ус­пе­хи. В че­тыр­на­д­цать лет Фран­су­а­за ос­ме­ли­ва­ет­ся бун­то­вать. Она уже боль­шая, она зна­ко­ма с тру­да­ми Сар­тра. Эк­зи­стен­ци­а­лизм! Вот что за­ни­ма­ет ее це­ли­ком. Сво­бо­да ее по­ступ­ка; вы­бор, ее соб­ст­вен­ный вы­бор; жизнь, ее соб­ст­вен­ная жизнь. И она, толь­ко она от­ве­ча­ет пе­ред со­бой, ка­кой по­лу­чит­ся эта жизнь. Ве­ра в Бо­га? Ве­ра в му­д­ро­го ста­ри­ч­ка на ту­ч­ке, ре­ша­ю­ще­го, в чем ты прав, а в чем нет?! Мо­лит­ва, как очи­ще­ние? Нет. Юная Фран­су­а­за вос­ста­ет про­тив цер­ков­ных догм. От­ны­не она Тво­рец сво­ей Судь­бы.

В 16 лет, вый­дя из ка­то­ли­че­с­ко­го пан­си­о­на, Фран­су­а­за Ку­а­ре по­сту­па­ет в Сор­бон­ну. Фи­ло­ло­ги­че­с­кий фа­куль­тет па­риж­ско­го уни­вер­си­те­та. Ма­лень­кая, не­склад­ная де­во­ч­ка-под­ро­с­ток, одер­жи­мая стра­стью к ли­те­ра­ту­ре, оку­на­ет­ся в ки­пу­чую сту­ден­че­с­кую жизнь. Лек­ции, се­ми­на­ры, би­б­ли­о­те­ка, кон­спе­к­ты, за­че­ты и но­вые дру­зья. По­л­но, а бы­ли ли ста­рые? По­жа­луй, нет. Толь­ко мы­с­ли, мы­с­ли и мы­с­ли.

В пан­си­о­не бы­ли во­п­ро­сы, на ко­то­рые очень хо­те­лось най­ти от­вет. По­че­му та­кое при­мер­ное дет­ст­во, про­ни­зан­ное мо­лит­ва­ми и зна­ни­ем – Бог все­гда с то­бой, вдруг ра­зом обор­ва­лось во­ем бомб, су­до­ро­ж­ным втя­ги­ва­ни­ем воз­ду­ха в лег­кие; – на этот раз не в те­бя, не в твой дом, не ту­да, где ты. А за­тем­не­ние на ок­нах… а Ос­вен­цим, Да­хау, а чу­до­вищ­ные в сво­ей объ­е­к­тив­но­сти фо­то­сним­ки в га­зе­тах. Вот рас­ко­па­но еще од­но за­хо­ро­не­ние мас­со­во­го рас­стре­ла. Тру­пы, гру­ды рук, ног и опять тру­пы…

Ми­лая, до­б­рая Фран­ция… Ми­лый, до­б­рый Бог… Как и кто до­пу­с­тил все это? И как по­с­ле все­го это­го уже че­рез год или два мо­ж­но опять со­би­рать­ся поч­тен­ным об­ще­ст­вом в про­с­то­рных апар­та­мен­тах ее ро­ди­те­лей и ус­т­ра­и­вать оче­ред­ное шум­ное за­сто­лье?

Фран­су­а­за все боль­ше и боль­ше от­да­ля­ет­ся от ро­ди­те­лей. Юная сту­ден­т­ка ны­ря­ет в но­вые друж­бы, как в мо­ре… плыть, плыть, плыть. Есть та­кой чуд­ный ли­те­ра­тур­ный штамп – мо­ре чувств. Ка­жет­ся, имен­но в та­ком мо­ре ку­па­ет­ся Фран­су­а­за пер­вый свой сту­ден­че­с­кий год. Бо­гем­ная жизнь ув­ле­ка­ет ее не мень­ше, чем за­лы ле­к­то­ри­ев и би­б­ли­о­тек. Но­ч­ные ка­фе Па­ри­жа -- ма­лень­кие, уют­ные, от­кры­тые чуть ли не до рас­све­та; ху­до­ж­ни­ки, ар­ти­сты, по­э­ты, жур­на­ли­сты, бе­се­ды и спо­ры до по­лу­но­чи, пер­вые вы­хо­ды с ви­зи­та­ми; вы­став­ки, опе­ра, ба­лет… Взах­леб, как ко­г­да-то ре­бен­ком чи­та­ла, так те­перь де­вуш­кой про­бу­ет Фран­су­а­за жизнь на цвет, на за­пах, на глаз… При­ме­ря­ет. Учит­ся ле­тать. Всем ка­жет­ся – вот еще один па­риж­ский мо­ты­лек. По­ле­та­ет-по­ле­та­ет, кры­лыш­ка­ми по­ма­шет, по­бьет­ся в за­ман­чи­вые ви­т­ра­жи жиз­ни, обож­жет свои тон­кие кры­лыш­ки и упа­дет.

И ни­ко­му не­вдо­мек, что в лю­бую сво­бод­ную ми­ну­ту, как бы ни ус­та­ла, ед­ва пе­ре­сту­пив по­рог сво­ей ком­на­ты, Фран­су­а­за бро­са­ет­ся к сто­лу. И пи­шет, пи­шет, пи­шет… Все, что бы­ло про­жи­то за день, все, да­же ми­мо­лет­ные на­блю­де­ния, все ос­та­ет­ся в ее па­мя­ти. Об­рыв­ки раз­го­во­ров, шо­рох тка­ней, за­пах ли­сть­ев на брус­чат­ке, дождь по сте­к­лу… все-все-все…

Эта стран­ная де­во­ч­ка су­ме­ла рас­ска­зать нам все о юно­сти, о пер­вых на­сла­ж­де­ни­ях, о том, ка­кое это сча­стье – знать и чув­ст­во­вать, что ты есть! Ты мо­ло­да, ты лю­би­ма, и ты лю­бишь эту жизнь.

Продолжение здесь⤵️

Подпишись на наш канал и читай:

Юлия Рывчина (с) "Лилит"