- Вы, мамаша, ежели решили по мужикам ночами гоцать, то делайте это незаметно. Слух у меня чуткий, словно звериный, каждый шорох хорошо улавливаю. Сколько ж можно молодых отвлекать да любовь на стороне искать? И куда папаня смотрит, не понимаю?
Глава 1
Предыдущая глава
Глава 60
- Бешеная! – взвизгнула женщина, подпрыгнув на месте. – Караул!
- Чтоб я тебя в последний раз тут видала, - зарычала Глафира, медленно приближаясь к наглой бабе. – Мужика моего захотела? А как насчет этого? – и показала ей дулю.
- Я ж по-хорошему пришла! – отступала горлопанка, пятясь спиной к калитке. – Я ж по-человечески!
- По-человечески? Да я твою человечину сейчас на вилы насажу, - Глафира была решительной.
Испугавшись получить несколько дырок на животе, женщина рванула прочь. Долго еще хозяйка хохотала, когда увидела рваный подол платья нахалки, который она разорвала, нацепив его на железные колья. Смех смехом, а с мужиком разобраться надо. Это что еще за мода - бабы для своих дочек хахаля ищут? Поставив вилы в сенях, Глафира отправилась к спящему мужу, который зачастую ночует на печке. Но увы, Федоса она там не обнаружила.
Посидев пять минут на лавке, подумав, порассуждав, где может шлындать Федос, Глафира обошла дом вокруг, заглянула в сарай, не поленилась слазить на сеновал. Мужика будто корова языком слизала. И почему Глафира проспала побег? Двери скрипят – будь здоров! Полы тоже не из льда постелены – половицы кряхтят каждый раз, когда по ним даже на цыпочках проскальзываешь, а все ж упустила жена мужа. На дворе второй час ночи, добрые люди спят давно, отдыхают, а у Глафиры сердце ноет.
- И где же тебя черти носят, ирод проклятый? – забеспокоилась она. – А ежели б эта чучундра не притащилась, так бы не заметила в доме пропажи, которая – как ни в чем не бывало – по девкам шатается, нужду справляет. Эх, ну и куркуль же ты, Федос. Куркуль и есть.
Не дождавшись мужа, Глафира уснула, сидя на лавке. Рано утром просыпается, а над печкой храп стоит. Да такой, что мертвого разбудит.
- Ты где был? – вскочив на лавку, женщина стукнула мужа кулаком по ноге. – Куда ходил? У кого ночевал? Отвечай, собачья твоя печенка!
Подняв голову, Федос нахмурил брови.
- Сдурела, чо ли? Али приснилось? – и перевернулся на другой бок.
Глафира, вспомнив слова ночной гостьи, учинила скандал. Начала размахивать кулаками, обзывать мужа всячески, а он знай себе, ногой подергивает, отмахивается, значит. Запала в душу женщины неприятность эта. И начала она следить за мужем. Одну ночь проспит, как дитя малое, а в другую подскочит и давай рыскать по дому. Когда ушел Федос – только богу известно, когда вернулся – черту. Не выходит у Глафиры застать его с поличным.
Чуть позже она переключила думки на сына, потому что тот начал потихоньку «горяченьким» баловаться. Сначала раз в месяц, потом – каждую субботу. Мать с ним беседы проводила, на путь истинный направляла, но Егор все одно - к дружкам лыжи навострит, и не поминайте лихом. На весь день и всю ночь из хаты смоется, зенки бесстыжие зальет, а опосля песни по всей деревне распевает. И вот решила Глафира женить его на девке хорошей. Нашла ему невесту, уговорила пойти с ней под венец. А Егору что, если мать дело говорит, значит надо жениться.
- И накормлен будешь, и ухожен. Каждую ночь залюблен. Хочешь – обнимай голубу, а желание появится – вдарь, как следует. Бабья доля такая – терпеть и молчать. Сынок, хватит ночами по чужим хатам шататься, да чужих жен поглаживать. Неровен час, поймают тебя мужики да так отделают, что и мать родная не узнает. Побереги себя для матушки. Ты ж для меня – свет в оконце. Не дай бог, поломают ревнивцы, сердце мое не выдержит. Один ты у меня, сынок, я ж тебя все детство берегла, ночами темными не спала, так переживала, что волосом седым голова покрылась.
- Ну… - пожимал плечами Егор, доедая мамкин пирог с капустой, - если надо, то женюсь.
- Вот и правильно, и мне помощница по дому будет, и тебе – услада.
Боялась за сына Глафира, так боялась, что забыла об изменах мужа.
Первая жена сына – Верочка – была покладистой, покорной и слишком тихой. Егору она быстро надоела, потому что в постели с ней чересчур холодно.
- Ты, как рыба, ей-богу. Не греешь, не стонешь… - Егор пришел домой пьяный, посетив местную бабу. Горячую, шумную. – Лягу тебе под бок, а у самого внутренности выкручивает. Так и хочется кишки выпустить, чтобы не болело.
Вера слушала и еле слышно хлюпала носом. Ну что еще ему надо? Она хоть каждый день готовая, а он… Никто ж не научил, не подсказал, как с мужем обращаться. Значит, у всех одно и тоже. Тогда зачем Егор такие громкие слова в ее маленькие ушки закладывает? Обидеть хочет?
Терпела ненасытного мужа Верочка ровно год, а потом сбежала к родителям. Спустя два года, Егор начал пить пуще прежнего. Глафира над ним дрожит, боится за его здоровье, а ему хоть бы хны. Глотка луженая. Женила она его во второй раз. Но прогадала. Девка любимому сыну досталась с норовом. Того и гляди, саму свекровь из хаты выживет. То ей не так и это не этак. То поутру громко поварешкой свекровь стучит, то слишком часто бубнит, а один раз высказалась невестушка про ночные хлопанья дверью.
- Вы, мамаша, ежели решили по мужикам ночами гоцать, то делайте это незаметно. Слух у меня чуткий, словно звериный, каждый шорох хорошо улавливаю. Сколько ж можно молодых отвлекать да любовь на стороне искать? И куда папаня смотрит, не понимаю?
Схлестнула девица Федоса с Глафирой, выложив свои подозрения прямо за обеденным столом. Федос, схватив жену за грудки, выволок ее в сени и проучил, как заслужила. Две недели Глафира пластом лежала да охала. Две недели в доме сноха командовала. Как полегчало, Глафира науськала сына и заставила выгнать норовистую молодую хозяйку.
Три года жили в спокойствии и благополучии. Пока Егор, однажды, не навлек на себя беду. Повадился Егор по чужим владениям шастать, добро соседское воровать. Вытащил из сарая хомут и седло, отнес скупщику и на вырученные деньги напился до беспамятства. Вора вычислили быстро, потому что его видела бабка – теща друга, с которым Егор часто горькой балуется. Отлупцевал друг воришку знатно. Так бойко, что тот месяц с постели не вставал.
- У своих воровать? – звериным рыком хрипел дружок, когда кулак на лицо Егора опускал. – Не попадайся у меня на пути. В следующий раз в живых не оставлю!
Глафиру чуть удар не хватил. Выхаживает любимого сынка, а сама слезы размером с градину роняет. Федос, слушая ее причитания, криком кричит, мол, так ему и надо, нечего чужим добром наживаться.
- А если б сам его в соседском сарае приметил – так бы и прибил к чертовой матери! – плевался на сына Федос.
Егор лежит, от боли охает, но слова грозного батьки на подкорку записывает.
- Ну погоди, отец, я тебе все эти страсти, о которых так сладко поешь, в глотку затолкаю. Погоди, дай только в себя прийтить.
Исполнил Егор задуманное, но не сразу, а после того, как в дом новую жену привел. Дуньку Кулакову.
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.