Парни выпустили сумочку, попытались сказать что-то насмешливое, видимо, сохраняя остатки достоинства. Но Григорий Иванович заметил, что никто из них не решился вступить с ним в драку. Они растворились в темноте.
— И чего ты одна бродишь ночью по таким местам? — сердито обратился мужчина к девчонке, — У кого ума нет – у тебя, или у твоих родителей?
— Так я на вечернем учусь, — объяснила девушка, — Каждый вечер вот так приходится….Ничего, остался последний курс.
— Будешь шляться в темноте – так дай тебе Бог ещё до диплома дожить! Другой дороги к твоему дому нет, что ли? — Григорий Иванович поймал себя на том, что ворчит как старик.
Они вышли на центральную аллею, и Григорий Иванович увидел, что девушка старше, чем ему показалось вначале. Было ей, наверное, уже за двадцать. Невысокого роста, крепенькая, густые светлые волосы…. Какая-то удивительно милая и непритязательная.
— Давай хоть до подъезда тебя провожу, — предложил мужчина, — Хватит на сегодня приключений.
— А вдруг вы тоже окажетесь маньяком? — девушка уже пришла в себя, и Григорий Иванович заметил, что она улыбается, — Шучу, конечно, спасибо вам большое за то, что вступились.
— Деньги проверь – не вытащили они у тебя?
— Нет, не успели. Да я и беру с собой мелочь только – на маршрутку, иногда в институтском буфете булочку какую-нибудь куплю.
Звали девушку Сашей. Жила она не так уж далеко – в районе, где теснились хрущёвки, а двор был таким же тёмным, как и парк.
— А вы специально по вечерам делаете обход и спасаете девушек, попавших в беду? — невинно поинтересовалась Саша.
— Нет, случайно увидел, как они к тебе привязались. Тоже возвращался с работы. Саша, а как ты отнесёшься, если я завтра тебя встречу? Не возле института, а там, у входа в парк? И провожу до подъезда?
— Я буду рада, — просто ответила девушка, — Думаете, мне самой нравится вот так… Я же понимаю, сегодня мальчишки, завтра пьяный какой-нибудь может привязаться. Дома мне уже советуют газовый баллончик купить. Но я не уверена, что в нужный момент сумею им воспользоваться. И… вы будете смеяться, но мне заранее жаль того, кто на меня нападёт. Ведь глаза щипать будет, а я представляю, каково это. Сама с детства линзы ношу.
Вернувшись к себе, Григорий Иванович не мог выбросить Сашу из головы. Чем-то девушка запала ему в душу.
На другой день мужчина пришёл в парк пораньше. Он твердил себе, что не будет ничего страшного, если Саша проигнорирует эту встречу. И в то же время понимал, что будет очень этим огорчён. А потом он увидел девушку и пошёл к ней.
— Извините, — сказала Саша, — Задержали на работе. Вернее не меня, а сотрудники там проблему одну решали. Но я работаю в этом офисе уборщицей, и могу приступать к своим обязанностям только тогда, когда все уйдут.
— Понятно, — кивнул Григорий Иванович, — Не хочешь зайти вон в ту «стекляшку», кофе выпить? С радостью пригласил бы тебя в лучший ресторан, но я всего лишь бедный грузчик, и жизнь такая – от зарплаты до зарплаты. Может быть, удастся потом что-нибудь получше найти, службу повыгоднее, но пока вот так…
— У меня тоже, — голос Саши был серьёзен,— Наверное, когда окончу институт, смогу подыскать другое место, но не факт. У нас одна уборщица два высших имеет, а найти что-то достойное пока не получилось. С этим сейчас довольно трудно, без опыта молодых не берут. Может, договорюсь, чтобы в свободные часы в своём офисе стажироваться. Но в любом случае — для уборщицы дело всегда найдётся. На хлеб заработка хватит.
Григорию Ивановичу близки оказались такие рассуждения. Саша охотно согласилась зайти с ним в «стекляшку». Это было недорогое кафе, которое предпочитали: днём – родители с детьми, вечером сюда заглядывали молодёжь - студенты…
Саша сказала, что будет кофе со сгущёнкой и пломбир. Григорий Иванович взял себе то же самое. Они устроились за столиком у окна. И проговорили долго – почти до того часа, когда кафе закрылось. Темы находились самые разные.
Мужчина решил с самого начала дать понять девушке, что за душой у него ничего нет. Если для Саши это важно – он почувствует, что её поведение изменилось. Как менялось оно у женщин, с которыми он пробовал общаться прежде. Они находили повод свернуть разговор и распрощаться. Так что Григорий Иванович несколько раз, будто мимоходом, упомянул, что снимает комнату, своего жилья у него нет, и надежды купить его – тоже. Зарплата пока позволяет прокормиться, если нужно будет больше денег – он устроится вахтовиком куда-нибудь на север, уже думал об этом.
— А вы знаете, что меня больше всего угнетает в маленькой зарплате? — неожиданно спросила Саша, — Я люблю читать, а сейчас всё больше электронных книг становятся платными. И цена для меня достаточно высокая – рублей триста-пятьсот. Так хочется прочесть новинки моих любимых авторов! Я книжку проглатываю за вечер, это ж какую сумму мне нужно зарабатывать! Раньше можно было в библиотеках книжки брать, но нынче фонды совсем не пополняются, старые книги ещё есть, а вот новых – просто так не найдёшь.
— Библиотекари хоть не выбрасывают книги в мусор, — сказал Григорий Иванович. Для него это была больная тема, — А люди сейчас – только так. Знаешь, Сашенька, я принадлежу к поколению, для которого книги – это что-то святое. А вчера иду к себе домой мимо помойки, и там стопочками на земле возле контейнера лежат романы Дюма и Майн Рида. Их раньше было днём с огнем не достать. Бабушка моя по ночам в очередях переписывалась, за право купить то или иное издание. А сейчас, видишь ли, у всех планшеты, электронные эти читалки, и не желает народ в квартирах «макулатурой» место занимать. Веришь ли – я эти книжки с помойки к себе принес. Для меня оставить их под открытым небом всё равно, что ребёнка бросить…
— Да, — вздохнула Саша, — Вот из-за этого и грустно быть бедными. У меня несколько таких желаний есть, но пока никакой материальной возможности нет их осуществить. Я бы хотела выкупать лошадей, ну тех… которые на мясо. Давать им шанс на новую жизнь. Свой приют для животных мечтала бы содержать. Но это дом загородный нужно иметь, и средства, чтобы питомцев кормить, лечить… Если бы я когда-нибудь смогла разбогатеть – то только ради этого.
Григорий Иванович и Саша затрагивали в разговоре разные темы, но всегда у них находилось, что сказать друг другу. И как же мужчине не хотелось расставаться с девушкой! Он понял, что пропал окончательно.
Проводив Сашу до подъезда – она призналась ему, что решила жить отдельно от родителей и тоже снимает уголок у одной старушки, на отдельную комнату ее доходов не хватило бы.
В тот же вечер мужчина позвонил своему заместителю, и сказал, что задерживается в «отпуске» ещё на месяц.
На другой день Григорий Иванович впервые не устал на работе. Он даже не замечал, что таскает тяжёлые ящики, с лица его не сходила какая-то смущённая и счастливая улыбка.
Он стал встречаться с Сашей часто, почти каждый день. Если только ей не приходилось задерживаться в институте, а ему – на работе. Они обменялись телефонами, и в таких случаях созванивались, предупреждая друг друга, что сегодня увидеться не выйдет. И оба бывали этим очень огорчены.
Мужчине постоянно хотелось что-нибудь дарить Саше. Но нельзя ему было пока выходить из образа. Поэтому он приносил девушке скромные букеты, а она даже сердилась и просила его не тратиться...