Феоктиста Эклер - о старой даче, где время остановилось, пьется чай из сервиза 70-летней давности и окно любимой соседки больше не светит.
Вчера мы покидали нашу дачу. Наш заброшенный зеленый рай.
Не скажу, что это моя любимая дача. Лет 10 я предпочитала другую. С газовым отоплением, городскими удобствами, в два этажа, с жилой мансардой. А муж верно ездил туда, на Взлетную, - где вырос он сам и где выросли наши дети. Брал с собою нашу кошку. В начале июня нашей рыжей не стало. Это была большая потеря. Мне не хотелось оставлять мужа одного, и мы провели лето на Взлетной вместе.
Это очень старое садоводческое товарищество. В конце 1940-х на этом месте корчевали деревья от лесных угодий, тянули жребий, кому какой участок достанется. А в начале 50-х годов стали строить домики. Тогда были очень строгие нормативы: площадь не больше 25 квадратных метров, без печки и так далее. Много ограничений, но у нас как-то принято не все их соблюдать. А потому у кого-то были печки, у кого-то домик побольше.
Участок этот получил мой свекор, который работал в НИИ, связанном с цветной металлургией.
Позже этот институт стало называться "Графит", соответственно, и участки получили название: СНТ "НИИ Графит". Все детство муж проводил лето там.
Раньше между садами (так называли СНТ) были калитки. И дети гуляли то в садоводстве ЖБИ, то в Калининце, купались в Гэшке (пруд садоводства ЗИЛ в форме буквы "Г"). Сейчас все наглухо перекрыто заборами и воротами.
Помню рассказ мужа, как дети ловили маленьких рыбок в пруду и скармливали их котеночку. Котеночек был жадным, поэтому он забегал за ближайший кустик, освобождал желудок от рыбы и поедал нехитрый детский улов снова.
Наши дети тоже проводили здесь лето и купались в Гэшке. Теперь все в прошлом. Многие домики из тех, что строили в 50-е, снесены. У меня тоже были поползновения все переустроить, сделать, наконец, "удобства" в доме. Но муж не дает. Хочет сохранить все так, как было в его детстве.
Говорит, что скоро наш домик станет раритетом и памятником садовой архитектуры прошлого века.
Почти прошло лето. Наш последний вечер на Взлетной. Пьем чай у телевизора. Начинается передача "Большая игра", которую ведет Вячеслав Никонов. Муж предлагает тост за его бабушку... С чего бы? Но оказалось, что между нашей дачей на Взлетной и семьей ведущего существует прямая связь.
Имя Вячеслава Михайловича Молотова - партийного деятеля, занимавшего в разное время разные высокие посты, - старшему поколению хорошо известно. Его жена, Полина Семеновна Жемчужина, в 1930-е годы возглавляла парфюмерную фабрику "Новая заря", позже стала начальником Главного управления парфюмерно-косметической, синтетической и мыловаренной промышленности, затем - наркомом промышленности рыбной... В общем, женщина она была незаурядная.
Среди кремлевских жен Полина Семеновна считалась одной из самых элегантных. Во второй половине 40-х годов прошлого века был создан Общесоюзный Дом моделей на Кузнецком мосту, где Жемчужина-Молотова одевалась. Ей нравилось проводить там время и принимать участие в показах в президиуме. В 1949 году, незадолго до своего ареста, она была на демонстрации детской одежды. Моя свекровь как раз занималась разработкой моделей для детей. Жене Молотова понравилось почти всё, и она рекомендовала модели к производству. За каждую полагалась премия. В итоге свекровь получила сумму, которой хватило на строительство дачного домика.
Потом Жемчужину арестовали. Выпустили ее только после смерти Сталина.
Закончив рассказ, муж посмотрел на стены нашего домика:
- В начале 50-х годов люди были небогатые и строили из чего попало. А маме благодаря благосклонности Молотовой и премии удалось купить эти новые необыкновенные доски. Столько времени прошло, а они все так же красивы.
