У великого кинорежиссёра Станислава Говорухина был сын. Сергей Говорухин. Он умер в 50 лет.
О нем не писали глянцевые журналы, его книги не издавались многомиллионными тиражами. Но его рассказам — не знаю, если честно, есть ли ему равные среди современных писателей. Как и его человеческим качествам тоже.
Знаю, что пересказ рассказа и кино — дело неблагодарное. Но всё же расскажу об одном произведении, написанном более тридцати лет назад и которое потрясло меня, когда я его прочитала. Это щемящая история одиночества и безысходности. Нашей реальной жизни без прикрас.
"Христа ради".
Как-то Анатолий Сергеевич купил себе новый зимний костюм. И принес домой обнову. Упакованный в бумагу свёрток, перевязанный шпагатом. И, как полагается, обмыть обновку — бутылку коньяка и торт "Прага".
Обрадовалась жена — Наталья Васильевна, что муж себе обнову купил. У него было два приличных костюма, но не теплые. А тут — на зиму. Хорошо! Не будет мёрзнуть.
Послал ее муж на стол накрывать — отметить покупку, а сам стал свёрток разворачивать. И вдруг закричал Анатолий Сергеевич, а попросту — Толя, что обманули его. Подсунули не то. Прибежала она на крик и увидела, что в руках у него... пальто. Женское, зимнее пальто. Для нее таким образом купленное.
Пальто так понравилось Наталье Васильевне, что она в нем и за стол села. Наотрез отказалась снимать.
Правда, заволновалась, что как же Толя без зимнего костюма? Так он уверил, что себе он купит костюм. Успеет. Жизнь то ого-го какая. Не зимой кончается...
Умер Толя вскорости. Осенью. В первом вагоне метро. Нравилось ему ездить в первом вагоне. Там свободных мест больше. Чтоб не уступали ему место те, у кого совесть ещё осталась и уважение к старости.
Первое время Наталья Васильевна как окаменевшая была. И только на похоронах, когда открылись черные створки печи крематория она бросилась к мужу и завыла так громко и страшно, что даже пришлось останавливать процессию...
Жить одной, как оказалось невыносимо. Их дочь умерла в детстве. Родственников нет. Пенсия пятьдесят рублей. Не хватает. Пересилив себя стала Наталья Васильевна сдавать книги в букинистический магазин. Двух-трёх рублей хватало на три дня. Чтобы дожить до пенсии.
А вскорости пенсию добавили — двадцать рублей. А через два дня к двери квартиры подошла симпатичная дворняжка. Дуся. Симпатичной она стала после того, как Наталья Васильевна ее отмыла и высушила полотенцем. Накормила, тем, что было у нее для себя приготовлено. И поняла — не хватит им на двоих денег. Не хватит.
Открыла входную дверь и отвернулась от собаки. А та сообразила, что надо уходить. И пошла к двери, оглядываясь по сторонам. Но не выдержала этой пытки Наталья Васильевна.
И остались они жить вдвоём — симпатичная Дуся со звёздочкой на лбу и Наталья Васильевна, которая была раньше артисткой. Но получила серьезное ранение на фронте. И из-за этого проработавшая всю жизнь реквизитором. Пусть всего лишь реквизитором, с нищенской ставкой, но в театре.
Вечерами она ставила два прибора на стол, пустую бутылку из-под коньяка и рассказывала Дусе о своей жизни. И казалось, что тоска притупляется в такие моменты.
А днём они ходили гулять. Заходили в магазин за провизией. Ведь денег-то добавили. И если ужаться, если поменьше пользоваться электричеством, если вместо масла покупать маргарин — жить можно. Два рубля в день на двоих . И потом собака пришлась ко двору ее многоэтажки. Ей то один, то второй косточку принесет. Нет, ничего, можно жить.
И было одно место куда заходили каждый день Дуся с Натальей Васильевной. Кондитерский отдел. Заходили, но ничего не покупали, только рассматривали шикарные прилавки. Их уже и продавцы заприметили. Некоторые здоровались, а некоторые — более того, даже спрашивали у странной старухи: что она хотела?
— Торт "Прага" , — отвечала тихо Наталья Васильевна.
Продавцы же говорили, что "Праги" давно не было, а почему — они сами не знают.
И вот однажды подавилась костью Дуся. Не дозвонившись до скорой ветеринарной помощи пошли Наталья Васильевна и Дуся в частную клинику, взяв остаток пенсии с собой. Семь рублей. Больше нет.
Придя рано утром в клинику и заняв очередь прочла хозяйка Дуси правила обслуживания — пятнадцать рублей за прием. Плюс ещё за сдачу анализов... Но доктор оказался добряком. И никаких квитанций не попросил. И осмотрел собаку бесплатно. Правда, прощаясь, всучила ему Наталья Васильевна пятёрку. Давала деньги и стыдилась — мизерная же сумма, а больше нет.
После покупки лекарств, молока и хлеба у них осталось 37 копеек. На эти деньги можно было купить три котлеты. И как-то дожить до пенсии.
По привычке Наталья Васильевна зашла в кондитерский отдел. И там был он. Торт "Прага". Три рубля восемь копеек.
И Наталья Васильевна впервые в жизни решила просить милостыню. На вокзале. Самое страшное — решиться протянуть руку. А ещё страшнее — посмотреть людям в глаза. Вы замечали, что нищие не смотрят в глаза?
Прохожие давали охотно деньги бабушке в линялом платке, в пальто с разными пуговицами и ботиночках "прощай, молодость". Она даже не смотрела, сколько ей дали. Ей было стыдно, как бывает только человеку с совестью.
И, знаете, она не смогла воспользоваться этими деньгами. Она их отдала нищей, которая привычно крестилась и кланялась подающим. Отдала, а сама быстро зашагала прочь.
"Она вошла в кулинарию, подошла к кондитерскому отделу и, разложив на прилавке те тридцать семь копеек, что остались от покупки лекарства, молока и хлеба, как о заведомо недоступном, попросила:
– Пожалуйста, если можно, взвесьте мне «Прагу» на тридцать семь копеек…
И сквозь обжигающие ее слезы уже не увидела, как странно посмотрела на нее продавщица"©
Я знаю, что мало кто прочитал до конца. Ещё меньше захотят прочесть сами этот рассказ. Людям нужны положительные эмоции. А одиночество, бедность, болезнь, смерть — об этом читать неприятно...
Берегите своих близких.
Пусть у вас всё будет хорошо.
С уважением, Женя.
