- Дочка, прости меня, - сказала Тамара Дмитриевна слабым голосом. – Я так перед тобой виновата…
Надя вздрогнула, она не ожидала от своей матери таких слов. Может быть, ждала их и где-то в глубине души надеялась услышать, но всё рано оказалась не готова к ним.
Вот уже месяц как Надежда ухаживала за своей тяжелобольной матерью. После инсульта Тамара Дмитриевна с трудом могла передвигаться и плохо разговаривала. Надя забрала её из больницы к себе домой, выделила для мамы отдельную комнату, вызвав этим большое недовольство младшей дочери.
- Почему я должна жить теперь в одной комнате с сестрой? – возмутилась одиннадцатилетняя Ира.
- Потому что бабушка будет жить у нас, она сильно болеет и нуждается в уходе,- ответила Надежда.
- Это надолго?
- Я не знаю, - честно сказала Надя.
Старшая дочь Надежды Алиса тоже не пришла в восторг от того, что осталась без личного пространства. Да и супруг Анатолий не совсем понимал поступок своей жены.
- Она к тебе всю жизнь относилась как к падчерице! Не любила тебя никогда. Унижала. Сама же рассказывала, сколько слёз ты выплакала из-за её чёрствости. Для неё только твой брат всегда существовал. Она и к внучкам, нашим с тобой детям, всегда была равнодушна. А сейчас ты вдруг решила поиграть в мать Терезу? С чего это?
- Она моя мать, - спокойно ответила Надежда. – По-твоему я должна сдать её в интернат?
- Да хоть бы и так! Какая она мать! Хуже мачехи…
- Я так не могу, Толя. Какая бы она ни была, она моя мать, - тихо сказала Надежда.
Да, в её душе много лет жила обида на мать, но теперь, когда Тамара Дмитриевна была такой больной и слабой, Надя поняла, что больше не может злиться на неё, а уж тем более ненавидеть.
***
Наде было почти шесть, когда на свет появился её младший брат Серёжа. Она хорошо помнила тот день, когда родители пришли домой с кричащим свёртком, перевязанным голубой ленточкой.
- Я могу посмотреть на братика? – спросила девочка, войдя в родительскую спальню, где поставили детскую кроватку для Серёжи.
- Уйди, - со злостью в голосе ответила мать. – Ты недавно переболела, вдруг ещё не до конца здорова. Не хватало ещё, чтобы ты заразила маленького.
- Да пусть посмотрит, - сказал отец. – Иди сюда, дочка.
- Нет! – почти закричала Тамара. – Не подходи. Потом посмотришь. Иди в свою комнату.
Надя убежала в комнату и заплакала. Она не понимала, почему мама разговаривает с ней так грубо, словно она в чём-то провинилась. И, наверное, уже тогда маленькая девочка поняла, что теперь для неё всё будет иначе. Теперь у мамы на первом месте всегда будет стоять Серёжа. А для неё, похоже, места в сердце матери уже не осталось… Наде было горько и обидно это осознавать.
Через три недели после того, как Тамара с сыном вернулась из роддома, у Нади был день рождения. Девочке исполнялось шесть лет и она, конечно же, не сомневалась, что сегодня её ждут подарки и торт. Она даже уже придумала, какое желание загадает, когда будет задувать свечи на торте.
Это был выходной день, в детский сад идти было не нужно, но Надя проснулась уже по привычке очень рано, продолжая лежать в своей кровати. Она слышала плач Серёжи и голос матери, у которой никак не получалось успокоить плачущего ребёнка.
Надя лежала и ждала, что вот-вот в её комнату войдут родители и поздравят с днём рождения. Но никто не заходил, и девочка сама вышла из комнаты.
- Проснулась? – нервно спросила мать, укачивая Серёжу. – Иди умывайся, на плите каша, сама наложи себе, уже не маленькая. Я всю ночь не спала сегодня, у Серёженьки колики.
Девочка с удивлением посмотрела на мать. А как же день рождения? Как же подарки, торт со свечками? Неужели мама забыла про её день рождения?
- Чего уставилась? – рявкнула Тамара. – Я так вымоталась уже от этих бессонных ночей, хоть ты меня не выбешивай.
Надя послушно пошла в ванную комнату, почистила зубы и наложила себе в тарелку уже успевшую остыть кашу. Она ела её без аппетита, глотая вместе с кашей свои слёзы…
- Дочка, с днём рождения, - сказал отец, входя на кухню. – Ты извини, я не успел подарок купить. Закрутился совсем. И торт не купил. Давай мы с тобой в магазин попозже сходим и выберем тебе что-нибудь.
- Правда? – робко спросила девочка.
- Ну, конечно, - кивнул отец. – Не плачь, пожалуйста!
- А торт?
- И торт купим.
- Какой ещё торт? – воскликнула Тамара, заходя на кухню. – Мне нельзя торты, я же кормлю. У Серёжки колики и мне приходится сидеть на строгой диете.
- Так ты и не ешь, раз нельзя.
- Что? Я должна смотреть, как вы объедаетесь тортом? Нет, никаких тортов! – категорично заявила Тамара, снова поспешив на плач Серёжи.
- Торт в другой раз. Хорошо, дочка? – спросил отец у Нади. – Не будем маму дразнить.
Девочка согласно кивнула, хотя ей было до глубины души обидно, что она не сможет задуть свечки на праздничном торте и загадать желание.
- Папа, почему мама меня не любит? – спросила Надя у отца, когда они возвращались из магазина игрушек. – Разве я плохая?
Девочка несла в руках коробку с куклой, которую она долго выбирала. Теперь она предвкушала, как будет играть в дочки-матери и станет для Тани, так она назвала куклу, самой лучшей мамой. Доброй и любящей.
- Почему же не любит? Любит, конечно, - ответил отец. - Просто она сейчас очень устаёт. Серёжка маленький совсем, плохо спит. Вот мама и нервничает постоянно.
- А когда братик подрастёт, мама уже не будет такой… - девочка не решилась произнести вслух слово «злой».
- Конечно, не будет. И ты вовсе не плохая, ты самая хорошая девочка. И знаешь, что, дочка? Давай сейчас зайдём с тобой в кондитерскую и съедим по пирожному, раз с тортом у нас не получилось.
- Давай, - обрадовалась девочка.
Когда отец и дочь вернулись домой, Тамара снова была не в духе:
- Почему так долго? За продуктами нужно сходить. Я хватилась, а у нас ни хлеба нет, ни вермишели на суп.
- Сейчас схожу, - ответил Анатолий. – Список написала?
- Вот, - Тамара сунула Анатолию бумажку, и он ушёл в магазин.
- А ты иди посуду помой, не маленькая уже, учись помогать матери по хозяйству,- обратилась Тамара к дочери.
Потом её взгляд упал на коробку с куклой, которую девочка держала в руках. Тамара выхватила у Нади коробку и открыла её со словами:
- Дорогая, наверное? Зачем было так тратиться, у нас сейчас и без того расходов много, денег не хватает. Не до праздников нам сейчас! Да и кукла какая-то дурацкая, некрасивая…
Женщина грубо швырнула коробку с куклой на кровать и, не обращая внимание на плачущую от обиды дочь, вышла из комнаты, напомнив Наде про грязную посуду.
…А через год Анатолий ушёл от жены к другой женщине. Надя хорошо помнит, как рыдала мать, жалуясь подруге Зое.
- Сволочь! Я же на второго ребёнка решилась, чтобы его, кобеля, удержать. Думала, если сын родится, он точно от меня никуда не денется. Мужики всегда сыновей хотят.
- Да разве мужика детьми удержишь? – возразила Зоя. - Ты же всегда знала, что он погуливает.
- Знала! Но терпела. Думала, что погуляет, да в семью вернётся. Все мужики гуляют, но не все же к любовницам уходят. А теперь я кому нужна буду с двумя детьми-то?
- Детям своим будешь нужна!
После ухода отца Наде пришлось совсем не сладко. Мать всё время была в плохом настроении. Казалось, что всю свою накопившуюся злость на мужа и на жизнь женщина вымещала на дочери. Наде постоянно за что-то доставалось от матери и что бы она ни делала, как бы себя ни вела, Тамара Дмитриевна была недовольна.
При этом к Серёже женщина относилась совсем иначе. Сына она обожала. Надя же чувствовала себя ненужной и лишней. Иногда ей казалось, что это она во всём виновата. И в том, что мама такая злая, и в том, что отец ушёл из семьи… Во всяком случае, мать вела с ней себя именно так, что девочку мучило постоянное чувство вины… Но в чём именно она виновата, Надя не понимала.
