Бобрый вечер!
С вами Оса. Ожидаемая встреча окончилась, подведу итоги, но сначала отвечу на некоторые прозвучавшие в комментариях вопросы и просто мнения.
Ухти
Да, я согласна с тем, что умение готовить – еще не дорога к ожирению, но это все же наименее вероятный вариант.
Привычка к спорту, конечно, несколько повышает вероятность хорошего развития событий, но тоже гарантии не дает.
У меня же была цельная куча знакомых спортсменок, но чаще всего жизнь у них в этом плане шла по сценарию: «теперь я замужняя женщина, теперь я не буду заниматься спортом, теперь я буду заниматься кулинарией».
К моим и их нынешним годам от былых занятий у них не осталось и следа, разве что пара травм в напоминание и возможность вспомнить во время встреч что-то в стиле, «вот я, было время, была такая сочная, да красивая, да резвая».
Некоторые уже лет по 15 в спорт возвращаются, да с понедельника будут былую форму возвращать.
И в случае с Ухти несколько беспокоит то, что спорт она любит, но в значительной степени при условии наличия коллектива. Нам с Крокодилом даже пришлось начать вместе с ней дополнительно тренироваться, потому что за компанию она горы свернет.
Оно нам, конечно, на пользу, но времени дополнительно требует, а выкроить его и раньше было сложно, а теперь еще сложнее.
А вот кулинарией она готова заниматься и в одиночестве.
К счастью, практика совместного тренинга постепенно приносит свои плоды не только в плане роста ее показателей, но и в плане повышения ее способности «давать стране угля» тренируясь просто под моим присмотром.
А то, знаете ли, тренироваться два раза в день, я как-то не горю. И уж совсем не горю желанием подгонять свой тренировочный график под кого-то.
Но теперь становится легче. Но все равно за Ухти нужен глаз да глаз. Иначе она будет только готовить и фильмы смотреть.
Вино
К сожалению бутылка и этикетка не сохранились: подруга перелила содержимое из обычной бутылки в пластиковую, чтобы то ли место освободить, то ли вес зачем-то снизить. А сама она название забыла.
1
«Поосторожней там, с подругами.»
К этой оно вряд ли относится: она сама себе на 15 лет срока уже успела наговорить. Это наша женщина.
2
«"Тортик просто прэлесть!" - но явно не диетический😄 После такого обычная пробежка не поможет😄»
Не, такое пробежками лечить долго. Посему тортик будем постепенно есть еще денек. Ели бы еще дольше, но подруга себя в тортах не ограничивает.
На самом деле вопрос оверкалорийности вторичен. С этим мы бы разобрались. А вот лошадиная доза сахара, скачки инсулина и ряд других негативных эффектов намного хуже. Поэтому и употребляем небольшими порциями. При нашей активности получается в рамках допустимого.
Активность вообще многое прощает, хотя и в разумных рамках. Например, одно пирожное в день, хотя мы его и не съедаем.
Плюс, Крок приучил к кулинарному мазохизму, когда сознательно себя ограничиваешь и наслаждаешься тем, что можешь себя ограничить и при этом не страдать.
3
«В Испании вино дешевле воды..
ПС.. И почему я не испанец 🥴»
Потому что Бог возлюбил вас еще до рождения и сделал вас русским.
Русский – здоровее испанца. По крайней мере в печеночном плане. Помню как-то мы ознакомились статистикой по алкогольному циррозу печени в винных странах. И все очарование ушло в ноль.
Испания здесь в числе лидеров и крепко обгоняет наши страны, уступая, если не ошибаюсь только Франции, Италии, Греции и еще кому-то там, у кого с виноградной лозой полный прядок..
Местный гепатолог нам говорил, что печень очень не любит постоянных нагрузок, пусть даже небольших. И лучше раз в месяц «в зюзю», чем из года в год ежедневно пару бокалов, не доходя до опьянения вовсе.
Так что, переделав местный политический лозунг, можно сказать «дяка Богу, що вы не хранцуз!»
4
«Пейзажи очень хороши, особенно самый первый, с деревом и кирпичным сараем, и вечерний с полоской заката. Такие простые сюжеты, а так тепло, поэтично. Хочется любоваться и всматриваться, долго. И ведь не нашенский художник-то, а что-то чудится родное...»
А он, кстати, не только Вам родным кажется. Помню, что наши культурные деятели начала ХХ века его тоже очень высоко чтили, хотя и не помню какие.
А вообще художник художнику – друг, товарищ и близкий родственник. Искусство настолько же сближает, насколько разъединяет политика.
Женский призыв
«Недавно прочитала новость, что у вас разработали женскую военную форму. Значит, женскому призыву быть?(»
Я в этом сомневаюсь по следующим причинам.
Пошив такой формы вовсе не подразумевает готовящегося призыва, ибо бабу можно было и в мужской прикид воткнуть, что и делалось с самого начала войны.
Да и женская форма у нас уже была, поскольку женщины и до войны в армии служили. Не в спецназе, предположим, но служили, и знакомые даже автомат держать приспособились, научились лежать под ровно проезжающим танком и бежать некоторое количество метров в заданных направлениях.
Поэтому, думаю, что разработка новой формы, в условиях жуткого дефицита средств – это лишь попытка этот дефицит усилить, путем «освоения» этих самых средств.
Вернее, освоить, несмотря на дефицит.
Сомнения вызваны еще и тем, что нынешние женщины призывного возраста могут служить в госпиталях (но здесь нужно соответствующее образование) или в связи, но на том самом «передке» они почти все мало на что пригодны.
Если смотреть с физической точки зрения, то могло бы сгодиться средне-старшее поколение, но оно годам к сорока на любой вопрос готово ответить «что вы хотите от старой больной жинки?» И, кстати, это обычно правда. Пусть не старые, но больные и едва подвижные: даже хуже мужиков.
К тому же, если совсем старое поколение готово делать что угодно, насколько им хватает их крохотных сил, то молодые не намерены включаться даже на четверть имеющегося.
Поколение выросшее на «Макарах-следопытах» уже не в форме, а молодежь выросла на продукции а-ля сериал «Друзья», герои которого стопитцот серий били баклуши, сидя в кафешке.
Нет, сам сериал, может быть, и неплох, но когда подобная продукция становится основой внутреннего мифа – ничего из такого человека не выжмешь. Он верит, что не просто рожден для счастья, но что он имеет на него какое-то там право, что жизнь ему обязана это счастье предоставить и ни какие подвиги в его картину мира не входят.
«Да и почему я кому-то что-то должна, если в моем инстаграме уже почти тысяча подписчиков»?
Нет, я понимаю, что кому-то раскрученный аккаунт тоже может приносить радость, но свято верить в то, что он делает тебя привилегированной частью общества так же смешно, как если бы ты причислил себя к элите, научившись пародировать волнистых попугайчиков.
Современные представитель молодежи хочет работать на непыльной немозольной работе – немного работать, за не слишком большие, но приличные деньги, которые позволят ему ничего не делать в свободное время и просто сидеть с друзьями в кафешках, где они будут либо «тупо гнать», либо «чисто прикалываться», пробуя разные напитки и блюда, ибо готовить они тоже как бы не намеревались, ибо унизительно.
Им слишком долго показывали жуткую rashku, где только сухари и всё смотрится примерно вот так:
… и не менее долго показывали прекрасный, счастливый Запад, где круасаны и где все живут вот так:
… или вот так:
Выбор было сделать нетрудно, вот только те, кто разводили молодежь на такую простую приманку, не учли того, что те, кто хочет всю жизнь провести вот так, как на этих приторных фото, принципиально не согласен покидать зону комфорта.
Более того, это страна должна ему эту зону предоставить и обезопасить оную, а если она на это не способна, то… можно ведь и другую страну подыскать.
Поэтому ни физически, ни психологически из наших молодых женщин солдат не получится.
А вот то, что в этом случае они поднимут реальный вой – это почти точно. Отлов мужиков, конечно, многих возмущает, но мужики-то считаются хотя бы формальными воинами, а женщин к такому не готовили.
Вот не представляю, на что может рассчитывать государство, формируя войска на столь негодном материале.
А вот медиков могут принудить. Говорят, что там их нехватка, но это скрывается.
Штрих вдогонку
Кстати, есть мнение, что вас, подписчики - на самом деле нет, а все люди, которые свободно общаются в Сети, будучи жителями РФ - это боты, а реальные россияне трясутся от страха по своим нищенским домам и иногда в слезах Солженицына перечитывают, ибо за любой писк вам дают 25 лет тюрьмы.
Это я недавно слышала.
Уже не удивляюсь, хотя, должна признать, доля удивления остается, ибо к такому привыкнуть как к норме непросто.
Дятел
«Кстати, давно не упоминали Дятла. Есть от него какие вести?
Жив ли или уже на удобрения пошел?»
Не знаю. Я тут за делами о нем забыла, а Бобр вся в ее новой любви и, видимо, тоже забыла. Он же, к счастью, уже не навязывается. Завтра у нее спрошу, выходил ли он в Сеть.
О! Узнала! Вчера ночью был жив.
5
«Вопрос. Риторический.
Нафига западенцам так остро понадобилась "кава в венской опере", если у них и так с этим все отлично??
Эх, не только у нас мозги замутили прекрасным "райским садом"»
Жадность и зависть – одна из основ нашей цивилизации. Поэтому подобные эксцессы были и будут.
Но саму венскую оперу, уверена, 99% в одном гробу с Моцартом видели.
Тухти-2
Забыла сказать, что вчера Ухти обрадовала подругу тортом. Последняя его оценила, по большей части избавив нас от необходимости есть его весь самим.
Ухти-тухти это впечатлило и сегодня, пока меня не было дома она наварганила пельменей, избавив меня от существенной части хлопот, связанных со встречей подруги. Немного, но нам как раз хватило. Подруга, на радостях хотела даже за водкой выбежать, но я отказалась, а опрокидывать в одиночку она сочла за муветон.
Параллельно с этим Ухти-тухти приделала одну штуковину, к которой у меня то руки не доходили, то сердце не лежало, тем самым доказав, что второе свое прозвище (Гайка) она получила заслуженно.
Я в ее возрасте такой хозяйственной всё же не была.
Теперь перейду к «Львовскому отчету».
Город любви
Вот чем подруга хороша (давайте я буду называть ее Брунхильдой: надоели абстракции), так это тем, что склонности к экзальтации в ней, наверное, не больше, чем в нас. Хотя, вроде бы, даже высоким искусством интересуется и могла бы себе позволить временами улетать в горние выси.
В общем, никакого города любви она во Львове не увидела, тем более что не понимает она, что такое «Город любви». Что такое любовь – знает, а вот так чтобы целый город, да с любовью – этого она представить не в силах. «Город красных фонарей», что ли?
По ее мнению, это просто попытка проехаться на славе «Парижа Опушки», который, она уверена, тоже, скорее всего, никакой не город любви, а просто неплохой город.
Романтическая атмосфера? Да, в какой-то степени она есть, но это, скорее, романтика отдыха и Средневековья.
Да, много кафешек, из числа «для двоих», но Брунхильда уже не 16-ти годков, и для нее «вдвоем» вовсе не обязательно «вдвоем с мужчиной», в которых она, как и 90% женщин уже успела разочароваться если не совсем, то частично. Женское общество ей уже кажется не менее комфортным.
Во всяком случае, она сказала, что с удовольствием посидела бы там со мной. Я бы, тоже не отказалась. Но причем здесь любовь?
Видимо, это и в самом деле просто реклама для привлечения неоперившихся туристов.
Впечатление
Могло бы быть стопроцентно хорошим. Поводов для этого достаточно. Потому что это красивый, уютный, очень чистый, изобилующий достопримечательностями и совершенно несуетливый польский город.
Территориально он, конечно, опушнянский и даже по нацсоставу может считаться таковым (после чисток-то ХХ века!), но реально от него с такой же силой прёт Польшей, с какой от Крыма пёрло Хладолесьем (в обеих странах Брунхильда была).
Очень чисто: кучку окурков на земле увидела только однажды. Действительно очень чисто.
Очень много статуй, зелени и просто хорошей архитектуры. Фотографии подтвердили это: там можно с планшетом ходить целыми днями и рисовать с утра до вечера.
Большая часть города выложена брусчаткой, а асфальтированный дроги только в новостройках, который ничем примечательным не отличаются от новостроек других городов. Из-за этого проезжающие машины сильно шумят.
Мало супермаркетов, которые заменяет уйма микромагазинчиков.
Цены очень высокие. Практически на всё. За пару дней они слили впечатляющую сумму, хотя не шиковали.
Много туристов из Европы. Сами жители, то ли ради приезжих туристов, то ли потому что они, скорее, поляки, чем вУкры, постоянно улыбаются, очень вежливые, и, как показалось подруге, очень верующие.
Хотя, по ее словам, это, скорее, ощущается подсознанием, чем основывается на четких показателях. Возможно, обилие разнообразных церквей сформировало такой образ.
Но от других я тоже слышала, что там народ в среднем значительно религиознее, чем в остальных регионах. На мой взгляд, это довольно двусмысленный показатель, ибо речь ведь не о приверженности основам христианской веры, а о приверженности ряду религиозных правил, сиречь, обрядоверию.
Там же, где обитают радикальные обрядоверы, обычно всегда можно найти поддержку для той или иной формы насилия, ибо любой истинный верующий – это такая разновидность философа, а истинный обрядовер – подвид фанатика.
Чем живет город, кроме туризма, Брунхильда так и не поняла. Ей показалось, что там и в самом деле всё крутится вокруг туристов и кафе, и, если исчезнут первые – то позакрываются и вторые, что ввергнет пока что цветущий городок, цитирую: «во мрак aнaльнoгo угнетения», чем заставила меня долго хохотать.
Настоящим городом она его признать не смогла: городок, но не город. ЛУчше Киева и даже лучше Одессы, но городок. И не наш, а их.
Вероятно, город питают ещё и дотации: такие слухи давно ходили, но насколько они верны я не знаю.
Повсюду говорят только на мове. Ей от этого стало не по себе и, хотя с мужем она общалась по-русски, но с людьми от греха подальше использовала только мову.
Косо на них никто не смотрел, то ли от вежливости, то ли потому, что привыкли, что турист – основа жизни.
Судя по всему, город очень спокойный, поскольку в парке даже фортепиано стояло без охраны и люди подходили играли и никто клавиши не повыбивал (у нас оно бы и недели не протянуло).
Старички играют на улицах в шахматы, приглашая окружающих за небольшую деньгу составить им партию. Брунхильде показалось, что это в основном евреи, ибо говорили как-то странно.
Но здесь нужно отметить, что западенское произношение порой ставит в тупик прочих опушнян, даже если слова используются стопроцентно знакомые. Например, многие утверждения могут произноситься с какой-то полувопросительной интонацией. Часто еще и скороговоркой. Часто еще и слегка лающей.
Есть у нас с Кроком знакмые из числа тех, что живя здесь четверть века так и говорят с неместным произношением. И есть такие, которые переходят на него очень быстро. А если уедут куда-то ненадолго – то уже обретают тамошний акцент. Потом снова его теряют.
Так вот была у нас местная знакомая спортсменка. Говорила строго на суржике, а потом на лето уехала куда-то туда к родне, а, когда вернулась, то говорила, в основном тоже на суржике, но произношение настолько затрудняло общение, что мы только и переспрашивали. И не только мы, но и почти все.
Вот точно такие же ощущения были и у Брунхильды: будто свои, а вроде как и не свои.
Первые впечатления были настолько хорошими, что она даже подумала, что с радостью жила бы во Львове. Согласна: если смотреть на фото, то такие мысли неизбежны. Вот только жить тебе придется не с прекрасными статуями, а с живыми людьми.
Город же пропитан русофобией.
После этого стало ясно, что будь он хоть в тысячу раз лучше, пригоден он будет только для туризма. Мы с Крокодилом этого ожидали, ибо уже знаем, насколько легко вчерашние «добрые соседи» могут тебе напомнить, что они здесь свои, а ты – чужой и должен быть благодарен, что на тебя сразу цак вешать не стали.
Поэтому с сочувствием относимся к местным «пришельцам», которые ничего никому плохого не делают, и даже приличнее среднего местного, но которых временами от плохого настроения, то в «черноzhopye» запишут, то еще в каких грехах безо всяких оснований обвинят.
Я старательно выспрашивала Брунхильду, в чем именно выражалась эта русофобия. По ее словам, простые люди ее не проявили, но в музеях и прочих общественных местах то и дело сотрудники заведения заводили речь о «svolochakh-moskaliakh», которые виновны во всем. Видели памятник Бандере, от которого ее покоробило, и, наверное, это дополнялось тем, что в городе не было ничего русского.
Могу допустить, что простые люди все же получше. Мы с Крокодилом общались с выходцами оттуда, и они говорили, что сейчас народ, хотя и стал более русофобнутым, но не весь и только в последнее время.
По их словам, уже в конце советского периода к власти в этом регионе пришли националисты, а после обретения нэзалэжности они сделали невозможным какой-либо социальный рост для тех, кто был не из их круга.
Поэтому вся настроенная на сотрудничество с Хладоелесьем часть населения была вытеснена на обочину жизни, а потом просто либо умерла, либо уехала, либо доживает на пенсии.
А до того, по его словам, там и идейных коммунистов хватало и русофилов. Но их голос не финансировался, не поддерживался и был неслышен. А нацисты постоянно ездили по городу и выкрикивали в усилители русофобские и просто националистические лозунги и открывали тематические заведения, в который можно было войти произнеся пароль "Слава Опуне" или дав соответствующий отзыв. Или получить за это скидку.
Однако, как бы там ни было, кто бы там ни был виноват, но чувство у наших туристов было такое, что русских там ненавидят.
Было ясно, что там все понимают по-русски, но, когда тебе приходится говорить на другом языке только от страха – это, как ни крути, мерзко.
Поэтому Брунхильда к уже на второй день поняла, что посмотрит всё, что успеет, постарается этому порадоваться и больше ноги ее там не будет.
Должна отметить, что она о Польше рассказывала намного лучше. Ее она восприняла как страну с абсолютно нормальными людьми, которые вполне могут дружить с русскими и даже любить их, но государство которых традиционно имеет сложные отношения с Россией.
Во Львове же она почувствовала не какие-то там "давние сложные отношения", а банальную ненависть к стране, которую, как и я, считает своей.
К этому добавилось еще и то, что ее благоверный, как ни странно, проникся этим и к концу визита уже говорил только на мове и начал склоняться к тому, что, если бы Опушка победила, то это было бы все же прогрессивный шаг, ну и вариации на эту тему.
Брунхильда уверена, что это у него ненадолго, но видеть у зрелого человека такую внушаемость и изменчивость ей было неприятно.
Теперь, говорит, придется некоторое время вообще не обсуждать этот вопрос, чтобы не вышло, как у некоторых наших знакомых, которые только и того, что по квартирам границу не провели и даже не разговаривают друг с другом.
…
Одним словом, все там было неплохо, и даже почти хорошо, но не отпускало ощущение, что за ярким ласковым фасадом находится утробная ненависть, словно из-за красочного витража проступает морг.
Хотя, это и в самом деле так, ибо культурная столица Опушки еще совсем недавно по историческим меркам была залита кровью.
Правда, примерно то же самое можно сказать и почти о любой европейской гламурной столице. Высокая бытовая культура, похоже, кровожадности не помеха.
Это ощущение было для Брунхильды очень сильным и очень важным. Я оставила это на самый конец статьи, но она выпалила это чуть ли не с порога. Согласитесь, что это на многое намекает.
В общем, уже и пельмени съедены, и второй чайник чая выпит, и поздно уже, и длина текста достойна Крокодила, так что статью заканчиваю.
До встречи!