− Папа! Что ты здесь делаешь?! Ты что, следил за мной, подслушивал? Как это низко! – тонко провизжала Вера, а сама подумала, как в лихорадке: «Он слышал! Он всё слышал! Ой, что будет-то!»
− Вопросы буду я задавать, - обрубил отец. Он подошёл к дочери, которая, как загнанная в угол мышь, прижалась к двери подъезда. Степан крепко ухватил Веру за острый подбородок и задрал его вверх, чтобы она не смогла отвести глаза.
− Правда ли то, что я услышал? Ты спишь с ним?
− Папа, что за вопросы! – визжала оскорблённо Вера.
− Отвечай! И только попробуй мне врать… - вкрадчиво настаивал он, - утром же… к гинекологу… Ну?!
Если бы отец не держал дочь за подбородок так крепко, как держат за ошейник взбесившегося пса, то Вера непременно упала бы на колени - до того велик был её страх перед расправой отца. Но Степан держал и сверлил её чёрным взглядом, поэтому Вере ничего не оставалось, как заплакать. Мама учила её:
− Чуть что, Верочка, сразу плачь. Мужчины не выносят женских слёз.
Но отец был крепким орешком и действовали на него только слёзы жены, и то не всегда. Сейчас же в нём бушевала такая ярость и стыд за дочь, что он, увидев её жалкие, трусливые слёзы размахнулся свободной рукой и влепил Вере крепкую пощёчину. Бесстыдница отлетела на пару шагов, чиркнув спиной по кирпичной стене дома. Ночь, звёзды, фонари и отдалённый шум редких машин… И ни одного человека, кроме них, чтобы позвать на помощь.
− А-а-а! – вскричала Вера уже от настоящей боли.
− Ты мне ответишь… - тяжело задышал над ней отец, - иначе клянусь Богом, я тебя закопаю прямо под этой сиренью.
− Папочка, пожалуйста, папочка! – взмолилась Вера, прикрывая руками лицо.
− Спала с ним?! – повторил вопрос отец.
− Да! Да! Да! – прорыдала Вера, - у нас любовь, сейчас девяностые, а не шестидесятые, когда ты был молод! Сейчас другие правила, другие нравы!
− Эх, ты… лах**ра! А мы тебе доверяли, в такой большой город отправили, чтобы ты училась, профессию получала, а ты… - он подступил к ней совсем вплотную и заорал что есть мочи: - До восемнадцати я решаю кого тебе любить и с кем в постель прыгать! Завтра же утром забираем документы и едем домой!!!
− Нет! Я остаюсь! Мы поженимся! Ты не можешь!.. Ты не посмеешь!..
Тут над головой Веры распахнулось окно и к их задушевной беседе присоединился ворчливый голос старухи.
− Мне конечно очень интересно вас послушать, Санта-Барбара отдыхает, но может вы всё-таки будете выяснять отношения за дверью своей квартиры?
Не успели пристыженные отец и дочь опомниться, как раздался и мужской голос с балкона, откуда был виден только огонёк сигареты.
− Марфа Викторовна, да пусть ещё поболтают, я заинтригован! Интересно же, чем дело закончится!
Мужчина начал хохотать, довольный собственной шуткой.
− Подымайся в квартиру тётки, живо, - прошипел Степан. Теперь он был зол на Веру вдвойне.
− А девчонка не промах! – заключил мужчина с балкона.
− Ремня ей надо почаще давать, шалопутной, - более трезво оценила ситуацию старуха.
И они скрылись в подъезде, сопровождаемые новым взрывом мужского смеха.
Тётка встретила Веру, отводя взгляд. Вера зорко следила за ней. Она жаждала понять: неужели именно тётя её предала? Так больше и некому! Она единственное связующее звено между нею и родителями Веры. Отец расстёгивал сандалии пыхтя и не произнося ни слова. Справившись, сказал:
− На кухню иди, жди меня там, - приказал он и заперся на пару минут в ванной.
− Тётя Лия, пожалуйста… - схватила Вера за руку тётушку, которая хотела было скрыться в комнате. – Я ничего такого, вы же знаете, у нас с Никитой всё серьёзно. За что вы так со мной?
Лия Павловна ответила холодно, по-прежнему не глядя на племянницу:
− Я приютила тебя, Верочка, потому что думала, что тебе интересна учёба. Сейчас тебе всё кажется большой трагедией, но поверь, я желаю тебе только благ. Пусти мою руку, если я понадоблюсь, отец меня позовёт.
Вера не отпускала, судорожно хватаясь за неё, поэтому Лия Павловна вырвалась силой. Две минуты длились вечность для Веры. Наконец отец вышел, утирая полотенцем пушистые усы. Он умылся и сразу посвежел. Степан сел напротив дочери и властным, холодным голосом спросил:
− Рассказывай, как сессию сдала?
− Нормально…
− А до меня дошёл слух, что не очень! Экзамен по микробиологии - на три! основы патологии – незачёт! Только благодаря тётке тебя и вытянули!
− Я старалась, как могла!
− Вижу я, каким местом ты старалась последний месяц!
− Папа, если бы вы познакомились с Никитой, то ты бы понял, что он неплохой, он работает на заводе инструктором, у него родители обеспеченные, это он мне сам говорил…
− Неплохой парень не стал бы спать с несовершеннолетней! Неплохие парни не разъезжают по городу на мотоциклах, нацепив на себя дурацкие кожаные куртки с цепями!
− Какими цепями?
− Рот закрой! Вещи собирай! В восемь утра идём в училище за документами, в одиннадцать у нас поезд домой, надо успеть купить билеты!
− Нет! Я никуда не поеду, не объяснившись, не попрощавшись… И вообще останусь здесь.
− Где ж ты жить будешь? Не у распрекрасных ли родителей мальчика? Что-то мне подсказывает, что там не особо тебе обрадуются. А тётя Лия больше тебя у себя принимать не будет ни дня.
Вера в бессильном гневе комкала скатерть. Степан добавил уже спокойно, но презрительно:
− Я разочарован в тебе, дочь. Мать, когда узнала, рыдала без просыху. Я даже думаю, что тебе и вовсе пока не стоит продолжать учёбу… С такими-то наклонностями.
− Что??
− До конца лета поедешь к бабке, а там решим, - уклончиво продолжил Степан, - бабка старая, помощь ей нужна, а тебе полезно будет, мозги проветришь. Там деревушка глухая, далёкая и молодёжи нет почти. Так я решил.
Сколько бы Вера ни обливала ночью подушку, сколько бы ни всхлипывала специально погромче, чтобы слышал отец, ничто не поколебало его решения – утром он уже тащил Веру за руку в училище, потом назад, вещи забрать… И ровно в 11.05 отъехали они поездом домой. Верка в тот день уже и не плакала, лишь смотрела с надеждой и задумчивостью в окно. Отец радовался – думал, протрезвела, осознала. Да не знал он, что успела Вера записку подкинуть под кирпич около подъездной лавочки – это был их с Никитой тайник на всякий случай. Проходя мимо кирпича, Вера специально спихнула с плеча свою дамскую сумочку, которая была заблаговременно раскрыта… Всё женское барахло вокруг кирпича и высыпалось. Хлоп – и готово, улеглась записка под камушком. «Саратовская область, деревня Оркино. Ищи меня там, Никита. Непременно ищи!»