Поначалу, познакомившись с историей падения герцогства Бурбонов, я был склонен винить во всем непомерные амбиции коннетабля Карла III Бурбона. Однако, все не так просто.
Во-первых, дело в самой эпохе. Времена великих апанажей и великих феодалов Франции прошли – и герцогство Бурбонов были последним монстром-реликтом, шагнувшим из Средневековья в Новое время. Достаточно взглянуть на карту владений последней герцогской четы относительно остальной территории Франции, чтобы понять насколько такие мощные феодалы были опасны для абсолютной монархии.
А, во-вторых, никто иной как герцог Пьер II Бурбон, существенно облегчил монархам (и Луи XII, и позже Франциску I) задачу по ликвидации последнего большого владения. Действия коннетабля Карла Бурбона помогли королю лишь поставить окончательную точку в этом вопросе, сам коннетабль повлиять ни на что не мог, и лишь пытался плыть против течения.
В 1499 году, через год после своего восшествия на трон, новый король Франции Луи XII, как будто в благодарность за то, что Пьер Бурбон и герцогиня Анна поддержали его и не стали чинить ему препятствий в получении короны, дарует герцогу Бурбону патентные письма. Согласно этим бумагам единственный ребенок Пьера II - дочь Сюзанна теперь может наследовать обширнейшие владения своего отца.
Почему, «как будто»? Обычно считается, что король потворствовал Пьеру Бурбону, которому очень хотелось передать всё дочери поперек законных наследников – двоюродных племянников Монпансье. Да, мы исходим из того, что правила наследования были изменены еще сто лет назад и в отношение наследия Бурбонов действовало нечто похожее на салическое право. По сути, «добрый» король Луи XII, как будто презрел и пункт старого завещания герцога Луи II Бурбона, и жесткие рекомендации своего тестя Луи XI, да и постановление Парижского парламента о правах графской ветви Монпансье аннулировал.
Можно подумать, что Луи XII потворствовал Пьеру Бурбону в ущерб королевству, и его предшественник Луи XI, от таких фокусов с апанажами - отдать права на то, что было честно и по доброй воле обещано короне ещё сто лет назад, наверное, в гробу, как юла завертелся. Но нет, Луи XI, такой ход скорее бы оценил: «Коряво, но… в целом – неплохо».
Королевская поддержка оказалась роковой, а все потому что Пьер II, как это часто бывает, запутался в своем понимании прав. Получить что-то в наследство все очень хотят, а вот отдать это же наследство следующему поколению, причем по тому же самому принципу, что и получили сами - уже ой, как не хочется. С чего это вдруг каким-то двоюродным племянникам, когда есть родная дочь? А разве сам Пьер II был старшим сыном? И разве ему просто не повезло в том, что у старшего брата не было … хотя бы дочери?
Рассмотрим это дело с другой стороны. Луи XII поддержал Бурбонов? И зачем ему это нужно, чего он боялся? Король он вполне законный – без вариантов, салическое право в отношении передачи короны работало четко. Боялся мятежа Пьера II? Да, такая «рокировка» была занятно-абсурдной – теперь бывший регент Анна с мужем стали бы бунтарями и боролись против бывшего мятежника, бывшего же герцога Орлеанского, ставшего ныне королем. И назвали бы это тогда в дополнении к предыдущему конфликту 1483 года (Безумная война) – Самой Безумной войной.
Лучше поразмышлять, что бы было, если бы король заартачился, и патентов на право наследования дочери герцогу Пьеру не дал.
- Позвольте, друг мой и брат, как я могу нарушить постановления королевского совета еще Карла VI? Лишить ваших кузенов наследства прадеда, хотя наш парламент подтвердил их права десять лет назад, и вы подписали это решение. Наконец, как я могу наплевать на волю нашего с вами покойного тестя, отца наших благочестивых жен, который, между нами говоря, так не любил меня и был так добр к вам, дорогой Пьер… Нет, я отказываю вам! Герцогство Бурбон будут наследовать так как решено прежде, целыми тремя инстанциями на протяжение ста лет, и я – лишь четвертый кто думает также.
И что бы тогда получила абсолютная монархия в лице Луи XII и его преемников? Все громадные владения Бурбонов вполне законно наследует Луи II, граф Монпансье и дофин Оверни (ставший таковым в 1496 году, после гибели своего отца Жильбера), присоединяя к ним свои собственные. «Великое» герцогство остается на плаву.
И что с ним делать дальше? А так – типичный пример «разделяй и властвуй». Юный граф Монпансье вдребезги разругался со своими опекунами, позволил себе тяжело оскорбить герцога Пьера (понять юношу можно – у него попросту украли наследство) и о союзе с ним можно было пока забыть. Герцог Пьер ведь хотел выдать за него свою дочь Сюзанну, но… при этом Сюзанна была бы старшим супругом, как герцогиня по собственному праву.
Так вот, если бы Пьер Бурбон был хитрее и умнее, и заботился бы об интересах рода, а не только дочери – королям пришлось бы трудновато. Какой смысл был настаивать на старшинстве Сюзанны, если ее все равно планировалось выдать замуж за Луи Монпансье и следующим герцогом Бурбоном, после того же Луи, в идеале должен был стать сын Сюзанны и внук Пьера II? Пьер мог договориться с Луи, признать его полным и первым наследником, и уж если очень хочется (ради надежности) вытребовать для дочери личное владения из общего массива, скажем, графство Форез. Луи бы на радостях не отказал.
Но король Луи XII, коварно создал прецедент, состоящий в том, что если один король ради прав некой женщины (Сюзанны) решил вмешаться в семейное дело, то почему бы и другому королю не сделать того же самого, в отношении уже другой женщины? Особенно, если эта «другая» - мать самого короля? Вот Франциск I и пересмотрел позже этот вопрос в пользу своей матери - Луизы Савойской. Сложно предположить – но вдруг еще Луи XII тоже подумал о Луизе Савойской, и о том, что неминуемо должен всплыть вопрос и ее прав?
И, кстати, не так уж герцог Пьер заботился о сохранении владений Бурбонов в роду самих Бурбонов. После разрыва с Луи Монпансье он планировал выдать Сюзанну замуж за Карла Валуа-Алансона, то есть, попросту «слить» древние владения Бурбонов другому роду. Как это ни странно, но о сохранении земель рода, больше старалась супруга Пьера – герцогиня Анна, которая вообще-то Валуа. Именно она после смерти мужа, сняла вопрос о замужестве дочери за Карлом Алансоном (честно сказать, тот не особо стремился) и способствовала союзу Сюзанны и своего любимого воспитанника (фактически, приемного сына) Карла Бурбона- Монпансье, ставшего во главе своей ветви после неожиданной смерти брата Луи в Италии.
