– Не будь дураком, Андрюха! Лови удачу за хвост. Она сама тебе в руки плывет. Там и папаша устроит так, что будешь упакован. Как сын будешь, – Димка не унимался.
А после обеда они купались.
Потом все ушли отдыхать, а Андрей уселся на стволе старой ивы, росшей почти параллельно воде, уткнулся спиной на толстый шершавый сук и блаженно прикрыл глаза.
"А что, если и правда ..."
Лиза была заворожена своей любовью.
Жара спала, и теперь, длинные дни, когда он работал, она жила в ожидании вечера - делала заготовки на переписку. Она открывала афоризмы классиков, высказывания великих людей – она готовилась. Иногда они так и оставались висеть нетронутыми. Разговоры их в сети были сбивчивыми, она смеялась и "щебетала" клавишами совсем не о том, о чем собиралась.
Сейчас она забыла о своем недуге, чувствовала себя свободной от нахлынувшего на неё воздуха чувств.
Лиза не думала о будущем, не думала о том, во что конкретно выльется эта грянувшая над нею любовь. Она понимала только одно – они с Андреем не должны расставаться.
Мать, которая была к ней так близка, конечно все заметила. От неё узнал и отец.
Его невероятная любовь к дочери, чувство вины перед ней теперь не позволяли расслабиться. И он напрягся. Только бы не обидел парень! Только бы!
Он помнил психологические срывы Лизы, тяжёлое лечение их, он прошел десятки врачей, прочел сотню книг о заболеваниях дочери. А этот Андрей по неопытности может такое натворить, чего им потом расхлёбывать годами лечения.
А Андрей ...
Андрей так ничего конкретного и не решил. Он плыл по течению. Продолжал переписку и звонки Лизе и так и не расстался с Леной. Теперь они ездили домой чаще. Лене он так ничего и не сказал.
В конце концов, ничего же у него и не было с этой Лизой – просто переписка.
Но там, в этой переписке и звонках, он уже признался в том, что испытывает чувства, что хотел бы личной встречи, что скучает.... Отношения развивались.
Он был уверен – Лиза в него влюблена и очень ждёт встречи. А он все никак не мог эту встречу представить. Она не бывает одна ... её не могут отпустить с ним ... И он не решался напроситься в гости.
– Ну, как у тебя с Лизоой-то? – интересовался Пашка.
Он был настоящий друг, ещё с детства. Тот, который может и поддержать, и сказать правду.
– Да не знаю, – Андрею надо было перед кем-то выговориться, – Все хорошо, общаемся. Но... Даже не знаю как объяснить ... В общем, никак не представлю нас вместе.
Пашка помолчал. Он всегда был такой – думал прежде.
– А Лена?
– Что Лена? Лена все также. Она шторы вот новые купила, – Андрей раздражался тому, что вспомнил эти шторы.
Но эти шторы для Лены означали, что все у них хорошо, что будет будущее, а Андрей понимал – он на перепутье.
– Так что ты решил? – Паша лез в самую душу, ответа у Андрея не было.
– Отстань, а! И так хреново...
Строительство этого дома приближалось к концу. Геннадий Юрьевич стал бывать здесь чаще. Он уже не рычал, как прежде, понял, наконец, что каменщики хорошие.
– Поговорить надо, – кивнул он однажды головой Андрею перед отьездом.
На ватных ногах Андрей пошёл за ним. Отец начал спокойно и размеренно.
– Я знаю, что Лизка моя с тобой общается. Смотри – она нездорова. Я имею ввиду не только ноги, инвалидное кресло. Я имею в виду психику. Нет, не подумай, я не пугаю. Она – сама доброта. Но пойми, в её положении – впасть в депрессию куда проще, чем нам, здоровым. Мы уже вытягивали ее оттуда, знаем.
Геннадий Юрьевич вздохнул, глядя куда-то вдаль, видимо, вспоминал пережитое. Андрей внимательно слушал, не перебивал.
– Так вот, – продолжил хозяин, – Я прямо скажу, уж прости. Я не могу диктовать и ставить условия, но просьба – коли серьезно ты намерен завести с ней отношения и даже готов жениться, я не против. Но это ответственно, когда жена такой инвалид, очень. Плохо тебя знаю и готов ли ты к этому, сказать не могу. Могу только предположить зачем тебе это, – он посмотрел Андрею прямо в глаза, – Из-за моего положения, из-за денег?
– Нет, – Андрей помотал головой, – Мне нравится Лиза.
Геннадий Юрьевич вздохнул.
– Тебе нравится, а я ее чрезвычайно люблю. И в обиду не дам, – он отвернулся и как-то быстро проговорил, – Я может сейчас порчу жизнь дочери, но должен предупредить сразу: если вдруг дело дойдет до женитьбы, будет брачный контракт и, если что, ты уйдёшь в тех же штанах, что и пришел. Имей в виду. Но и обижать зятя я не собираюсь. Будешь мужем – помогать буду во всем.
Андрей только кивал. Что тут скажешь ...
Вскоре в гости его позвала сама Лиза. И даже сказала, что родители в курсе.
Андрей пришел с цветами и тортом, как настоящий жених. В таких квартирах он никогда не бывал – ремонт по последнему слову, просторные комнаты.
Лиза щебетала, лихо летала по удобной квартире на своей коляске, сияла счастьем. Сейчас и Андрей залюбовался ею. Мать ее была счастлива, отец присматривался.
Андрей понимал – эти отношения надо либо резко сворачивать, либо - делать предложение. Других вариантов нет. Он уже выяснил, что с Лизой возможен секс и даже беременность, но она ей крайне нежелательна из-за травмы позвоночника и костей таза.
Он не испытывал жгучего влечения к ней вообще. Он просто плыл по течению. Но сейчас уже твердо решил – да, он останется в этой семье, он этого хочет, ему надоело биться за каждую копейку, он хочет пожить, как человек.
И теперь он готов стать мужем этой девушки, готов терпеть её преданные взгляды, готов жить с ней.
А ещё он хотел стать сыном этому требовательному мужчине. Он хотел, чтоб его поддержали, помогли в жизни, он устал биться сам.
Он урвал свою удачу и не мог сейчас её отпустить.
Разговор с Леной был корявый, нелегкий. Он мялся, ничего конкретного не объяснял, твердил одно: "нам надо пожить врозь."
Лена не понимала, плакала, просила объяснения. Но Андрей молчал. Он оплатил ей квартиру на два месяца вперёд и ушел к матери. Старался за личными вещами приходить в ее отсутствие, а когда забрал все – оставил на тумбочке ключ.
Он знал, что Лена звонила Павлу и тот проговорился. Андрей не злился, все равно рано или поздно, она бы узнала. Он побоялся сказать, так пусть хоть Пашка...
Лена позвонила с одним вопросом:
– Ты любишь её?
– Я не знаю, – Андрей боялся сказать "нет".
– Тебе трудно будет, Андрюш, – предрекала она.
– Я разберусь, а ты прости, если сможешь ...
Впервые за долгие годы Андрей рыдал в подушку так, что даже прибежала мать. Успокаивала, гладила по голове, а он рыдал ещё громче и обнимал её за коленки.
– Андрюшенька, так может помиритесь ещё. Ну поссорились, так может и помиритесь....
Эх, мама...
Дальше события развивались стремительно. Андрей уже был устроен в отдел налоговой по рекомендации будущего тестя.
В сентябре он ушёл из бригады и вышел на новую работу, увлеченно вникал. Он знал – это его будущее, теперь и с большими перспективами.
Готовились к свадьбе, решили, что она будет в кругу самых близких. Пашка, конечно, свидетель.
Андрея тяготило ежедневное общение с Лизой, сейчас он летал на работе, уставал, а потом надо было через весь город ехать к ней, а потом обратно домой, к матери. Стал отпрашиваться, мол – пообщаемся онлайн.
Лиза, конечно, соглашалась. Хоть пару раз Андрей и вообще не вышел на связь – проблемы с интернетом, объяснил потом. А на самом деле устал притворяться быть влюбленным.
В выходные они гуляли. Конечно, Лизу привозили на машине в парк, мать сидела на скамье, а Андрей катал Лизу по аллеям парка.
Андрей всегда чувствовал присутствие матери и отца невесты. Он ощущал их взгляды, чувствовал себя под контролем. Не расслабишься. Они следили за дочерью, они переживали.
Однажды на прогулке, когда Андрей, оставив коляску на аллее, помчался за мороженым, к Лизе подошла и сунула морду ей в лицо большая собака. Она была на длинном поводке, но хозяин отвлекся.
У Лизы начался приступ. Она хватала воздух ртом, задыхалась. Андрей растерялся, бегом, катя коляску с задыхающийся девушкой, помчался к матери, вызвали скорую ... Андрей чувствовал себя виноватым, мать с отцом не разговаривали с ним несколько дней.
Андрей понимал – и после свадьбы ничего не изменится. Лиза не может быть одна. А значит и он будет под постоянным контролем.
Андрей стал звать на прогулки Павла, а Лиза – подругу Веру, соседку по площадке, совсем юную старшеклассницу. Нужно было обсуждать свадебные мелочи.
Шли теплые осенние дни. В компании гулять было гораздо веселее. Мать Лизы по-прежнему, была на чеку, сидела на скамье.
А они обсуждали фильмы, книги. Оказалось, что и Пашка, и Лиза увлечены современной фантастикой. Они нашли общий язык.
– Слушай, Андрюха. Я все не понимал тебя, думал, как ты решился на такое, а теперь... Лиза твоя такая классная!
– Да? Вот и хорошо. Больная только.
– Да когда с ней общаешься, вообще забываешь об этом. Разве в этом дело? Когда любишь, наверное, и не думаешь об этом. Это как само собой разумеющееся у неё...
Андрей не спорил. Хорошо, если б не думать, но это очень мешало его свободе. И он все чаще вспоминал свою жизнь с Леной. Там они были два взрослых человека, планирующих будущее, а здесь он ощущал себя мальчиком под присмотром, не решающим по большому счету ничего.
– Ты чем-то расстроен, Андрюш? – ловила его грустные взгляды Лиза.
– Да нет, ничем. Тебе показалось, – и Андрей натягивал улыбку.
Мама была шокирована сообщением о том, что Андрей женится на девочке - колясочнице. Нина Александровна давно подружилась с Леной, стали они почти подругами, а тут ....
Об этом ей как раз Лена и сообщила, они продолжали общаться по телефону, и мать все надеялась, что дети примиряться.
– Андрюш, это правда?
И начались охи, вздохи, рассказы о том, что его ждёт в будущем...
– Мам! Прекрати! И так тяжело! Все решено уже. Давай наряд на свадьбу продумывай.
– Тяжело? Почему тяжело....Ты ее не любишь, да? Не любишь?
– Отстань...
– Не любишь! Бедный мой мальчик...
Андрей психанул. Выплеснулось все, что так болело. Мать растерянно смотрела на него, сидя за кухонным столом, покрытым цветастой клеенкой, а он бегал по маленькой кухне, чуть не сбивая кастрюли руками и практически кричал.
Он напомнил матери о том, что не было у него отца, о кроссовках, которые жали неумолимо, а он их донашивал, ныл потом от боли, но носил, потому что берег ее, знал, что нет сейчас денег, раскритиковал их квартиру - убогую и нищенскую.
Говорил, что не хочет так жить, не хочет!
Сказал, что удача сама явилась ему в образе Лизы, приплыла. И не ухватить, не урвать её было бы смешно! Просто смешно!
А вот теперь и у матери будет все, и у него жизнь будет – практически в шоколаде. И работа, и продвижение, и большой дом, и деньги, и отдых за границей ...
Он бегал по кухне и говорил...говорил...представлял свое будущее.
А мать сидела на табурете, смотрела на него глазами, полными жалости. Она винила себя: это она не смогла сделать его счастливым. Это она во всем виновата!
У нее хлынули слёзы!
– Мам, мам! Ну чего ты? Чего ты? Все же хорошо. Ты познакомишься с Лизой ... И это ничего, что она колясочнице.
– Да разве ж я против, что колясочница, главное, что это ж не по людски, не по любви-то.
Андрей успокоился, перестал кричать и сел на корточки перед матерью, обняв за колени.
– Не плачь мам, а то и я....
А дальше закрутили свадебные приготовления. Лиза проходила очередной курс лечения. Проходил он дома, но она больше сейчас лежала.
И все хлопоты легли на плечи Лидии Сергеевны, матери Лизы, и Андрея. Они стали общаться больше, больше сблизились.
– Андрюш, скажу тебе правду, – как-то призналась Лидия Сергеевна, когда ехали они в такси, – Мы с Геной не очень уверены в твоих чувствах. И если ... если и ты не уверен, то поймём. Можно все остановить. Мы за честность. А ты?
– И я, – ответил Андрей.
День свадьбы, как и все свадебные дни был суетным. Андрею казалось, что он везде опоздает. Павел был рядом, поддерживал и успокаивал.
Андрей со злобой кинул на пол галстук. Паша подобрал.
– Чего ты, Андрюх?
– Да ну его! Умею ведь, а вот не получается ...
– Ты сам не свой сегодня. Чего так?
– Да не знаю, Паш. Я все о Ленке думаю. Такое ощущение, что я – как в омут с головой...
– А ты подумай о Лизе, если ты так с ней сейчас ...
– Да думаю....
Павел начал завязывать галстук. Справились вдвоем.
Мама, приняв решение сына, познакомившись с Лизой и ее семьёй, немного успокоилась. Но груз так и остался висеть. Ей казалось, что это из-за нее Андрей выбирает вот такой путь.
– Нина Александровна, Вы чего это? Уж не плакать ли собрались? Улыбнитесь! Лиза – она такая славная, вот увидите, – успокаивал Паша.
Андрей смотрел на друга и мысленно благодарил. Вот, если б не спокойствие Пашки...
А потом началась веселая суета. Прогулка до ЗАГСа, фотограф, видеооператор сновали вокруг них, заставляли принимать нужные ракурсы.
Родители вынужденно рискнули, оставили Лизу на молодежь, на прогулку не поехали, занимались встречей гостей.
Фотограф предложила подняться на высокую гору, к стелле. А потом хватилась – ох, невеста же нынче особенная.
А почему нет? – подумал Андрей и понес Лизу на руках.
Но гора была так велика, что ближе к концу совсем сдался, её подхватил Пашка. Это приключение было весёлым, все смеялись, помогали, не боялась и сама невеста.
Фотограф шутил, что теперь по фоткам не понятно кто жених.
Они фоткались, а потом гуляли на площадке сверху. Лиза – на занесённой коляске.
И тут случилось то, чего никто не ожидал. Площадка оказалась совсем не ровной. И обнесена оградой она не была.
У фотографа упала стойка, Андрей оставил коляску буквально на секунду, чтобы поймать её – помочь фотографу. Секунда, и инвалидная коляска, набирая скорость покатилась к спуску. Фата поднималась от дуновения. Она ехала поперек почти всей площадки, но народ был немного в другой стороне.
Дальше для Андрея было все, как в замедленной киносъемке. Он застыл. Он не побежал вслед за коляской, а почему-то отрешённо смотрел на происходящее, как сторонний наблюдатель.
Мимо него пролетел Пашка и кто-то ещё. Коляска Лизы все же скатилась с площадки, совсем неудачно, по косой, накренилась. И когда ее все же поймали, Лиза вывалилась из нее.
– Лиза, Лизонька, милая, держись! – приговаривал Пашка и поднимал её на руки! – Лиза, обними меня, обними!
Холм был крутой. Пашка скользил, все никак не мог вытащить Лизу наверх, суетился испуганный. Видеоператор и ещё пара парней помогали ему. Девчонки тоже пытались помочь.
И когда Андрей, наконец, очнулся, Пашка с ней уже были на площадке. Достали и подняли коляску, усадили.
Пашка стоял перед ней на коленях.
– Болит где? Болит? Плечо болит? Лиза!
Лиза молчала. У нее начинался приступ – она задыхалась. В коляске было лекарство, ей прыснули в рот, но приступ продолжался.
Пашка оглянулся на растерянного Андрея и сам подхватил Лизу на руки, начал спускаться с лестницы. Кто-то уже вызвал скорую, но ждать не стали. Усадили в машину и рванули в больницу.
Без Андрея. Он шел позади всех, ещё спускался с горы. Видя, что справляются и без него, он доверил её гостям. И совсем не из-за того, что ему было не жаль её, жаль, конечно.
Но вот теперь он окончательно понял, что не готов, что не хочет, что не сможет с ней. Ее надо сильно-сильно любить, чтобы была она в безопасности, думать и посвящать себя исключительно ей, каждую минуточку, иначе никак.
И когда он принял решение, ему стало так легко, так свободно, как будто тяжёлый камень свалился с его плеч.
Он набрал номер матери Лизы:
– Лизу в больницу везут, приступ.
– Да, нам уже сообщили, мы тоже туда едем. А ты не там разве?
– Нет, Лидия Сергеевна, и... Простите меня. Я не смогу, наверное. Я за честность. Простите!
Она ничего тогда не сказала.
Но он ещё будет общаться с этой семьей. Андрея позже с работы не уволили, так и остался там.
И с Лизой он будет общаться всю жизнь. Потому что она станет женой его ближайшего друга, который по-настоящему будет ее любить.
Пашка будет шутить, что ему очень повезло – он ухватил свою удачу буквально на лету и она " уже была при фате" и есть тому документальные фото-свидетельства.
И имел он в виду, что удача, это именно она – его Лиза, а не материальное положение и статус её отца.
А Андрюха вспоминал, как бегом он тогда мчался на остановку, распуская на ходу удушливый галстук, как счастлив был в тот момент от свободы, охватившей его.
Как бежал вслед за автобусом, чтоб прыгнуть в него, как рвался скорее к Ленке, как мечтал, чтоб она его простила ...
Его Ленка ... Только его Ленка.
***
Скорее счастье принесет вам деньги, а не наоборот...
Спасибо, друзья, за то, что читаете рассказы Рассеянного хореографа. И впредь пишу для вас...
Буду благодарна, если поделитесь ссылкой с друзьями.
А вот ещё рассказы для ваших августовских вечеров ( и пусть они не кончаются)