Расшифровка передачи «Цена Победы» от 9 августа 2023 года. Гость — Алексей Макаркин, историк, заместитель директора «Центра политических технологий». Ведущие: Виталий Дымарский и Владимир Рыжков.
В. ДЫМАРСКИЙ: Программа «Цена Победы». В сентябре мы будем праздновать 18-летие программы. С 2005 года.
В. РЫЖКОВ: Причём, замечу, мы историю не переписываем.
В. ДЫМАРСКИЙ: Ну да, конечно. Мединский сказал сейчас по поводу нового учебника, который только вышел: «Мы переписали историю».
В. РЫЖКОВ: Виталий, мы с тобой не большие начальники, к счастью, у нас нет таких полномочий. Поэтому мы в «Цене Победы» не переписываем историю, а просто её рассказываем.
В. ДЫМАРСКИЙ: Не имеет права переписывать историю и наш сегодняшний гость — историк Алексей Макаркин. Поэтому он тоже будет только рассказывать.
Мы пытаемся с современностью перекличку устроить. Взяли тему такую: «Чёрное море во время Великой Отечественной войны». Там все военные операции шли начиная с 1941 года. Кто воевал на Чёрном море, кто против кого? Там есть интересные моменты, не очень, наверное, известные сегодняшним интересантам истории. Например, роль Турции.
А. МАКАРКИН: Так как была Вторая мировая война, воевали страны, которые участвовали в этой войне и имели доступ к Чёрному морю. Тогда уже действовала конвенция Монтрё, которая запрещала прохождение военных кораблей через проливы Босфора и Дарданеллы. Более того, были для стран черноморских определённые ограничения в связи с этим. Их обходили иногда. Например, когда ещё не была подписана конвенция Монтрё, но уже были определённые ограничения по договору, который был подписан в 1923 году, то в 1930 году два советских крупных корабля прошли через Босфор и Дарданеллы. Это был линкор, который тогда назывался «Парижская коммуна», который был флагманом черноморского флота. И был крейсер «Профинтерн». У этих кораблей были в разное время разные названия. «Профинтерн» потом стал «Красным Крымом». «Парижская коммуна» была заложена в царском флоте как броненосец «Севастополь». В 1943 году этому кораблю вернули исходное наименование «Севастополь». Так они прошли, турецкие власти закрыли глаза на это. Отношения были прекрасные между двумя странами. Были обмены военными делегациями, были игры футбольных команд, было много ещё всего. И так закрыли глаза на усиление советского красного черноморского флота.
В 1939 году была аналогичная история, когда был построен на одной из итальянских верфей советский суперэсминец. Он назывался официально «Лидер» (или «Лидер эсминцев» ещё его называли). Его наименование было «Ташкент». Строили его итальянцы, когда отношения между СССР и Италией были уже изрядно испорчены. Строили во время войны в Испании, где советские и итальянские военные были уже с двух разных сторон. Спускали его на воду. Итальянский официальный представитель сопроводил это официальными текстами, лозунгами: «Да здравствует фашизм», «Да здравствует Муссолини». Там присутствовали советские представители, надо было переводить, и переводчик перевёл это так: «Официальное итальянское приветствие». На русском языке эти слова не прозвучали. И вот уже 1939 год, накануне Второй мировой войны. Но, с другой стороны, есть коммерческие обязательства, соглашения между СССР и итальянской компанией, которая строила корабль. И этот корабль успели провести через Босфор и Дарданеллы. Проводили его тоже сугубо неофициально, потому что Турция должна была дать санкцию на это. А уже тогда отношения были с ней подпорчены изрядно. И в результате натянули брезент с фальшивыми иллюминаторами, сделали маскировку и представили корабль как пассажирский. Не знаю, знали они об этом или не знали, понимали или не понимали, но они сочли за благо закрыть глаза на эту историю, тем более что портить отношения совсем уж не очень хотелось.
Если мы говорим о странах, которые участвовали в боевых действиях на Чёрном море, это была ещё Германия. У Германии была особая ситуация. Это не в коем разе не черноморская страна, поэтому официально они не имели права через Босфор и Дарданеллы проводить какие-либо военные корабли. Больших кораблей немецких на Чёрном море не было: ни линкоров, ни эсминцев, ни крейсеров. Но был целый ряд кораблей, которые они провозили другим путём, то есть в обход Босфора и Дарданелл. Провозили частично по Дунаю, частично по железной дороге. Разными способами. Но это были небольшие корабли: тральщики, охотники за подводными лодками, подводные лодки немецкие, которые там были. Их провозили через Румынию, которая была союзницей Германии. Был такой момент, связанный с проходом через Босфор и Дарданеллы, когда немцы захватили Грецию, в Греции есть весьма продвинутая судостроительная промышленность. На греческих верфях немцы построили ещё целое подразделение охотников за подводными лодками. Но изначально они по документам их провели как рыболовецкие корабли. И с этими же документами они прошли через Босфор и Дарданеллы. Представили в документах, что это абсолютно мирные корабли: немцам захотелось ловить рыбу в Чёрном море в такой момент. В Турции, наверное, тоже всё понимали и закрыли глаза, потому что с немцами ругаться не хотели.
Были небольшие флоты у Болгарии и Румынии. Румыния была союзницей Германии и участвовала в военных действиях против СССР. Болгария была союзницей Германии, но с СССР она не воевала.
В. РЫЖКОВ: Алексей, я читал, что там итальянские были моряки. Они как туда попали?
А. МАКАРКИН: Более того, там даже были моряки на этих псевдорыболовецких кораблях, которые шли, из государства НГХ — Независимое государство Хорватия. Хорватские моряки были на немецкой стороне. Там никаких больших сражений морских классических не было. С немецкой и румынской стороны там не было крупных кораблей.
Вы задали вопрос про турецкий флот. Турция в войне не участвовала, мы об этом уже рассказывали. Если мы посмотрим на соотношения кораблей, то в Чёрном море было тогда два крупнейших дредноута: корабль «Севастополь», который большую часть войны назывался «Парижская коммуна», а с турецкой стороны был броненосец «Султан Селим». Откуда он взялся? Взялся он тоже со времён Первой мировой войны. Это была знаменитая история, когда два немецких крупных корабля броненосец «Гёбен» и крейсер «Бреслау» в 1914 году смогли из Средиземного моря прорваться в Чёрное море. Прорвались они когда ещё Турция не участвовала официально в войне (она вступила в Первую мировую войну на стороне Германии через некоторое время), когда она была ещё официально нейтральной страной. Англичане и французы эти корабли упустили. Они вошли в Чёрное море. Страны Антанты потребовали эти корабли интернировать в соответствии с международным правом. А турецкие власти заявили, что не будут этого делать, потому что эти корабли проданы Османской империи официально: коммерческая сделка. Очередная коммерческая сделка. Немецкое государство продало эти корабли Османской империи. В результате на них оставались немецкие моряки, но на этих кораблях подняли турецкие флаги. И таким образом немецкий броненосец «Гёбен» в 1914 году стал турецким броненосцем «Султан Селим».
Пока шла Первая мировая война, то это был чистый маскарад. Правда, в 1914 году Турция официально вступает в войну, поэтому маскарад не был востребован, но решили, что не стоит продавать обратно. В результате немецкие моряки воевали против русского черноморского флота в 1914—1917 гг. под турецкими флагами. Потом крейсер «Бреслау» утопили англичане, по-моему, уже в конце войны. А «Гёбен», переименованный в «Султана Селима», уцелел. По итогам Первой мировой войны его должны были передать Франции. Был подписан договор, который предусматривал, что Османская империя должна была много всего передать территориально и корабль должна была передать. Этот договор так и не был ратифицирован. Ататюрк отказался его соблюдать. И в результате корабль остался уже во флоте республиканской Турции с тем же самым названием «Султан Селим». Он спокойно пережил Вторую мировую войну и был пущен на слом уже в послевоенный период. Так что этот корабль, как и другие корабли турецкого флота, в войне не участвовали.
В. ДЫМАРСКИЙ: За что воевали? В чём было стратегическое значение Чёрного моря во время войны и было ли оно? Понятное дело, все читали в учебниках школьных, что Германия стремилась к каспийской нефти, битва за Кавказ была важна. В какой мере флоты и Чёрное море играли какую-то роль в битве за Кавказ?
А. МАКАРКИН: Они играли роль в битве за Кавказ, за Крым, до этого в битве за Одессу. Речь шла о контроле над северной частью Чёрного моря, над черноморским побережьем. Это всё было очень значимо, серьёзно. Была оборона Одессы, оборона Севастополя, была оборона Новороссийска. Кроме того, были ещё набеговые операции: корабли обстреливали сухопутные сооружения, которые контролировались в то время противоположной стороной. Это должно было ослаблять позиции противника, наносить ущерб его сооружениям, живой силе.
Первоначально самая первая набеговая операция была осуществлена в июле 1941 года. Объектом был румынский порт Констанца. Этот порт был уже известен в нашей военно-морской истории при довольно экзотических обстоятельствах. В 1905 году в Констанцу был интернирован взбунтовавшийся броненосец «Потёмкин», который ушёл туда, там они сдались румынским властям. Потом корабль вернули обратно, переименовали в «Святого Пантелеймона». В 1941 году Констанца была портом, где базировались немецкие корабли, румынские корабли, где были топливные объекты, склады. Был дан приказ уже в июне 1941 года совершить такую операцию. Было туда направлено несколько кораблей: 1 лёгкий крейсер, два лидера эсминцев, усиленные эсминцы «Харьков» и «Москва». Операция была не очень удачной. Суперэсминец «Москва» в ходе этой операции погиб. Это была первая крупная потеря советского черноморского флота в этой войне.
В. РЫЖКОВ: Мы много раз с Дымарским рассказывали про катастрофу 1941 года, когда та армия, которая встретила агрессию, была разгромлена и пленена. А черноморский флот умудрился на протяжении всех четырёх лет войны сохранять боеспособность. Благодаря чему? Вовремя ушли, вовремя увели корабли, вовремя передислоцировались? Как удалось сохранять боеспособность на протяжении всех лет?
В. ДЫМАРСКИЙ: Я ещё добавлю, что у немцев флота практически не было, хотя они что-то перевезли. Но немцы там воевали в основном авиацией: бомбили со страшной силой.
А. МАКАРКИН: Да, были бомбёжки, бомбёжки привели к сильным потерям флота. В частности, был потоплен один из трёх тяжёлых крейсеров, который назывался «Червона Украина». Это был 1941 год, Севастополь. На границе Севастополя это произошло. Кстати, тоже довольно несколько мистическая история, потому что «Червона Украина» изначально был корабль русского императорского флота, который не успели построить до Первой мировой войны, достраивали уже в советское время. Изначально назывался он «Адмирал Нахимов». Моряки — люди довольно суеверные, они обращают на такое внимание. И вот крупнейшим советским кораблём, который погиб в Чёрном море во время Второй мировой войны, был этот корабль, который раньше назывался «Адмирал Нахимов». И через много-много лет, 1986 год, уже перестройка, погибает пассажирский корабль «Адмирал Нахимов» тоже не Чёрном море с огромными жертвами.
В. РЫЖКОВ: «Москва», как мы знаем, тоже название с плохой историей. Я имею в виду недавние события.
А. МАКАРКИН: И здесь тоже можно провести такую аналогию, что этот суперэсминец «Москва», который погиб при рейде на Констанцу в 1941 году, и история крейсера «Москва» в 2022-м. Моряки — люди суеверные. Мы, конечно, в суеверия не верим, мы все люди современные. Но совпадения случаются из разных эпох.
В. РЫЖКОВ: Алексей, почему флот удалось спасти и на протяжении войны он поддерживал боеспособность, совершал десанты, набеги, конвои?
А. МАКАРКИН: Первый момент состоял в том, что там действительно отсутствовали сколько-нибудь серьёзные военно-морские немецкие силы. Классических боёв, в которых часто погибают корабли, не было. Была немецкая авиация, она была серьёзной угрозой. В частности, два других советских эсминца, лидеры эсминцев, «Ташкент» и «Харьков», погибли в результате обстрелов со стороны авиации при совершенно разных обстоятельствах. «Ташкент» погиб в 1942 году в Новороссийске, по-моему. «Харьков» погиб в 1943-м, когда была последняя набеговая операция уже на Крымский полуостров, на Ялту и на Алушту. Оказалась она крайне неудачной: погиб суперэсминец «Харьков» и два эсминца погибли. И здесь второй момент, о котором я тоже хотел бы сказать, что корабли старались беречь.
Присутствие военно-морского флота советского на Чёрном море имело не только военное, но и военно-политическое, психологическое значение. Если погибает большой корабль, это страшная трагедия. Но это и удар по позициям страны, поэтому корабли старались оберегать. И крупные корабли старались держать подальше от немецкой авиации, старались укрывать. И тот же самый корабль, который назывался «Парижская коммуна», его с 1942 года просто старались не задействовать в каких-то операциях, понимая, что он окажется под ударом. Он участвовал в некоторых операциях, он серьёзно помог при первом штурме Севастополя, когда немцы хотели взять Севастополь ещё в конце 1941 года, когда они ворвались в Крым, захватили почти всю территорию Крыма. Удар удалось отбить как раз с участием кораблей черноморского флота, но потом их старались не привлекать особо. Они находились в дальних портах, докуда немецкая авиация не долетала. С одной стороны, тем самым активность флота объективно снижалась, уменьшалась. Но, с другой стороны, если бы эти корабли активно задействовали (это была и «Парижская коммуна», и два оставшихся крейсера — «Красный Кавказ» и «Красный Крым»), то, скорее всего, они были бы также уничтожены немецкой авиацией. Поэтому старались их беречь. И это сыграло свою роль, что флот смог сохраниться, сохранилось советское военное присутствие на Чёрном море.
В. ДЫМАРСКИЙ: Почти скандальная история: 1943-й, по-моему, год, гибель советских эсминцев в Чёрном море. Там потом памятник поставили командиру, а оказалось потом, что он сбежал. Долго ещё разбирались, до недавнего времени.
А. МАКАРКИН: И сейчас разбираются. Историки до сих пор спорят, кто был виноват, кто отдал конкретные приказы. Набеговая операция 1943 года действительно закончилась очень плохо: погиб суперэсминец «Харьков», еще два эсминца. После 1943 года, после этого набега, Сталин распорядился какую-либо значительную активность кораблей на Чёрном море свернуть. Много было споров, кто конкретно виноват. Было большое расследование. Где-то через полгода уволили тогдашнего командующего черноморским флотом адмирала Владимирского.
В. ДЫМАРСКИЙ: И вернули Октябрьского.
А. МАКАРКИН: Да. После октября 1943 года флот большой активности не проявлял. Посмотрим на операцию октября 1943-го, увидим, что там участвовал один суперэсминец и два эсминца, все они погибли. Таким образом там не было ни броненосца, ни тяжёлых крейсеров, ни лёгких крейсеров. Их уже весьма и весьма оберегали. А после этого и вообще операции фактически свернули.
Здесь как раз была проблема авиаударов. Нельзя сказать, что ничего не делалось. Здесь какая была изначально проблема: самые крупные корабли были достаточно старыми. «Севастополь», он же «Парижская коммуна», ещё входил в состав русского императорского флота, а другие корабли были спущены на воду в советское время, но тяжёлые крейсера были заложены ещё в царское время. Там просто не было предусмотрено борьбы с самолётами, не была предусмотрена зенитная артиллерия, просто потому что тогда это не было востребовано. Тогда ещё никто не мог думать, что авиация будет играть такую большую роль. Потом, конечно, усиливали, модернизировали. Но всё равно до конца усилить было сложно. Но те корабли, которые участвовали в набеге 1943 года, это уже были более современные корабли. Они были построены уже в советское время по новым проектам, учитывающим авиационный фактор. Всё равно не удалось избежать такого удара и такого результата. Решили эти операции свернуть.
Тем более если посмотрим на то, что было в 1943 году (вернёмся к более глобальным вопросам), то угроза для бакинской нефти уже отсутствовала. Кавказ уже был освобождён, та его часть, которую немцы заняли. Немцы должны были уйти из Новороссийска. Они оставались в Крыму. Но Крым уже большой стратегической роли не играл. Здесь прямая угроза отсутствовала. Была возможность здесь свернуть активность. Участие флота уже не носило критичного характера.
В. ДЫМАРСКИЙ: Крым перестал иметь стратегическое значение. А он имел стратегическое значение?
А. МАКАРКИН: Изначально он имел значение.
В. ДЫМАРСКИЙ: По многим свидетельствам историческим Крым теми же немцами использовался в основном как восстановительная база.
А. МАКАРКИН: А это и есть его значение. Логистика, в том числе для переброски войск в том числе на кавказское направление. Значение там было. И если мы посмотрим на оборону Севастополя до середины 1942 года, то она отвлекала на себя немалую часть немецких войск, которые могли быть задействованы на других участках фронта. Если мы говорим про ещё задачи флотов, и советского, и немецкого, то был ещё такой момент, как эвакуация. Было три большие эвакуации: две с советской стороны, одна — с немецкой стороны, когда в 1941 году была эвакуация из Одессы. Эвакуация была проведена совершенно образцово. Удалось эвакуировать армию оттуда, удалось сделать это практически без потерь. Действительно это был очень высокий результат. И были эвакуации из Севастополя, советская эвакуация 1942 года, совершенно драматическая. И была немецкая эвакуация 1944 года, когда советские войска уже шли в Крым. Флотом тогда командовал Фёдор Иванович Толбухин. И немцы тоже своих эвакуировали. Тоже завершающая стадия этой эвакуации была весьма драматичной и неудачной.
В. ДЫМАРСКИЙ: Понятное дело, что немцы вывели через Румынию. А остальные две эвакуации куда?
А. МАКАРКИН: В Новороссийск. Но там была совершенно кошмарная ситуация начала июня 1942 года. Советское командование оказалось перед дилеммой. Там осталось несколько десятков тысяч человек — что делать? Немцы уже контролируют весь воздух. Немецкие самолёты бомбят всё, что возможно. И такой выбор: либо рискнуть флотом и подвести флот к Севастополю, но с очень высокой вероятностью тогда флот был бы уничтожен, причём с эвакуируемыми. И другой вариант. Конечно, там корабли прорывались. Последний корабль, который смог оттуда крупный уйти, это суперэсминец «Ташкент», который был построен итальянцами перед самой войной, на нём вывозили раненых.
Был такой интересный момент: кроме раненых, на нём увезли куски панорамы «Оборона Севастополя», которую таким образом смогли эвакуировать в Новороссийск из уже осаждённого города. Правда, эта панорама оказалась невосстановима в классическом смысле. Но эти куски (это было примерно ⅔ этой панорамы) стали образцами для той панорамы, которую уже потом сделали советские художники, максимально подойдя уважительно к этому произведению: воспроизвели его практически целиком, кое-что дописали немного.
Это был последний корабль из трёх кораблей, который смог из Севастополя уже под огнём немцев. Он дошёл до Новороссийска. Смогли спасти раненых, смогли панораму оттуда забрать грузчики. И почти сразу же он был уничтожен уже в Новороссийске. Здесь был такой вариант. Если направить на эвакуационную операцию эти корабли оставшиеся, и линкор, и крейссеры, и эсминцы, можно было потерять флот целиком с очень большой вероятностью. Поэтому было принято другое решение, совершенно драматическое. Оно до сих пор многими осуждается с моральной точки зрения: было спасено командование флота, командование армией, которое там находилось, было спасено довольно небольшое количество старших офицеров, которые были потом востребованы Красной армией, участвовали в боевых действиях. Тогда Севастополь покинул и адмирал Октябрьский, причём интересно, что штаб флота эвакуировали на самолётах, а штаб армии эвакуировали на подводной лодке. Остальные остались. Там были попытки эвакуации, кого-то оттуда увозили, но это небольшое количество людей. И часть этих кораблей немцы перехватывали. Это были небольшие катеры, но немцы перехватывали, уничтожали, брали в плен. Это самая драматическая, самая страшная часть истории Черноморского флота во время Второй мировой войны.
Ещё была история страшная, которую некоторые называют черноморский «Титаник». первый год эвакуации из Крыма, из Ялты. Эвакуировали раненых, врачей, сразу несколько госпиталей грузили на пассажирский корабль «Армения». Это был ноябрь 1941 года, перед самым захватом Ялты немцами. Корабль уходил уже в последний момент, когда немецкие войска уже подошли к Ялте. Корабль был рассчитан в мирное время примерно на 1 тыс. человек. Эвакуировалось, по наиболее достоверным подсчётам, до 5 тыс. человек. И корабль был потоплен немецкой авиацией. Спаслось всего несколько человек. Называют разные цифры: 5 человек, 6 человек, 20 человек. 20, наверное, максимальная цифра. То есть погибли почти все. Это была тоже драматическая история войны на Чёрном море.
В. РЫЖКОВ: Ещё раз про Турцию спрошу. Турки вообще ничего не делали, сидели на своём берегу, купались на пляже и читали военные сводки? Или они какую-то роль играли там: что-то пропускали, что-то не пропускали, кого-то подвозили, кого-то не подвозили? Или просто сидели и наблюдали?
А. МАКАРКИН: Они просто сидели и наблюдали, они вели себя крайне осторожно, потому что понимали, что если они склонятся на одну из сторон, а победит другая сторона, то им будет плохо. Плюс там сдерживающим фактором были исторические отношения Турции с Англией. Турки тоже оглядывались не только на СССР и Германию, но и на Англию. Была авантюрная история с немецкими подводными лодками, которые прошли через Босфор и Дарданеллы под видом рыболовецких кораблей, у них документы были, что они рыболовецкие — турки их пропустили, решили с немцами на конфликт, видимо, не идти. Тем более что они на греческой верфи изначально строились по документам для рыболовецких задач. Документы все были в порядке, они по этим документам пропускали. То, что у них внешний вид не совсем рыболовецкий, это уже другой вопрос.
Кроме этого, они старались быть предельно осторожными. Когда немцы перевозили свои тральщики, подводные лодки, они их перевозили через Румынию в обход Босфора и Дарданелл, то есть с турками они здесь не хотели связываться. И здесь ключевая роль страны состояла в том, что в соответствии с конвенцией Монтрё Турция в военное время имела право закрывать Босфор и Дарданеллы для любых военных кораблей, что она официально и сделала. Таким образом Босфор и Дарданеллы были официально закрыты на тот момент. Если посмотреть, кому это было более выгодно, советские корабли никак не могли прорваться. Если брать Балтийский флот, то он был блокирован в Кронштадте. Если посмотреть, откуда могли идти советские корабли. На Средиземном море советские корабли отсутствовали на тот момент как таковые. У британских кораблей были совсем другие задачи. Мы с вами уже по этому поводу говорили. Они тогда конвоировали суда на Мальту, чтобы сохранить стратегически важный остров за Англией. У них был и целый ряд других задач. Они защищали и Египет, в который также рвались немецкие войска, чтобы прорваться к ближневосточной нефти. С одной стороны, они хотели прорываться к этой нефти через СССР, через Кавказ, потому что вслед за бакинской нефтью была бы и иракская нефть. С другой стороны, они хотели прорваться через Африку. И английский флот здесь играл свою блокирующую роль.
У немецкого флота теоретически могли быть такие планы, но проливы были закрыты. То, что проливы были закрыты в соответствии с конвенцией Монтрё, в большей степени было выгодно СССР в этой ситуации, потому что были и итальянские корабли. У Италии был тогда весьма и весьма большой флот. И если бы не эта конвенция, не этот запрет, то СССР мог столкнуться и с итальянскими кораблями. Таким образом возникла бы ситуация, когда тот же самый лидер «Ташкент», который был построен перед войной итальянцами, мог воевать с кораблями, которые были бы построены в той же самой верфи, но входили уже в состав королевского итальянского флота. Но этого не произошло в связи с тем, что Босфор и Дарданеллы были закрыты.
В. ДЫМАРСКИЙ: Не зря Вячеслав Михайлович Молотов требовал пролива. Помните, в 1940 году?
А. МАКАРКИН: Были планы. И после войны требовал, в 1945 году были планы насчёт проливов. Но единственное прямое отношение, которое Вячеслав Михайлович Молотов имел к черноморскому флоту, что один из лёгких крейсеров носил его имя. Там было два советских лёгких крейсера, один назывался «Молотов», второй — «Ворошилов». И крейсер «Молотов» участвовал в боевых действиях, в том числе в обороне Севастополя. Потом немцы смогли его обнаружить и расстрелять. При бомбардировке была очень серьёзно повреждена его корма. Ему пришлось уйти в ремонт. Ремонтировали довольно длительное время. И в конце 1943 года он снова стал активным.
В. ДЫМАРСКИЙ: В 1944 году бои прекратились, и Чёрное море вернулось в исходное положение?
А. МАКАРКИН: Но немножко в другом формате. Была ещё Дунайская морская флотилия, про которую мы не говорили. Она в 1944 году была задействована уже в дунайских операциях по Австрии. Но это к Чёрному морю имело весьма опосредованное отношение: это были уже речные операции.
Второе отличие состояло в том, что Румыния и Болгария перешли в советскую сферу влияния в 1944 году. Страны объявили войну Германии. Правда, флоты здесь задействованы уже никак не были, это было уже неактуально. Участвовали в боевых действиях и болгарские, и румынские сухопутные войска. Но для флотов это было уже неактуально.
В результате изменилось соотношение сил на Чёрном море. Если до войны был красный флот советский, с другой стороны был большой турецкий флот, были маленькие флоты Румынии и Болгарии, но которые находились в сложных отношениях с СССР, то по итогам Второй мировой войны и последующего образования Варшавского договора позиции СССР на Чёрном море усилились за счёт Румынии, Болгарии, военно-морских баз Румынии и Болгарии, той же самой Констанцы. Констанца стала военно-морской базой Варшавского договора. И изменилось соотношение сил. Но в то же время возникло и противостояние. Турция вошла в Североатлантический блок. Таким образом в этой акватории было три страны Варшавского договора и одна страна Североатлантического блока. Вот такое уже было противостояние во время холодной войны.
В. ДЫМАРСКИЙ: После войны по Чёрному морю ходил знаменитый теплоход «Россия». Это бывший немецкий теплоход «Адольф Гитлер». Кстати говоря, «Адмирал Нахимов» тоже, по-моему, немецкий.
В. РЫЖКОВ: Как мы уже выяснили, Виталий, корабли живут долго, гораздо дольше, чем их наименования.
В. ДЫМАРСКИЙ: Эти два корабля как оказались на Чёрном море? Они были военными или гражданскими?
А. МАКАРКИН: Гражданскими.
В. ДЫМАРСКИЙ: Которые ходили по Чёрному морю?
А. МАКАРКИН: Это были немецкие гражданские корабли. Пригнали их с Балтики. Они достались СССР в рамках послевоенных репараций. Так как они не были военно-морскими, на них конвенция Монтрё никак не распространялась.
Если мы берём императорскую Россию, то была ещё знаменитая верфь в Николаеве, где строились корабли и российские, и советские. И на николаевской верфи были построены крейсера «Ворошилов» и «Молотов» по модернизированным итальянским проектам, достаточно видоизменённым, приспособленным к советским условиям. И дальше уже на николаевском заводе строились корабли для послевоенного черноморского флота. Старые корабли уже морально устарели. Там была большая программа строительства кораблей. Тема прохода военных кораблей стала менее актуальной. Корабли строились непосредственно на черноморском побережье, к Босфору и Дарданеллам они отношения не имели. А пассажирские корабли проходили, здесь ограничений никаких не было: и для «Адмирала Нахимова», который погиб в 1986 году, и для корабля «Россия», и для других кораблей. Но это совсем другая история.
В. ДЫМАРСКИЙ: Спасибо большое Алексею Макаркину! «Цена Победы» прощается на неделю.