Уважающая себя ведьма дверь с ноги не открывает - это моветон. Уважающая себя ведьма любое препятствие устраняет силой мысли, потом изящным движением брови обезвреживает тех, кто до этого момента не понял, что лучше не вмешиваться, и только после этого обращает внимание на главного врага.
Олег Карпунин поселился в опустевшем доме старшего сына на окраине областного центра. Воздух там свежий, да. И на фоне соседних домов особняк Артура выглядел более чем скромно, хотя внутри оказался похожим чуть ли не на дворец. Ну или на музей - насколько я знаю, тяга к коллекционированию мелких древних вещичек была не у хозяина, а у его жены, а вот выкрашенные позолотой полуколонны точно в его стиле. Да и плевать мне было на убранство этого дома, если честно. Я туда не в гости ехала, а ругаться.
Когда мы подъезжали к воротам, выяснилось, что нас уже ждут - оказывается, тот «товарищ майор», с которым Виталик беседовал по телефону, велел везти меня именно сюда. А причину испуга своего водителя я истолковала неправильно - просто моё состояние сильного раздражения спровоцировало несанкционированную иллюзию, и почти всю дорогу Виталик видел не меня, а жуткую старуху с провалившимся носом и гнилыми зубами. Я этот спонтанный образ случайно заметила, когда бросила взгляд в зеркало заднего вида. Сама чуть не обделалась с перепугу, так что Виталику бледная зелень лица простительна.
Ждать-то нас ждали, но мне показалось, что ворота откатываются в сторону слишком медленно, поэтому мысленно попросила ветер немножко ускорить процесс. Длинное железное полотно с громким скрежетом завернулось на сторону, помяв декоративные насаждения на аккуратных газонах. На шум из домика охраны выбежала собственно охрана, которая бросилась к нам с Виталием уточнять, не пострадали ли мы от неожиданной поломки механизма, а я и этот вполне дружелюбный порыв поняла неверно. Двум из четверых здоровяков я успела силой мысли сломать по одной ноге, после чего двое оставшихся весьма предусмотрительно застыли на месте и начали медленно пятиться назад.
- Ты опять страшная, - заметил Виталик.
- Вот и славно, - мрачным тоном отозвалась я и остатки недотраченного гнева обрушила на красивую входную дверь, чтобы не покалечить ненароком кого-нибудь ещё. Прислугу, например.
Прислуга, кстати, куда-то попряталась. Пока Виталик вёл меня к кабинету, я ни одной живой души не встретила. Неживой, впрочем, тоже. Вообще никого - как будто вымерли все, причём давно.
Олег Григорьевич сидел за большим письменным столом и, хмуро сдвинув брови, читал что-то на экране ноутбука. Почти полностью седые, аккуратно подстриженные волосы, твёрдый волевой подбородок, классические возрастные морщины под густым загаром - обычный пенсионер лет шестидесяти пяти, если не брать в расчёт самоуверенность, которой от него веяло за версту. Он даже отреагировал на наше появление на пороге не сразу, хотя организованный мной шум перепугал, кажется, и соседей тоже. И взгляд… У Артура был такой - убийственно-пронзительный, будто человек пытается заглянуть в самые потаённые глубины твоей души. Карпунин смотрел на меня, а я - на него. Молча. Долго.
- Здравствуйте, Элеонора Алексеевна, - наконец-то услышала я его надтреснутый, лишённый каких-либо эмоций голос.
Манеру вести диалог Власов, наверное, перенял у Олега Карпунина. Он вот точно так же делал каменное лицо, излучал абсолютную уверенность в собственном превосходстве над собеседником и давил на психику оппонента полной невозмутимостью. Альфа-самцы, блин. Я тоже так умею. А если учитывать прилипший к моей физиономии образ кошмарной старухи… Не знаю, стальные у Олега Григорьевича нервы или чугунные, но шансов против меня у него в тот момент не было никаких, хотя хватило его выдержки аж минут на пять. Виталик к этому времени уже успел ретироваться куда-то туда же, где прятались все остальные обитатели этого гостеприимного дома. Уж кто-кто, а он-то доподлинно знал, на что я способна.
- Вы чем-то расстроены? - наконец-то поинтересовался Карпунин, сдавая позиции.
- Разве что слишком высокой концентрацией Карпуниных на один квадратный метр земли этого региона, - пожала я плечами. - Аж дышать тяжело.
Он злобно сузил глаза. Я тоже. Не знаю, насколько страшно это выглядело со стороны, но победа осталась за мной, и я демонстративно уселась на стул по другую сторону стола, так и не дождавшись приглашения присесть.
- Хотите, чтобы я попросил прощения за неблаговидные поступки старшего сына? - сухо поинтересовался Олег Григорьевич.
- Хочу никогда больше не слышать ни о нём, ни о вас, ни о другом вашем сыне тоже, - прямо ответила я. - У вашей семьи просто поразительная способность уничтожать вокруг себя всё доброе и хорошее. Мирон мог бы стать исключением из этого правила, но семейный бизнес и необходимость соответствовать вашим ожиданиям тянут его на дно не хуже бетона.
По моему сознанию неожиданно ударила вспышка понимания, стерев с лица страшную иллюзию. Вот о чём был мой сон - о событиях, в которые мне необходимо вмешаться, чтобы они не переросли в катастрофу. Мой ребёнок, принадлежащий смерти - это Женька, а не наш с Власовым сын. Я уже приняла участие в судьбе этой девочки, поэтому была связана с ней. И не меня Демид тянул за собой в могилу, а Олег Карпунин утопит в грязи всю свою семью, если будет продолжать в том же духе.
- А вы в реальности красивее, чем на фото, - криво улыбнулся объект моих размышлений, рассчитывая, наверное, на то, что комплимент растопит лёд моего взгляда.
Ну да, иллюзорный облик растаял, открыв моему врагу истинное лицо, только вот таять от пустых слов я была как-то не расположена.
- Уезжайте, - нагло заявила я человеку, которого опасался даже Власов. - Если не хотите окончательно сломать жизнь своим детям и внукам, пакуйте чемодан и возвращайтесь туда, откуда приехали, прямо сейчас.
- А разве я уже что-то сломал? - надменно осведомился он и сцепил на столе руки в замок, демонстрируя заинтересованность.
- Вы сломали судьбы своим сыновьям, - пояснила я, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди поверх куртки, под которой уже вся взмокла, потому что в доме было тепло.
- Да неужели? - скептически вскинул бровь Карпунин. - Сломал, оказывается.
- Да, сломали. Посмотрите на Артура. Царь и Бог. Гордый потомок никому не известных помещиков Мухиных. Властелин всея Вселенной. Вы не видели, как он из-за угла выходил. Сначала оттуда появлялось его раздутое донельзя самолюбие, а минут через десять выплывал и сам Артур Олегович. К такому не то что на блатной козе - верхом на сказочном принце страшно было подъехать. А если всё-таки подобраться поближе, то начинало так разить гнилью, что тошно становилось. Он ведь никто. Его потолок - прятаться за спинами и возможностями тех, кто сильнее и могущественнее. Этого сына вы воспитали ни на что не способным трусом. На деяниях вашей молодости выросла ваша копия, только бракованная. Пустая оболочка без того стержня, который позволяет вам до сих пор казаться несгибаемым. Вы ведь на него делали ставку, да? Хотели создать своё подобие, чтобы было кому передать семейное дело, но мальчик неожиданно вас разочаровал, когда увлёкся историей своего рода и потерял интерес к предпринимательству. В итоге он успел нахвататься от вас того, что превратило его в беспринципного взяточника и тирана, помешанного на себе, деньгах и собственной значимости. Мирон младше на десять лет, из него ещё можно было что-то слепить, но вы уже даже не старались. Просто баловали его больше, чтобы он почувствовал, что любим, но не заметил, что зависим. Вы ведь не собирались передавать ему бизнес полностью, не так ли? Если бы хотели отдать, то не подсовывали бы к нему соглядатаев вроде Виталика, которые все эти годы предоставляли вам полные отчёты о том, как Мирон ведёт свои дела. А где вы были, когда он женился на аферистке? Почему не навели справки о будущей невестке? Почему не заметили, что младший сын обрастает комплексами, превращающими его жизнь в одну большую сделку? Или заметили, но сочли эту метаморфозу весьма удобной? Он ведь любит вас. Советуется с вами. И тогда тоже советовался. Разве это не вы порекомендовали ему засунуть эмоциональные потребности поглубже и сосредоточиться на более надёжных источниках благополучия. На деньгах, например. Всё можно купить, да, Олег Григорьевич? Женщин, внимание, услуги любого рода, красивые вещи… Этого сына ваше воспитание превратило в калькулятор, который умело и быстро переводит любые человеческие взаимоотношения в деньги. Ему больно быть таким, но он ведь ни за что не признается в этом, потому что папа учил его не жаловаться на трудности, а преодолевать их. Он даже поговорить по-нормальному не может ни с кем, у него всё к деньгам сводится. А теперь вы вознамерились прибрать к рукам ещё и внуков, потому что оба сына выросли не такими, как вам хотелось бы. Поправьте, пожалуйста, если я в чём то из сказанного ошиблась.
- В последнем пункте, - усмехнулся Карпунин и наконец-то позволил себе расслабиться и откинуться на высокую спинку кожаного директорского кресла. - Вы настолько хорошо знаете моих сыновей, что осведомителем стоило бы нанять вас, а не целую армию каких-то там Виталиков. Но в отношении моих намерений вы заблуждаетесь, милая Элеонора Алексеевна. Я не хочу забирать у Натальи детей. Мать из неё так себе, но мы с женой уже слишком стары для того, чтобы взваливать на себя ответственность за подростков. Я её просто припугнул, потому что она разинула рот на слишком большой кусок того, к чему ей лучше не иметь никакого отношения. О столичном бизнесе Артура вам, я полагаю, тоже всё известно?
- Я просто знаю, что он есть, а деталями не интересовалась, - честно призналась я, подозревая, что с этой клининговой фирмой всё не так радужно, как рассказывал Власов.
- Минутку, - попросил Олег Григорьевич, набрал какую-то фразу на клавиатуре ноутбука, а потом повернул его монитором ко мне.
Там была главная страница сайта компании. Место широкого титульного баннера занимала фотография, на которой в ряд выстроились длинноногие красавицы в неприлично короткой униформе горничных. Чулки или просто голые ноги, едва прикрытые бюсты, откровенные, завлекающие позы…
- Мерзость какая, - скривилась я.
- Для вас мерзость, а эти девушки и клиенты компании всем довольны, - улыбнулся новый владелец этого… бизнеса.
- То есть за фасадом добропорядочной компании, специализирующейся на уборке помещений, спрятано вот это? - уточнила я. - И вы не хотите, чтобы ваша невестка об этом узнала?
- Именно так, - кивнул он в ответ. - У Натальи слишком много друзей и слишком длинный язык. Она и дальше будет получать кругленькие суммы на содержание детей, но если истинная суть того, чем занимался мой сын, пока работал в администрации, хотя бы частично выплывет наружу, дети в первую очередь и пострадают. Их же ни в одну школу здесь не примут после этого. Люди здесь болтливые, потому что жизнь течёт слишком медленно, и ничего интересного не происходит. Из маленькой мошки такого слона раздуть могут… Да вы и сами всё знаете.
- И зачем вы открыли мне эту страшную тайну, способную превратить ваших внуков и единственного вменяемого сына во всеобщее посмешище? - поинтересовалась я осторожно, нутром чуя, что у такой откровенности непременно будет высокая цена.
- С целью шантажа, конечно же, - снова напустил на себя важность отец надоевшего мне до икоты семейства.
- Кто бы сомневался, - криво усмехнулась я. - А не боитесь?
- Я уже своё отбоялся, - неприятно осклабился он в ответ. - О способностях твоих я наслышан, за спасение Мирона благодарен, а теперь мне нужно, чтобы ты вылечила Артура.
- Ага, - кивнула я. - А уши вам вареньем не намазать, чтобы слаще было?
И ведь что характерно - он так резко перешёл с вежливого «вы» на пренебрежительное «ты», что мне аж смешно стало. Знакомая тактика - расположи к себе собеседника, расслабься сам, заставь расслабиться его, а потом неожиданно нанеси один точный удар по нервам и дальше дави морально до тех пор, пока не добьёшься желаемого результата. Меня Немигайлов учил так обрабатывать несговорчивых бабуль. Резкий переход с вежливости на фамильярность срабатывает в девяносто пяти процентах. Человек просто отвлекается на поиск причины такого изменения в беседе. Кто-то оскорбляется и возмущается, кто-то теряется, другие просто начинают пропускать мимо ушей важную информацию, потому что не могут сосредоточиться - это работает, но для птицы высокого полёта вроде Олега Карпунина такие игры слишком уж как-то на ребячество похожи. Ну или он наивно полагает, что мои способности ограничиваются целительством. Или считает, что моё безграничное человеколюбие не позволит мне применить свою силу во вред. Не знаю, что там творилось у него в голове, но начавшийся так серьёзно диалог после такого смешного перехода на личности стал мне просто неинтересен.
Видимо, Олег Григорьевич уловил это изменение в моём настроении. Он насмешливо изогнул губы и придвинул ко мне файл-папку с какими-то документами, лежавшую рядом с ноутбуком.
- Мне это неинтересно, - отрезала я, не удостоив документы даже взглядом. - Я не стану исцелять вашего сына. И мне плевать на ваши угрозы, ясно?
- Зря, - пожал он плечами. - Потом жалеть ведь будешь, что не согласилась по-хорошему.
- А вы попробуйте по-плохому, и посмотрим, кто из нас об этом пожалеет, - предложила я и поняла, что диалог окончательно зашёл в тупик.
Что этот гад может? Заставить страдать Власова, чтобы я на коленях приползла лечить самовлюблённого идиота Артура? Власов давно уже не маленький мальчик, он сам себя защитить способен. Если я буду за него трястись и молить о пощаде, он потом спасибо мне за это не скажет - слишком гордый. Что ещё? Родственникам моим проблемы создать? Пф-ф-ф… Я уже давно забыла, как эти родственники выглядят, так что такими угрозами меня не проймёшь. Лес мой сожжёт? Лесу гореть иногда даже на пользу, ему тоже обновляться надо, а нежить от этого не пострадает. А лично мне он ничего не сделает - кишка тонка.
По всему выходило, что говорить нам больше не о чем, и меня в этом пафосном позолоченном доме больше ничего не держит. Даже прощаться необязательно - перебьются.
Поскольку защитный морок я сняла ещё в машине Виталика, мне потребовалось несколько мгновений на то, чтобы создать новый - более сложный. Олег Григорьевич продолжал видеть меня и даже, наверное, что-то говорил, но я из кабинета уже исчезла. Магия зрительных мороков удавалась мне лучше всего, поэтому подмену настоящей меня на иллюзию заметить было крайне сложно. Иллюзия, медленно исчезающая спустя небольшой промежуток времени, не двигается и, естественно, не моргает - это единственный отличительный признак, а я уже показала Олегу Григорьевичу свою способность сидеть с таким же каменным лицом, как у него. Пока очухается и поймёт, что разговаривал со стулом, минут пять-семь пройдёт. Шантажировать он меня собрался? Воевать со мной? Один Карпунин уже довоевался. Жалеть никого не буду, пусть все идут к чёрту. Достали своими закидонами. Не могут жить нормально - их проблемы, а мне нужен тортик. И ведёрко мороженого. Сплошные стрессы от этих мужиков. Ужас.
Оглавление:
