Часто ли вы ездите на метро? Я регулярно. Хотя, если не тороплюсь, то больше люблю строить по городу автобусные маршруты. Поездка получается дольше по времени, но и увидеть вокруг можно гораздо больше. А иногда удается и наметить удивительные места для будущих фотопрогулок.
Но еще сильнее люблю пешие передвижения. Особенно по старинным переулкам близ центра Москвы. Например, прогуливаясь так по Большой Никитской, я всегда обращаю внимание на массивную постройку явно нежилого типа, с живописными горельефами неких рабочих и знаменосцев.
И это…
…Центральная подстанция Московского метрополитена
Для поверхностно знакомых с электротехникой, поясню в двух словах. Тяговая подстанция для метро – это гигантская установка, которая преобразует переменный ток очень высоких напряжений (до двадцати тысяч вольт), выпрямляя его для передачи в линии, питающие электропоезда. Ведь известно, что по контактному рельсу в московском метрополитене течет постоянный ток с напряжением в 825 вольт.
И вот когда в мае 1935 года в Москве открылись первые линии подземки, таких подстанций было три. Причем, даже несмотря на их явное техническое назначение, подстанции эти старались строить так, чтобы они максимально гармонично вписывались в окружающую среду. Первые две, именовавшиеся «Т-1» и «Т-2», в более строгом, лаконичном стиле тогдашнего конструктивизма, возвели в Сокольниках и на Красных Воротах.
А третье устройство соорудили в в семистах пятидесяти метрах от Кремля, на Большой Никитской. И вот его здание решили выделить из прочих, выстроив в постконструктивизме или «советском ар-деко» – стиле, по большому счету переходном от «пролетарской аскетичности» конструктивизма к Сталинскому ампиру.
Здание вышло четырехэтажным, с колоннами почти во всю высоту фасада, которые венчают капители в виде воронок, с затейливыми эркерами и высокими окнами для лучшего естественного освещения (5 фото).
Архитектором, его построившим, стал Данила Федорович Фридман, выпускник архитектурного факультета Московского училища живописи, ваяния и зодчества.
Строилось здание с тем расчетом, чтобы иметь особую прочность и долговечность, неподвластные стихиям и времени. С железобетонным каркасом и кирпичным заполнением, множеством бетонных перегородок, ленточным фундаментом, рандбалками и двенадцатиметровым железобетонным сводом.
Полы в обычных помещениях были выложены из метлахских плит, а в служебных – собраны из дубового паркета. Лестничные марши украшала мозаика.
Но главным украшением новостройки стали…
…Два горельефа с изображением метростроевцев
Их я заприметил очень давно и каждый раз, проходя мимо, хоть немного, но замедляю шаг. Гордые знаменосцы советского строительства и науки в окружении не менее гордых мастеровых людей с отбойными молотками и прочими инструментами.
А что еще интересней – об одной из этих композиций существует устойчивая городская легенда. Говорят, мол скульптор, создавший их, запечатлел в образе строителей метрополитена известный в те годы любовный треугольник – Владимира Маяковского, драматурга Осипа Брика и его жену – а по совместительству любовницу автора бессмертного произведения «Что такое хорошо и что такое плохо», – «музу московского авангарда» Лилю Брик. Так это или нет, документально не подтверждается, но образы и правда в чем-то угадываются.
А в конце этой маленькой заметки я расскажу о том…
…Что было на этом месте раньше
Хотя, при более благоприятных исторических реалиях я мог бы с этого начать и уделить этому гораздо больше внимания.
Улица, на которой мы стоим, называется Большой Никитской, и названа была она в честь располагавшегося здесь еще в конце шестнадцатого столетия Никитского женского монастыря.
Его основал в далеком 1592 году боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев – шурин Ивана Грозного (родной брат его первой жены, Анастасии Романовны), отец будущего патриарха Филарета и дед первого русского царя из рода Романовых.
Теперь, узнавая историю этого места, я, возможно, понимаю, почему здесь меня посещают странные ощущения невидимой и неведомой, глубокой старины.
Три каменные храма и часовня, стоявшие здесь, которые в девятнадцатом веке нередко посещали Гончаров и Пушкин, и колокольню, на которую регулярно поднимался знаменитый звонарь-виртуоз Константин Константинович Сараджев, снесли в начале тридцатых.
«Пушкина я видел впервые… в Москве в церкви Никитского монастыря. Я только что начинал вчитываться в него и смотрел на него более с любопытством, чем с другим чувством…»
(Об этом Иван Александрович Гончаров рассказывал своему другу, юристу Анатолию Кони, а тот упомянул в своих «Воспоминаниях о писателях»)
Когда в 1920-м Большую Никитскую переименовали в улицу Герцена, композитор Николай Карлович Метнер, живший поблизости, пошутил: «А монастырь теперь тоже переименуют? И он будет называться монастырь имени Герцена?»
Но монастырь переименовывать не стали. Его попросту упразднили в начале двадцатых годов, а в 1930-1933-х и вовсе разобрали по камешку.
А метрополитеновская подстанция по сей день работает, питая центральные участки Филевской, Арбатско-Покровской, Замоскворецкой и Сокольнической линий.
* * *
Большая и искренняя благодарность каждому, кто дочитал и досмотрел до конца. Очень нуждаюсь в ваших оценках и комментариях, это поможет другим читателям находить мой канал.
Не забудьте подписаться и рассказать об этой страничке вашим друзьям. А также предлагайте свои любимые места в Москве, где можно интересно и с пользой погулять.
И конечно, не пропустите новые истории, ведь продолжение следует!
