С Галкой мы знакомы со школы, прям с четвёртого класса. Но сдружились сильно к седьмому. Правда, в восьмом я увела у неё парня, просто так, потому что могла это сделать и потому что не поняла на тот момент, насколько сильно Галка на него запала.
Ох, драматичный это был период в нашей дружбе. Почти две недели драмы, соплей и самопожирания.
Галка и Аня перестали со мной разговаривать, а я осознала, что походя чуть не похоронила дружбу всей моей жизни из-за прикола увести телка прыщавого, которого только помани. Ну и что в нём такого было для меня? Да ничего. Признаться, я даже имени его не помню на сегодняшний день. Но он был важен для подруги тогда и в этом именно была его ценность для Вселенной, а я поступила просто как безответственная дура.
Ох, и нарыдалась же я тогда, пытаясь что-то объяснить почему-то Анне. Но Аня была стальная уже тогда и отправила меня лить слёзы к Галке, не оказав мне никакой поддержки: «Сама виновата – сама и разгребай, у неё прощения ищи, а не у меня понимания!» Жёсткая, но справедливая наша Анна.
Галка меня простила, видя наверно моё искреннее раскаянье. А может потому что предмет её чувств показался и ей недостойным. Уверена, спроси её сейчас, как звали того парня, она тоже не вспомнит. Ну, мне так кажется.
Отучилась Галка в началке (на факультете начального образования) и даже пару лет отработала с головастиками в школе. Дети её любили, она их тоже, но любви не сложилось со школьным коллективом-серпентарием и с учительской зарплатой.
Галкин папа устроил её в «пожарку».
Надо сказать, папа её был очень нежным и трепетным со своими «девочками», то есть женой, Галкой и её младшей сестрой. Все представители женского пола в его семье были выше его ростом, но он их всё равно называл «своими маленькими девочками». Наверно поэтому Галка получилась такой нежной и воздушной, прям как свежее безе.
Если, работая в началке, Галка вполне могла бы остаться старой девой, поскольку из мужиков в школе были только физрушник и трудовик, предпочитавшие женщинам чекушку, да старый физик, имевший смыслом жизни ставить всем двойки и пугать своих учеников контрольными, то в «пожарке» она стала нимфой, королевой, богиней.
Печалька только в том, что из всех тридцати трёх пожарных богатырей, как витязей прекрасных, влюбилась она в женатого. Мужик хорош, конечно, статный, крепкий, высокий (как раз под рост Галке), но жена держала этого мужика маленьким сыном, крепким контролем и шантажом.
То, что сначала было просто кокетством, потом крышесносом, потом чувством вины и безнадёгой, растянулось на три года Галкиной жизни. На момент Анькиного гавайского предложения Галка была в состоянии «порвато-поломато» вот уже месяц, но держалась мужественно. Я бы даже сказала, что её бывший Серёгин и то бледнее выглядел, когда попадал под наши с Аней пристальные взгляды.
Серёгин страдал, конечно, да и Галка тоже, но мы все втроём с Аней, включая саму Галку, решили, что ей нужен свой собственный мужчина для своей собственной личной жизни, а не вот этот витязь «и нашим и вашим».
Поэтому, рассматривая предложение Ани махнуть на другой конец света аж на два месяца, я думала о том, что вот Галке точно не помешало бы оторваться от этой Брянской действительности, в которой каждый день перед глазами маячит этот, зараза, образчик мужской сексуальной привлекательности в лице Серёгина. Как говорится: «С глаз долой – из сердца вон!»
В общем, заезжая на своём Пежо 107 за Галкой на работу, чтобы махнуть к Анне на сеанс одновременной связи с Гавайскими принцами, я в очередной раз испепелила взглядом попавшегося мне под руку Серёгина, как назло в этот момент прибывшего с тушения пожара.
Серёгин держал в руках шлем и стаскивал на ходу верх своего рабочего костюма, являя человечеству обтянутый футболкой и пОтом твёрдый торс.
Галка, потупившая взор, но вроде бы уверенным лёгким шагом порхающая в сторону моей машины мимо вернувшихся с вызова коллег, всё же была похожа на женщину, находящуюся на диете и уводящую саму себя от холодильника. Даже у меня, стойкой по отношению к крепким мужским торсам, слегка пересохло в горле от вида Серёгина.
Но! Я была научена прошлым горьким опытом и Галкины мужчины, пусть даже и бывшие, были для меня ну… как музейные экспонаты. Они прекрасны, но принадлежат всемирной культуре, как Давид в Пушкинском музее.
«Ничего, мы Галке получше найдём, богатого, а главное – неженатого,» - успокаивала себя я, выруливая под цепким взглядом Серёгина. От лёгкого волнения я наехала на бордюрный камень и заработала насмешку на лице врага в потной футболке. Ну и плевать. Газанула и скрылась в пыли на своём верном Пыжике.
Галка смотрела в окно на запылённые старые липы и клёны, и подозрительно шмыгала носом. Я ободряюще похлопала её по руке.
- Не печалься, Галчонок. Сессию мы сдали, мы умнички. Сейчас посмотрим на этих заморских принцев, может они плечистые и высокие. Вроде они при деньгах. У них вон, целый остров в собственности, если верить Анне. Ты же знаешь, она девушка практичная, не то что мы с тобой, доверчивые дурёхи. Её на мякине не проведёшь.
Галка повернулась ко мне своим милым личиком и постаралась улыбнуться через грустный взгляд своих больших глаз.
А вообще, я её понимаю. Служебные романы сильно осложняют жизнь и работу. Лучше не крутить личные отношения на работе, а уж если такое случилось и мешает, то надо работу менять. Хотя, легко сказать… Серёгину вон, куда менять? Он на своём месте, в смысле работы. Работу любит, даже не представляет себя без неё. Ну и зарплата по нашим, Брянским меркам, нормальная. Не бизнесмен, конечно, но стабильная, выше среднего, да пенсия, опять же, раньше…
А у Галки – тоже, зарплата уж точно выше, чем в началке была, да и привыкла она к коллективу…
Да что там Галка, у меня вон тоже на работе непросто всё в этом плане. Директор давно в тоске и неразделённой любви ко мне. Если б не жена его, вернее, если б не отец жены, давно бы пустился во все тяжкие. Но оно мне надо? Куда мне его потом девать, как надоест? Сам же меня и уволит от греха, вернее, от жены с её папой подальше. А меня моя работа в целом устраивает. Оклад сам по себе нормальный. Если продаёшь что-то – процент добавляется. Опять же, можно грустные глазки сделать и доверительно директору на непростую женскую судьбу пожаловаться, так он и премию на Новый год добавит в тайных надеждах. Держимся в общем пока что.
А вообще, всем нам, конечно, пора бы уже семьи что ли нормальные, чтоб устаканились личные переживания, чтоб муж зарплату приносил, заботился, выносил мусор. Детишек можно было бы уже. Даже Анне, которая недавно развелась, тоже можно было бы и замуж обратно. Только не обратно, а за другого, конечно. Обратно толка не будет, потому как её бывшему не так много в этой жизни надо, в отличие от Анны. Налицо несовпадение по целям.
В таких мыслях я домчала на своём коньке-Горбунке до Аниной работы, до её автосервиса. Работа не сказать, чтоб кипела, но велась. Потому что шеф, вернее, шефиня, была на месте. А у неё не забалуешь. На мойке натирали до блеска джип с московскими номерами, а в боксе ремонтном меняли масло какой-то машине, которую сложно было опознать из вида снизу.
Я припарковала свою малогабаритную машинку рядом со входом в офис, и мы с Галкой поднялись на второй этаж, который располагался прямо над ремонтными боксами и мойкой.
Анна сидела за монитором в больших круглых очках и щёлкала на клавиатуре. Подняла взгляд на нас, неопределённо махнула нам рукой, сделав жест в сторону чай-кофе столика, давая понять, что мы сами можем за собой поухаживать, пока она занята. Что мы и сделали, организовав себе чай с конфетами в зоне отдыха, на мягких диванчиках вокруг журнального столика.
Поругавшись с кем-то по телефону, Анна присоединилась, наконец, к нашему обществу, плюхнувшись к нам на диван.
- Бухгалтер хотела в отпуск, - пояснила она, - знает, что я сама могу эту работу сделать. А мне, словно, в отпуск не надо. Если это моя фирма, так мне что, не отдыхать теперь что ли?
- Тем более, что ты на пару месяцев намылилась, - подкинула дровишек в костёр её эмоций я.
- Да, - совершенно серьёзно согласилась она.
- А что, Женька, не позаботится о деле в твоё отсутствие? – уточнила я относительно её бывшего мужа, который всё же имел некоторую долю в фирме.
- Присмотрит, свои деньги жалко же. Но не так, как я, конечно. Ему интереснее с кузовным ремонтом в своём гараже ковыряться, - вздохнула Анна, задумавшись о судьбе дела в её отсутствие.
Потом в голову ей пришла мысль, которой она отмахнулась от печальных образов разваливающегося бизнеса.
- Может я и не вернусь к этим промасленным мужикам с их матом-перематом. Да гори оно всё синим пламенем. Устала. Тащу всё на себе. Хочется почувствовать себя слабой женщиной, чтоб обо мне заботились.
Я с сомнением посмотрела на неё:
- Там вроде феминизм в моде. Заботиться боятся, а то женщина подаст в суд за то, что её права не уважают и считают её ниже и слабее мужика.
- Это не про Руди. И вообще не про этих мужчин. У них отец был из России.
- Руди? – хихикнула Галка, - это как из мультика, помните, сумасшедший хорёк. Ну, Ледниковый период два.
- Ты всё ещё мультики смотришь, девочка? – поддела её Анна, -Не пора ли взрослеть?
- Не будь занудой, - отмахнулась от неё Галка.
- Ладно, ну и когда сеанс связи? – вернула я всех к делу, ради которого мы тут сегодня собрались.
- У нас будет девять вечера, у них будет восемь утра. Тогда и созвонимся.
- Так, сейчас у нас половина восьмого, - констатировала я.
- Я пиццу закажу, посидим, поболтаем. Расспросите меня, если какие вопросы имеются, - описала план на ближайшие полтора часа Аня.
Мы не были с Галкой против того, чтобы перекусить пиццей и приняли активное участие в обсуждении меню. Когда заказ был сделан и оставалось подождать полчасика, в кабинет постучал и заглянул сотрудник мойки в штанах на лямках на голый торс. Торс этот был тощий как экспонат для анатомии в нашем кабинете медицины в институте.
- Хозяика, там клиент недоволен, ругается, вас хочет, - с характерной мелодикой фразы выдал мужчина непонятной для меня восточной национальности.
- Блин, - тихо буркнула себе под нос Анна и оставила нас с Галкой, спустившись к клиенту, словно небожительница.
- Спорим, она сейчас клиента обаяет? – подкинула мне Галка.
- Даже спорить не буду, неинтересно. Конечно, обаяет, - не стала включаться в игру я.
- Женька так не сможет, - удручённо покачала головой Галка.
- Ну да. Женька никак особо не сможет. Будет пытаться шутить и сам хихикать над своими же шутками, - согласилась я.
Женька был мужем Анны. Когда-то, ещё совсем недавно. А до того, как стать её мужем, ну, ещё в школе, он был в меня влюблён. Но мне он тогда был не интересен. Впрочем, как и позже. Я благосклонно принимала его ухаживания, но мне интереснее были другие цели, вроде учителя по начальной военной подготовке.
При должном руководстве из Женьки мог бы получиться не самый плохой муж, если не быть к нему слишком требовательной и смириться с его туристической страстью. Он любил сплавляться на плотах, или кататься на велике на длинные дистанции, а ещё готовить на костре и выживать.
Но Женька устал ждать, когда я его наконец замечу, а Анна решила стать тем направляющим женским началом, которое пристроит к делу его невостребованное мужское начало.
Жене понравилось, что на фоне отсутствия моего интереса, к нему проявил интерес кто-то другой, и он отдался стальной энергии Анны.
Анна первое время относилась ревностно ко мне и к дому не допускала, от греха подальше. Мы с ней не дружили тогда особо. Зато, когда она разочаровалась в нём как в спутнике жизни, мы нашли с ней общий язык. Она открывала мне глаза на «моего бывшего ухажёра», а я искренне удивлялась всякого рода фактам о человеке, который старался мне когда-то понравиться. А уж когда мы решили вместе пойти учиться в институт на английский, мы вообще стали не разлей вода.
Правда, Женька опасался попадаться нам на глаза, когда мы общались. То ли это осталось у него с тех пор, когда он боялся ревности Анны, то ли он почувствовал, что мы «сговорились» против него и теперь, сложив наши знания о нём, обменявшись ими, словно микрофлорой, мы могли бы внести особенное беспокойство в его жизнь. Сего ему очень не хотелось. В общем, он нас всячески избегал. Сидел в своём гараже с очередной машиной на вытягивание и покраску, жил в трёшке на отшибе, снимая её у бывшей жены.
По словам Анны, жилая у него была только одна комната – спальня. Во второй стоял велик и лежало всё его туристическое снаряжение, а в третьей стоял диван для задержавшихся у него в гостях корешей. А, ещё в «туристической» комнате он травы всякие сушил, зверобой, Иван-чай, ну всё такое. Грибы, наверно.
Захотел бы он вынырнуть из своего образа Лешего и порулить автосервисом и мойкой?
Что-то я сомневаюсь.
Ваша Ия 💗
Другие романы и истории тут: 📗📚📕
Буду благодарна за Ваши репосты ↪ , лайки👍 и комментарии
Они помогают развитию канала 🙏🙏🙏
Спасибо за поддержку 🤝
Ваша Ия 💗
Автору на плюшки и чернила: 🍪✍
Или сюда: карта Тинькофф 5536 9140 3780 8130
