- Мамочка, мамочка, я ничейного дедушку уроднил! – Климка выскочил на крыльцо, встречая мать с работы. Он что-то тащил в руке, явно тяжёлое, и это «что-то» запуталось в тюлевой шторке, натянутой в дверном проёме и служившей защитой от мух и комаров.
Катерина, завидев сына, улыбнулась, но, услыхав его лепет, насторожилась. В этот самый момент Климка посильнее дёрнул свою ношу и, сорвав шторку с одной петли, высыпал к маминым ногам целый «фейерверк» конфет в ярких фантиках.
- Ой, - воскликнул он и, присев на корточки, стал сгребать обеими руками своё богатство обратно в корзинку.
- А ну-ка, присядь, Клим! – строго сказала Катерина и, усевшись на ступеньку, потянула сына за руку, - Откуда сие изобилие? Какой такой дедушка? И что значит – уроднил?
- Ну, мааам! – часто-часто заморгал парнишка, мама назвала его полным именем, а это означало только одно – она сердится, - Дедушка Кондрат сам сказал, что он ничей, я и предложил его уроднить, а он, между прочим, был не против! Ничейных сыночков усыновляют, ну, как тётя Рая Петьку своего, он рассказывал. А ничейных дедушек, что, удедушают?! Так себе звучит! Я и придумал по-своему. А про конфеты дедушка сказал, что в их семье тоже благодарить умели. Сказал, ты поймёшь. Мам, а это что, пароль такой, да, как у разведчиков? Он сказал, передать слово в слово!
На слове «удедушают» Катерина прикрыла рот обеими руками, изо всех сил сдерживая смех. В её глазах плясали бесенята, но Климка, увлечённый рассказом, ничего не замечал. На «разведчиках» она уже хохотала в голос, обнимая любимого фантазёра.
- И где же ты его удедушал? – утирая слёзы и чуть отстраняясь спросила она, - Неужели, в лес без спроса шастал?
- Так, в магазине, - с еле заметной обидой в голосе сказал мальчишка, - А про лес я тебе клятву давал.
- Ладно-ладно, - примирительно подняла руки Катерина, всё ещё срываясь на смех, - Извини за недоверие. А что ж ты нового родственника в гости-то не позвал, сыночек?
- Я позвал, - оживился Климка, - Только, представляешь, мам, прибежал Серый, меня лизнул и позвал дедушку в лес, сказал, беда.
- Серый сказал? – улыбнулась Катерина.
- Дедушка Кондрат! – удивился маминой непонятливости мальчишка, - А Серый звал. И гавкал немного. Они вместе в лес побежали.
- Беда, говоришь? - посерьёзнела Катерина, - А ну, пойдём.
Кондрат поспешал за Серым, как мог. Пёс отбегал от него на расстояние, оглядывался, возвращался и снова набирал скорость. Тяжёлая поклажа давила Кондрату на плечи и тормозила бег. Уже у пересохшего ручья он, наконец, догадался скинуть рюкзак, Серый даже рыкнул одобрительно. Минут через пятнадцать они выскочили на поляну, где вовсю полыхал костёр, стояла палатка и четверо, явно нетрезвых мужиков пристреливали ружья, шмаляя по пустым бутылкам. Здоровенный внедорожник виднелся за деревьями. Значит, кто-то из местных. Чужаки о просеке, по которой можно было сюда добраться на машине не ведали. Внутренний голос нашёптывал Кондрату вызвать подмогу, не соваться самому, без ружья, с одним удостоверением на этих пришлых. Только человек, которому терять уж в этой жизни нечего, редко слушает этот самый внутренний голос.
- Граждане браконьеры, - громко и чётко обратился к «гостям» Кондрат, доставая удостоверение, - Предъявите, пожалуйста, документы, погасите костёр и сложите ружья!
- А то чо? – осклабился один из них, смутно знакомый, по виду, примерно Кондратов годок, - Ты тут кто, смотритель? Ну, так иди и смотри, - мужик заржал над собственной «шуткой», - Не мешай отдыхать добрым людям.
- Добрые люди в лес с добром ходят, а не с оружием, - выдержки Кондрату было не занимать, - Я повторяю…
- Вот же пристал…, - мужик сплюнул и зацедил сквозь зубы, - Да ты знаешь, кто я? Я Иннокентий Инютин, может слыхал?! – он ухмыльнулся и снова пьяно заржал, остальные поддержали своего друга, - Отдыхаю я, понимаешь?! С сыном, - он приобнял молодого мужика, стоящего рядом, - С гостями нашими, из самой Москвы, между прочим! А ты иди, подобру-поздорову, - он подмигнул своей компашке, - Лесом…, - пьяный хохот эхом разлетелся по округе, - А это тебе, за беспокойство.
К ногам Кондрата прилетел тугой «рулетик» денег, перетянутый резинкой. Он мельком глянул на мзду и перевёл тяжёлый взгляд на «хозяина жизни». Узнал ли он его? Теперь, когда тот назвался, конечно. Любавин избранник. Сынок бывшего председателя их села, Кешка Инютин, давно уже сам восседал в кресле главы сельского поселения. Заматерел. Постарел. Но спесь и гонор остались прежними. За их беседой, Кондрат и не заметил, как исчез Серый. Только что рычал где-то рядом, да вдруг, словно растворился. А возник уже за спинами хамов.
Опасность Серый учуял сразу, как только увидел нёсшийся по просеке автомобиль. Что есть мочи, он кинулся на поиски Кондрата, благо, нашёл быстро, подгонял его всю дорогу. Запах алкоголя Серому был знаком, ни раз они с другом урезонивали перебравших, которых тянуло на подвиги. Быстро урезонивали. Эти были другими. Здесь методы, которые Кондрат называл «нашими», не подходили. Наглые, без тормозов, эти были готовы на что угодно. Пока Кондрат говорил с ними, Серый решил зайти с тыла. Первого – рыхлого и неповоротливого, пёс вывел из строя быстро, прокусив ему ляжку. Рыхлый взвыл и завалился набок, безбожно матерясь и стеная. Кондрат что-то кричал Серому, но прислушиваться было некогда. Второму, молодому, с мерзкой усмешкой, которого обнимал главарь, Серый прокусил руку, завидев в ней заточку. Кондрат не успел отбить друга, ещё один, с рябой рожей, полоснул пса по загривку ножом, вскользь, но ранил. Выстрел раздался неожиданно. В глазах у Кондрата стремительно темнело. Последнее, что он успел заметить, словно в замедленной киносъёмке, это бросившийся на стрелявшего, захрипевший Серый, и бежавшая к Кондрату Катерина. Или это была мама? Какая всё-таки она красивая, мама! Или Катерина? Кондрат упал и закрыл глаза.
- Де-душ-кааа… Де-душ-кааа…, - долетало до слуха Кондрата, от этого зова отчего-то было очень щекотно уху. Глаз его вдруг открылся сам-собой. И закрылся, - Де-душ-кааа…, - снова шёпот защекотал ухо.
- Ах ты, по́рось, - тут же раздался грозный шёпот, - Климка, а ну, брысь отсюда!
- Я к дедушке пришёл! – обиженно заворчал детский голосок, - Не уйду!
- А я всё мамке твоей скажу! – не унимался «шёпот».
- Ябеда! – отозвался ребёнок.
До слуха Кондрата донеслась какая-то возня, чуть качнулась кровать, что-то задребезжало и упало с грохотом.
- Ну, берегись, разбойник! – шёпот стал чуть громче. Хлопнула дверь.
Кондрат с трудом разлепил глаза и поморгал, наводя резкость. Плечо болело. Повязка сковывала движения. Очень хотелось пить. Из-под кровати показалась белобрысая голова, а потом, ужиком, вынырнул и сам мальчишка.
- Клим…ка, - пересохшими губами позвал Кондрат.
- Дедуля! – звонко закричал мальчишка и, обхватив ручонками его голову, радостно чмокнул в щёку, - Ты герой! – Климка пристроился на кровати и затарахтел, - Мы с мамой, как вы с Серым в лес ушли, до участкового побежали, дяди Миши. Он сперва слушать не хотел, а мама, как закричит! Я только один раз слышал, чтоб она так кричала, когда меня папка ударил, а мама его сковородой приложила. Хорошо, хоть у дяди Миши в кабинете сковороды не было, несдобровал бы. Он сразу мужиков кликнул, и они на двух «бобиках» в лес поехали. Маму взяли, а меня домой погнали. Зря! Я бы этим бандитам таких лещей навалял!
- Се…рый? – прошептал Кондрат, силясь улыбнуться мальцу.
- Не боись, дедушка, мама его заштопала, я помогал, - Климка гордо вскинул голову, - У нас он сейчас, ну, пока ты на поправку идёшь. Этого, который тебя убивал, в кутузку увезли, в город, дядя Миша сказал, не отвертится.
- Клим! – голос Катерины раздался совершенно неожиданно. Климка с кровати свалился, а Кондрат зашептал, силясь привстать:
- Не ругай…Катя. Я… на его голос… и вернулся.
- Скажешь тоже, дядя Кондрат, - тон её чуть потеплел. А потом она, не сдержавшись, подошла к постели и, наклонившись, поцеловала болящего в ту же щёку, что давеча и её сын.
Продолжение следует.