Когда в семье появился младенец, у Мани открылись глаза. У Вани вроде бы тоже, но не полностью. Маня поняла, что она выполнила Великое Предназначение, исполнила свой долг перед Родиной и Человечеством. Стала матерью. Нет, Матерью. И теперь она познала дзен, поднялась на одну ступеньку эволюции, перешла в более высокий социальный слой, и ей положены всяческие привилегии. А именно:
- Можно больше никогда в жизни не работать. Она уже обеспечила общество и государство приростом населения, новыми рабочими, фермерами, интеллигенцией, солдатами и налогоплательщиками. Теперь государство и общество ей должно.
- Нужно требовать положенного уважения. Прохожие, завидя ее с коляской издалека, должны расступаться, машины должны пропускать в любом месте, а не только на переходах, в любых очередях ее должны пропускать вперед.
- Как носительница высокого звания Матери она автоматически получила мудрость, опыт и знания во всех областях, от экономики до производства полупроводников, и имеет право поучать и давать советы. Другим матерям с младенцами в том числе.
Ваня в принципе был согласен, кроме первого пункта. И настойчиво намекал, что на его заработки и пособие троих прокормить трудно, и неплохо бы Мане, как только станет возможно, выйти на работу. Что порождало семейные скандалы. Но в целом он жену поддерживал, ибо сам, получается, тоже выполнил свое Предназначение – стал отцом, и вроде как ему тоже положена толика привилегий.
Своими размышлениями Ваня и Маня щедро делились с семьей Ваниной тетки.
- Совсем совесть потеряли, - рассказывала Маня во время визита к родственникам, - пришли мы в поликлинику, а там очередь. Я говорю – пропустите меня вперед, у меня ребенок до года, я не могу с ним долго стоять. А они не пускают, еще отвечают, что для детей до года четверг выделен, вот тогда и приходите, а они очередь заняли и тоже ждать не хотят.
- Разумно, - пожала плечами Ванина тетка, Виктория Иннокентьевна. – А почему ты не в четверг пришла?
- Так в четверг все до года, как там вперед вырвешься, - предположила младшая Ванина кузина.
- И молодежь какая наглая, - продолжала Маня. – Там деваха лет пятнадцати стояла. Я говорю – ты большая, можешь и потерпеть лишние полчаса, пропусти. А она не пускает. Говорит, у нее температура тридцать восемь и ей плохо, и ждать не может. Хамка. Какая там температура, какое там плохо, здоровая, как кобыла. Опу отрастила, рожа красная, да на ней пахать можно.
- Действительно, ведь всем известно, что в пятнадцать лет никакой температуры, а тем более тридцать восемь, быть не может, - сочувственно покивала старшая Ванина кузина.
Маня пропустила слова обеих кузин мимо ушей и продолжала возмущаться:
- И взрослые туда же. Там мальчик лет десяти стоял, тихий такой, я думаю, ну вот его точно можно отодвинуть. Говорю – я перед тобой пройду. А бабулька с внучкой так мне – нет, этот мальчик за нами занял. Я после этой женщины, он после меня, вы после него пойдете. И смотрит так через очки, как на насекомое. А еще интеллигентная на вид женщина. Так вот, когда она вышла, я хотела быстро проскользнуть, а она меня остановила и этого мальчика буквально впихнула в кабинет. И тоже говорит – ваш день четверг, если пришли в понедельник, идите на общих основаниях. Ну вот что за люди!
- Видимо, мальчик стеснительный оказался, сам не мог отпор дать, - сказала Ванина тетка после того как Маня ушла. – Хорошо рядом активная бабулька оказалась, а то так бы всех и пропускал, и к врачу бы не попал.
- Пришли мы в поликлинику в четверг, - вещала Маня во время следующего визита, - а там опять очередь. Я говорю – пропустите, я ждать не могу. А они – мы тоже не можем. Я говорю – мой младше всех, ему три месяца, мы можем вперед идти. Так они стали считать, кому сколько исполнилось. Одна грит – моей два с половиной месяца, по вашей логике мы вперед должны идти. А другая грит – а моему два месяца, но мы же ждем, вперед всех не рвемся, хотя перед нами вон полгода ребенку. Не, они думают, раз у них дети есть, они тут королевы. Тоже мне.
- Ну да, только у Мани ребенок, а у остальных так, фигли-мигли, - хмыкнула старшая кузина после ухода Мани.
- И у тебя тоже фигли-мигли, выходит, а не ребенок, - согласилась младшая кузина. – Хорошо, что вы в разные поликлиники ходите.
- Я считаю, семьи с детьми вообще государство должно полностью содержать, - выдвинула инновационную социально-экономическую теорию Маня в следующий раз. – Причем не только матерей, но и отцов. Мы же обеспечиваем, как это…
- Прирост населения? – подсказала младшая кузина.
- Ага, вот именно его, - кивнула Маня. – Так что государство нам должно. А то что получается, я и детей рожаю, и работать должна? И Ваня мог бы тогда не работать, помогал бы мне с ребенком больше. Мамочки вообще должны быть этими, как их…
- Привилегированным классом? – подсказала старшая кузина.
- Каким? – озадачилась Маня.
- Ну которым всякие льготы положены, которые выше всех на голову, - постаралась попонятнее объяснить младшая кузина.
- Ага, именно так, - согласилась Маня. – Чтобы родители не работали, а могли все время детям посвящать. А тех мамочек, которые работают, я вообще не понимаю.
И Маня укоризненно посмотрела на старшую кузину, которая, будучи мамочкой, работала, и потому не могла вырастить достойное поколение.
- Ну ты и та получаешь все возможные пособия, - возразила младшая кузина. – Пусть не миллионы, но хоть что-то. А откуда у государства деньги, чтобы семьи с детьми не работали и были на полном обеспечении?
- А вот этого я не знаю и знать не хочу, - заявила Маня. – Пусть там всякие министры думают, им за это деньги платят. А я свои права знаю – мне положено, так дай. А откуда это возьмется, не мое дело.
- Деньги на пособия идут из налогов, которые платят все работающие, и женщины в том числе, - начала просветительскую деятельность старшая кузина. – Не будем сейчас говорить о размере пособий и о том, как эти деньги распределяются, это отдельная тема. Но по твоей логике выходит так. Родители с детьми не работают. А это, наверное, основная часть населения. Ну больше половины точно. Соответственно не платят налоги. И денег в бюджете, чтобы им платить, не хватит. Не смогут холостые-неженатые и бездетные такую ораву содержать. Да и работать тогда вообще будет почти некому.
- Ну подумаешь, пусть больше денег напечатают, - отмахнулась Маня.
- Инфляция сразу пойдет огромная, - вставила младшая (бездетная, а потому вообще деклассированная, не имеющая права ни на что претендовать и всем должная, Мане в первую очередь) кузина.
- Какая еще инфляция?! – поморщилась Маня. – Напечатать побольше денег, тогда всем всего хватать будет.
Младшая кузина собралась было возразить, но вспомнила, как Маня работала продавцом, как она пыталась вести свой бизнес, и промолчала.
Ребенок Мани рос. Вместе с Маниным возмущением по поводу падения нравов.
- Нет, вы представляете, послала его одного в поликлинику, а что, большой уже, сам может, - негодовала Маня. – Он занял очередь, а там какая-то тетка с младенцем пришла, и стала требовать, чтобы ее пропустили, потому что у нее ребенок до года. А потом, когда его очередь подошла, какая-то бабка с внуком впереди него пролезла, даже не спросив.
- Возмутительно, - хором согласились кузины.
- Ну что за народ у нас все только о себе думают, - досадовала Маня позже. – Стоит мой в очереди в поликлинике, а тут какая-то тетка с маленьким ребенком просит ее пропустить. И еще наезжает – типа ты большой, на голову выше меня уже, потерпишь. А у моего температура высокая. Это что, если ребенку пятнадцать лет, он должен терпеть и всех вперед пропускать? Он, между прочим, такой же больной, как семилетний, и имеет такие же права.
- Действительно, - хмыкнули кузины.
Рассказы о Ване и Мане:
Прибыльный бизнес для молодой семьи
Нарушить обещание – потерять деньги. Но не все это знают