Инар вышел из шатра покачиваясь, как пьяный. Голова кажется невесомой и норовит улететь к серому небу, как бычий пузырь полный горячего воздуха. Серость мира сменилась яркими красками и даже вечная грязь кажется почти красивой. К груди прижимает кошель набитый золотом, такой тяжёлый и объёмный. Нет, в нём не золото, но исполнение всех мечт и фантазий. Мясо каждый день, платья для сестры и лекари для отца! Всё внутри! Счастливая жизнь и тёплая кровать! Его будущее и будущее возможных детей!
На плечо легла крепкая ладонь, слегка сдавила. Инар медленно повернулся и взглянул на офицера. Тот сдержанно улыбнулся и протянул распахнутую ладонь.
— Я передам деньги имперскому курьеру. Не беспокойся. Если умеешь писать, то напиши письмо сопроводительное.
— Я... я не умею.
— Логично... — вздохнул офицер, кивнул на соседний шатёр, — там писарь Его Величества, тебе позволено воспользоваться услугами.
— Родители не умеют читать... сестра тоже.
— Курьер зачитает.
— Хорошо.
Кошель золота нехотя перекочевал в ладонь офицера. Тот кивнул и указал на дальнюю сторону лагеря, где расположилась конюшня.
— Теперь иди туда и найди сэра Вейна Озёрного. Он будет твоим спутником в этом задании. Удачи, парень.
— Успеха... — машинально поправил Инар, прежде чем сообразил, что поправлять благородных это примета к выбитым зубам.
— Чего?
Терять уже нечего, Инар слегка сгорбился и добавил, глядя под ноги.
— Удача для криворуких и слабых, сильные добиваются успеха.
Нечто во взгляде офицера изменилось, губы скривились. Парень внутренне сжался, ожидая мощного удара латным кулаком. Громовой хохот хлестанул по ушам, мужчина хлопнул по спине и направился в противоположную сторону. Следопыт выдохнул и поплёлся к конюшне. Без кошелька руки кажутся ненужными, а душу гложет фантомный страх.
За наспех поставленным частоколом столпились хмурые кони, лениво жуют сено из корыта под навесом. Обмахиваются хвостами и поглядывают на мимо проходящих. В сторонке к столбу привязана роскошная кобылка бежево-золотого оттенка. Грива заплетена в короткие косички-пучки. Двое конюшних возятся с копытами, снимая старые подковы, счищая наросты и грязь. Лошадь флегматично жуёт мелкие яблоки, которые протягивает огромный мужчина в льняной рубахе.
При виде него Инар сбился с шага, на миг показалось, что лесное чудовище, сломавшее ему рёбра, пробралось в лагерь. Незнакомец также широк в плечах, ростом не уступает, но лицо украшает золотистая бородка. Волосы светлые, слегка растрёпанны, а глаза, как два осколка летнего неба.
Заметив Инара обернулся, бросил последнее яблочко не глядя, лошадь поймала на лету. Оглядел паренька.
— Так ты тот самый Инар?
— Да, Ваше Благородие... — Сказал следопыт с лёгким поклоном.
Рыцарь отмахнулся, широко улыбнулся.
— Просто Вейн. Я не настолько благородный.
— Но вы рыцарь... — Пробормотал Инар.
— Я простой бастард бывшего императора, но всё же бастард.
Парень поперхнулся, зашёлся судорожным кашлем, чем вызвал взрыв хохота и участливое похлопывание по спине. Прошлый император был не сдержан ниже пояса, к старости уже во всех смыслах, и по слухам наплодил под тысячу бастардов. Сэр Вейн же выглядит даже младше нынешнего императора. А тот был младшим сыном, что родился за десяток лет до смерти отца. По тем же слухам всю тысячу бастардов пустили под нож, сразу после смерти императора. Во избежание раздора и войн за престол.
Так что Вейн либо очень удачливый, либо слухи просто слухи...
— Ты в порядке?
— Рёбра болят. — Признался Инар и ладонь, занесённая для очередного хлопка, застыла.
Рыцарь отступил, покачала головой и сказал с плохо скрываемой неловкостью:
— Извини, я не знал.
— Ничего...
— Ладно, пошли в мой шатёр, введёшь в курс дела.
***
Внутри рыцарского шатра вполне скромно, как в казарме. Хотя Инар ожидал увидеть обилие красного с золотым, ковры и золотые кубки. Их встретила стойка с доспехами, полными латами, покрашенными тёмно-красной краской, сюрко, белое как молоко и без герба. На отдельной стойке покоится треугольный щит, меч в кожаных ножнах и боевой топор. От доспехов и оружия приятно пахнет маслом и полированным металлом.
Выслушивая рассказ Инара, рыцарь подошёл к стойке и начал неспешно облачаться. Без лишней помощи, как бывало в балладах и россказнях, где благородных одевали десятки слуг. Элементы доспеха лязгают друг о дружку, поскрипывают промасленные ремни. Обычно сюрко носят поверх кольчуги, чтобы она не изжарила владельца на солнце, но Вейн накинул поверх лат. Будто стесняясь великолепной работы бронника.
— Так говоришь, он похож на меня? — Спросил рыцарь, прилаживая меч на пояс и затягивая последний.
Полы сюрко опускаются чуть ниже колен спереди и сзади, меж ног. Белая ткань выглядит такой неуместной в этом царстве серости и грязи, что режет глаза. В латах же имперский бастард смотрится ещё массивнее и опаснее, как ожившая гора.
— Да, сэр Вейн.
— Хм... мне стоит сердечно поблагодарить брата. — Усмехнулся рыцарь, беря шлем на сгиб локтя.
— За что?
— Давненько не выпадало счастье, сразиться с равным противником. Если всё, что ты сказал, верно хотя бы вполовину, бой обещает быть занятным.
— А девочка? Вы знаете, кто она?
— Жрица одной из сект Света. — Пожал плечами Вейн, поправил сюрко на груди. — Одна из множества еретичек. Но брату зачем-то нужна. Может, хочет показательный процесс устроить, а может, просто, для коллекции в тюрьме.
Парень кивнул. Цели императора известны только императору.
