Русский поэт и публицист, лучший друг Пушкина, Антон Антонович Дельвиг родился ровно 225 лет назад – 6 (17) августа 1798 г. Всего на год старше Пушкина, он закончил свой земной путь на несколько лет раньше. По словам Александра Сергеевича, «жизнь его богата не романтическими приключениями, но прекрасными чувствами, светлым, чистым разумом и надеждами».
Антон Антонович Дельвиг принадлежал к обедневшему старинному дворянскому роду баронов Дельвигов. Семья жила лишь на заработки отца, генерал-майора русской армии. Мальчиком Антон был отправлен в частный пансион, а затем и в Царскосельский лицей, куда поступил в один день с Пушкиным.
Больших успехов он не делал, языков не знал, но зато сразу проявил интерес к отечественной литературе. «Чтение разных русских книг без надлежащего выбора, а может быть и избалованное воспитание, поиспортили его, почему и нравственность его требует длительного надзора, впрочем, приметное в нём добродушие, усердие его и внимание к увещеваниям при начинающемся соревновании в российской словесности и истории, облагородствуют его склонности», – отрывок из довольно противоречивой лицейской характеристики будущего поэта.
Тем временем на поприще стихосложения успехи были очень скорыми – стих 15-летнего поэта «На взятие Парижа» был опубликован в популярном журнале «Вестник Европы».
По окончании учёбы Дельвиг по просьбе директора Энгельгардта написал гимн лицея:
Шесть лет промчалось как мечтанье,
В объятьях сладкой тишины.
И уж Отечества призванье
Гремит нам: шествуйте, сыны!
Простимся, братья! Руку в руку!
Обнимемся в последний раз!
Судьба на вечную разлуку,
Быть может, здесь сроднила нас!
Вдохновенные лицейские дни закончились, и наступила необходимость зарабатывать. Дельвига определили в Министерство финансов. Монотонная служба претила творческому дарованию, однако удача улыбнулась – молодого поэта взял к себе «под крыло» Иван Андреевич Крылов, который служил заведующим Русским отделом Публичной библиотеки. Надо сказать, что в те времена было принято устраивать на библиотечную работу известных в литературных кругах людей. Дельвиг влился в коллектив. К тому же периоду, когда он был принят в штат, относится зарождение справочно-библиографической службы. На протяжении четырёх лет Дельвиг служил под началом Крылова. Их отношения не ограничивались служебными. Крылов посещал литературный салон Дельвига и был постоянным сотрудником издававшегося альманаха «Северные цветы», и позже «Литературной газеты».
Дружеский круг: Пушкин и другие
Нередко мы представляем Дантеса как воплощение злых сил. Дельвиг, напротив, нам предстаёт как добрый ангел. Он и правда был ближайшим другом поэта, разделявшим с Пушкиным не только воспоминания о юности, но и жизненную позицию.
Пушкин! Он и в лесах не укроется:
Лира выдаст его громким пением,
И от смертных восхитит бессмертного
Аполлон на Олимп торжествующий,
– писал Дельвиг в 1815 году.
«Я знал его (Дельвига) в Лицее — был свидетелем первого, незамеченного развития его поэтической души — и таланта, которому ещё не отдали мы должной справедливости. С ним читал я Державина и Жуковского — с ним толковал обо всём, что душу волнует, что сердце томит», – писал уже Пушкин. Их отношения были не просто дружбой, а настоящим союзом, братством.
Во времена лицея одним из качеств, которое объединяло стихотворцев, была ещё и лень. Дельвиг часто спал прямо на уроках, делал в последний момент или вовсе не выполнял домашние задания, а его гениальный приятель в таблице успеваемости был на 26 месте из 29.
Пушкин посвящает Дельвигу множество стихотворений и отдельных строк, среди которых «Се самый Дельвиг тот, что нам всегда твердил», «Прими сей череп, Дельвиг», «Сонет», «Мы рождены, мой брат названный». В годы ссылки в Михайловском друзья активно переписывались. Очень радостным для опального поэта был визит Дельвига в 1825 году.
Пушкин превозносил «Идиллии» Дельвига — цикл стихотворений в стиле античной поэзии. «Какую силу воображения должно иметь, дабы так совершенно перенестись из 19-го столетия в золотой век и какое необыкновенное чутье изящного, дабы так угадать греческую поэзию сквозь латинские подражания или немецкие переводы, эту роскошь, эту негу, эту прелесть!» – восхищался Александр Сергеевич.
Женитьба Дельвига на Софье Салтыковой была встречена другом также с большим энтузиазмом. Сама Софья прекрасно знала Пушкина по литературному клубу «Арзамас». Она писала подруге: «Невозможно иметь больше ума, чем у Пушкина – я с ума схожу от этого. Дельвиг очаровательный молодой человек, очень скромный, не отличающийся красотою; что мне нравится, так это то, что он носит очки». По этой странной характеристике уже тогда было понятно, что в отношении к жениху у невесты не было большой любви, скорее она уважала его социальный статус, близость с великим кумиром, ну и… очки. Поженившись, молодая пара часто устраивала музыкально-литературные салоны, на которых нередко присутствовал и Александр Сергеевич.
Русский критик Виктор Гаевский писал: «На этих дружеских вечерах – быть может, ещё памятных некоторым из наших читателей, встречались Крылов, Жуковский, Гнедич, Измайлов, Сомов, П. Яковлев, кн. Вяземский, Плетнев; многие из лицейских товарищей Дельвига: Илличевский, М. Л. Яковлев, М. Д. Деларю, <...>. Одни из величайших поэтов нашего времени, Мицкевич оживлял эти беседы своими чудными рассказами...»
Отечественная война 1812 года повлекла за собой освободительные настроения в высшем обществе. Дельвиг и Пушкин посещали клуб «Зеленая лампа», где велись споры о крепостном праве, зачитывались куски из оппозиционных публикаций. Дельвиг также был членом «Вольного общества любителей российской словесности», где бывали декабристы Рылеев, Бестужев, Трубецкой… Молодые люди до хрипоты спорили о литературе, о политических и социальных проблемах. Дельвига во всём этом интересовало в основном первое, он был довольно аполитичен.
Дельвиг по-настоящему дружил со многими из декабристов. Одним из самых близких был Вильгельм Кюхельбекер – «лицейской жизни милый брат», по выражению Пушкина. Кстати, именно Пушкина за насмешки и эпиграммы Кюхельбекер вызвал первым на дуэль, которая, к счастью, закончилась бескровно. Сын саксонского дворянина из Эстонии говорил по-русски с сильным акцентом, и это веселило его товарищей. Дельвиг же, будучи человеком очень тонким, никогда не позволял себе насмехаться над товарищем.
Кюхельбекера Дельвиг считал не только другом, но и наставником. Именно с помощью Кюхли (как его называли друзья) Дельвиг открыл для себя мир немецкой поэзии, которая вдохновила его на создание патриотической русской идиллии «Отставной солдат», посвящённой Отечественной войне 1812 года.
Одним из ближайших друзей Дельвига был Баратынский. «Дельвиг жил несколько времени с известным поэтом Евгением Абрамовичем Боратынским в Семёновском полку, где они и вместе и порознь писали много стихов, не попавших в печать», – вспоминал дальний родственник поэта Андрей Дельвиг. Вот такие стихи гекзаметром написали Дельвиг с Баратынским:
Там, где Семёновский полк, в пятой роте, в домике низком,
Жил поэт Боратынский с Дельвигом, тоже поэтом.
Тихо жили они, за квартиру платили немного,
В лавочку были должны, дома обедали редко…
Письма Баратынского к Дельвигу до нас не дошли – когда Дельвига не стало, Пушкин и Баратынский пришли ко вдове, забрали письма и уничтожили их, не желая делать общим достоянием интимную переписку. Остаётся удивляться, почему то же самое не произошло с эпистолярным наследием самого Пушкина, и что такого было в этих письмах, что их надо было уничтожить?..
К счастью, остались письма Баратынского из Финляндского полка к матери, там есть, в частности, такие строки: «Находясь почти наедине с природой, которая является моим верным спутником, и я говорю с вами о ней так же, как говорил бы с вами о Дельвиге в Петербурге».
Книгоиздатель
Дельвигу был присущ истинный дар книгоиздателя и, как бы сейчас сказали, литературного агента. Многие отмечали его свойство распознавать литературный дар у других и всячески поддерживать и рекламировать, нисколько не завидуя.
Ещё в 1819 году он создал дружеское объединение «Союз поэтов». В начале 1820-х выходят альманахи «Северные цветы» и «Подснежник», где Антон Антонович публикует литераторов из обеих столиц. На первый план выходит издательская деятельность. Особенно в отсутствие Пушкина, который находился в это время в ссылке, Дельвиг объединяет вокруг себя всех тех, кто и будет впоследствии ассоциироваться с пушкинской эпохой в истории литературы.
Его главное детище – «Литературная газета» появилась в 1829 году при поддержке Пушкина и Вяземского. Александр Сергеевич, возобновив после своих двух ссылок хорошие отношения с властью, пытался добиться полной независимости для издания, но эти попытки оказались безрезультатны. Пушкин хлопотал и в своих интересах: именно в «Литературной газете» были опубликованы впервые выдержки из «Евгения Онегина». Там же публиковались стихи не только из общеизвестного круга современников, но и – анонимно – сосланных декабристов А. А. Бестужева и В. Кюхельбекера.
На следующий год произошёл грандиозный скандал. Возмущение цензуры было связано со стихами, косвенно намекавшими на Французскую революцию. Барон был вызван на ковёр, и, по воспоминаниям современников, шеф жандармерии Бенкендорф «самым грубым образом обратился к Дельвигу с вопросом: "Что ты опять печатаешь недозволенное?"» На попытку объясниться, Бенкендорф бросил: «Вон, вон, я упрячу тебя с твоими друзьями в Сибирь», – и потребовал закрыть «Литературную газету».
Впрочем, некоторые другие архивные записи утверждают, что Бенкендорф, напротив, был лоялен к литераторам и старался закрывать глаза на мелкие шалости. Сам Пушкин был его протеже и нередко просил за своих друзей. Бенкендорф исполнил просьбу напечатать пьесу декабриста Кюхельбекера. «...Это честный и достойный человек, слишком беспечный для того, чтобы быть злопамятным, и слишком благородный, чтобы стараться повредить тебе», – писал Пушкин князю Петру Андреевичу Вяземскому.
Где же правда?
Наверняка, Бенкендорф высказал Дельвигу немало резких слов, которые были приняты слишком близко к сердцу. «Помогли» болезни и семейные неурядицы – отношения с женой не ладились. А ещё были долги… Дельвиг слёг – и от нервов, и от болезни (он заразился тифом – «гнилой горячкой»). Он угасал месяц, уже не поднимался, а 14 (26) января 1831 года его не стало. Дельвигу было всего 32 года.
«Соловей мой, соловей»
Интересно заметить, что большинство стихов Дельвига, дошедших до нас, были положены на музыку. В наше время он мог бы стать очень успешным поэтом-песенником!
Творческий союз Дельвига и Даргомыжского выразился в череде лирических коротких романсов, таких как «Первая встреча».
Мне минуло шестнадцать лет,
Но сердце было в воле;
Я думала: весь белый свет, весь белый свет –
Наш бор, поток и поле.
К нам юноша пришел в село:
Кто он, отколь, не знаю,
Но всё меня к нему влекло, к нему влекло,
Всё мне твердило: знаю!
Помимо лирики, ещё одним любимым жанром поэта была русская песня. Барон Дельвиг был одним из самых рьяных поклонников, знатоков и собирателей русского фольклора. Часто ошибаются, обозначая слова как народные в «Русской песне» Даргомыжского на стихи Дельвига. Эти стихи были опубликованы в альманахе «Полярная звезда» в 1824 году.
Голова ль моя, головушка,
Голова ли молодецкая,
Что болишь ты, что ты клонишься
Ко груди, к плечу могучему?
Ты не то была, удалая,
В прежни годы, в дни разгульные,
В русых кудрях, в красоте твоей,
В той ли шапке, шапке бархатной,
Соболями отороченной.
Дельвиг сотрудничал также с мастером романса Александром Варламовым и «отцом русской оперы» Михаилом Глинкой. Вот что мы читаем, пролистывая мемуары автора «Ивана Сусанина»: «Летом 1828 года Михаил Лукьянович Яковлев – композитор известных русских романсов и хорошо певший баритоном – познакомил меня с бароном Дельвигом, известным нашим поэтом. Я нередко навещал его; зимою бывала там девица Лигле, мы играли в 4 руки. Барон Дельвиг передал для моей музыки песню “Ах ты, ночь ли, ноченька”».
Ах ты, ночь ли,
ноченька!
Ах ты, ночь ли,
Бурная!
Отчего ты
С вечера
До глубокой
Полночи
Не блистаешь
Звездами,
Не сияешь
Месяцем?
Всё темнеешь
Тучами?
И с тобой, знать,
Ноченька,
Как со мною,
Молодцем,
Грусть-злодейка
Сведалась!
Безусловно, вершиной литературно-музыкального сотрудничества стал романс Александра Алябьева «Соловей» на стихи Антона Дельвига, который сразу завоевал огромную популярность.
Многие считают, что в романсе речь о заточении сердечном. Это не совсем так. Алябьев сочинял этот романс, будучи заключённым в тюрьму. В 1925 году он был арестован по обвинению в непреднамеренном убийстве. Так что образ взывающего к любимой соловья скорее символизировал человека, который тоскует за решёткой о свободе и о тех, кто ему дорог. Интересный факт – фортепиано было доставлено Алябьеву прямо в камеру стараниями его старшей сестры; она же затем добровольно последовала за ним в Тобольскую ссылку.
Ну а Дельвиг посвятил «Соловья» Пушкину, когда тот был отправлен в ссылку на Кавказ.
Дельвиг остался в памяти современников великолепным издателем, открывающим для русского читателя современную поэзию и новые таланты, отставив собственное эго. При этом он оставался прекрасным поэтом, чьи вдохновенные стихи полны атмосферы той эпохи, которую мы сегодня называем пушкинской.
