Как я уже писал в своей заметке про недавний визит в Варшаву, меня довольно удивило, что на город с несколькими сотнями тысяч украинцев и белорусов не нашлось ни одного приличного книжного магазина, где можно было бы найти книги на острые исторические и политические темы на украинском/белорусском/русском “с той стороны”. Например: мемуары АТОшников, УПАшников, бандеровцев-эмигрантов и прочих украинских и белорусских националистов; дневники украинцев про сегодняшнюю войну, книги про руськую шляхту Речи Посполитой, и нарештi, что-нибудь про историю Великого Княжества Литовского. Я люблю темы ‘погорячее’.
Причины отсутствия подобного предложения можно объяснить либо отсутствием спроса, либо тем, что подобные книги ныне либо читаются и/или же заказываются прямиком из сети. В итоге, я пожал плечами и купил себе книги на украинскую тему не на украинском, а на польском. На сей мове я тоже более-менее умею читать. В конце концов, мне интересно почитать и польскую перспективу тоже, да и потренировать таким образом свое знание и польского и украинского. Они оба дополняют друг друга, однако если русскому человеку есть смысл просто брать и читать на украинском без подготовки (конечно не все поймете, но при желании быстро уловите что к чему, а что не уловите посмотрите в словаре), то пытаться читать на польском без какого-либо знания украинского, и еще очень хорошо, чтобы английского/немецкого/французского (любого из трех, ибо польский много заимствовал из всех, а некоторые идиомы в них всех идентичны) я бы не рекомендовал. Читать поляков и украинцев я нахожу увлекательным, особенно в наше интересное время, ибо ребята пишут про очень известные нам события близким, но другим языком, и со знакомой, но зачастую диаметрально противоположной перспективы.
Первой книгой, которую я прочитал стала 290-страничный “Wiek Ukrainsko-Polski. Rozmowy z Bohdanem Osadczukiem”. Розмовы, как вы наверное догадались или уже знали из украинского, означает ‘разговоры’ или ‘беседы’. Я не знал кто такой Богдан Осадчук, и выбрал книгу из-за пафосного названия, и хвалебной аннотации на задней обложки книги от президента Польши Александра Квасьневского, где писалось, что пан Осадчук был ‘одним из архитекторов польско-украинского porozumienia (пол. согласия)’. Прочитав сию книжку, могу вам сказать спокойно, что она весьма проходная, а Богдан Осадчук оказался персонажем третьего плана и не самого интересного пошиба. Однако, как в любом произведении обычно всегда присутствуют интересные детали, так и в любой биографии можно найти что-то интересное. Сие правило верно и для “Века Украинского-Польского” и для самого Богдана Осадчука.
Богдан Иванович родился в украинской семье в Коломыи, что на Ивано-Франковщине, то есть Станиславовщине, то есть украинских землях принадлежавших до начала Первой Мировой Войны Австрии, а после находящихся в межвоенной Польше. Его отец был учителем, который в начале 1920-х получил работу в захолустном городе Кельцы (Kielce), что находятся в Свентокшынском (пол. Святокрестовом - прим.авт.) Воеводстве. Это своего рода аналог любой из губерний центральной России, где все скучно и живут практически лишь только представители титульного народа. Таким образом, Богдан рос и учился в школе окруженный со всех сторон польским морем, а не украинцами, в отличии от стандартного представляемого нами польского украинца-западенца межвоенных лет (ну ладно, давайте скажем прямо “бандеровца!”), который рос у себя в Кресах.
В начале книги приводится несколько биографических справок о Богдане, где его товарищи и коллеги из числа поляков описывают его как “украинского либерала и космополита”. Честно говоря, факты его биографии, приводимые им самим же, а также его реплики по тем или иным вопросам ставили меня в недоумение. Чем он заслужил этот титул? По мне типичный западно-украинский этноцентрист, однако всю сознательную жизнь работавший рука в руку с немцами и поляками, умерший в Польше под Краковом (недалеко от тех мест, где рос), и признающий, что постсоветская Украина хотя родная, но все таки чужая ему страна. Типичный эмигрант!
Впрочем начинается его биография довольно складно. Отец Богдана был коммунистом (сторонником Коммунистической Партии Западной Украины), а сам Богдан увлекаясь немецким языком и культурой читал коммунистическую газету Die Rote Fahne (запрещенную Гитлером в 1933 году, но продолжающую выходить нелегально). С самого детства отец вел дружбу со всеми украинцами, в том числе и петлюровцами (которые напомню были социалистами), кои после заключения Рижского мира остались в Польше. Петлюра напомню вступил в альянс с Пилсудским в 1920 году, и они вместе брали Киев, пока их оттуда быстро не вышибли красные. Так, Богдан вспоминает как он общался в детстве со странствующими по Польше украинскими солдатами УНР, которые влачили довольно незавидный образ жизни. Большинство из них было выходцами из центральной и восточной Украины (Житомир, Киев, Одесса, Харьков, Полтава), без всяких связей и знакомств на Западной Украине и в Польше, которые со слов Богдана шлялись по польским деревням и селам пытаясь продать свои картины (?), а коль встречали украинцев, то с удовольствием присаживались им на уши и пользовались очагом. При определенном окончании сегодняшней войны, нетрудно представить себе подобную картину в сегодняшней Польше, только шлятся ВСУшники будут не по польским сёлам, а по их мегаполисам.
Не раз, и не два Богдан ведает, что он его всегда привлекала центральная и восточная Украина, и что ему политически всегда легче было находить язык с выходцами оттуда, а не из соседней Галиции, коих он описывает обыкновенно как упертых религиозных фанатиков. Возможно дело кроется в том, что Богдан православный, в отличии от греко-католиков галичан. Ныне нас теперь одинаково ненавидят и те, и те украинцы, но интересно, что их собственный внутренний конфликт насчитывает уже более чем сотню лет, а то и дольше. Кому интересно, тот легко найдет видео сегодняшних срачей центральных и восточных украинцев с галичанами или львовянами.
Богдан учился в польской гимназии в Пинчуве под Кельцам, дружил с местной польской пожилой барыней, которой он почему-то приглянулся из-за своего интереса к польской культуре, истории и языку. Однако, прямо перед выпуском из школы он повздорил со своим польским учителем по теологии, так, что разговор дошел до следующего обмена репликами:
- “Ах, ты украинская свинья!”
- “А вы фашисткая свинья!”.
После разговора с директором школы, Богдан не пошел на попятную и был выгнан из школы. Папаша Богдана тоже вскоре покажет свой характер столкнувшись в конце 1939/1940 году с эмиссарами из СССР зазывающих украинцев из Генерал-Губернаторства (оккупация Польши обеими странами уже была фактом), на переселение из оного в Союз. Отцу Богдана не нравится, что с ним говорят по-русски, а не по украински, а после просьбы говорить с ним по-украински, советский эмиссары обзывают его украинским националистом. Так, отец Богдана перестает себя считать коммунистом.
В итоге диплом об окончании гимназии Богдан получает через 3 года, уже при немцах и в Кракове, где он успел поработать в пронемецкой украинской газете “Кракiвськi Вiстi”. И в этом моменте всплыло первое недоразумение. Польский интервьюер спрашивая Богдана о сотрудничестве украинцев с немцами получает примерно следующие ответ:
- Украинцы показали себя лояльными Польше, никто из них не дезертировал к немцам;
- Да никто из украинцев не совершал военных преступлений во Вторую Мировую Войну, евреев не обижали, польских повстанцев не трогали!
- Дивизия СС Галичина? Тю! Да они же мухи не обидели, а СС в названии по недоразумению, просто все подразделения Рейха из иностранцев были записаны в СС;
- Украинцы резали поляков на Волыни? А то, что Армия Крайова резала мирных украинцев нормально?
- Единственные среди украинцев, кто читал Майн Кампф и котировал Гитлера были отдельные галичане!
Хм, и вот под таким соусом полякам продают украинцев как братский народ с такими вот про-польскими украинцами? - качал я про себя головой читая книгу, удивляясь тому, что даже по таким банальным пунктам польский собеседник не перечил Богдану.
Должно быть, не всем полякам это понравится, а для кого-то из них принятие таких точек зрения на польскую историю XX века будет просто анафема! Я сейчас уже читаю следующую книгу про украинцев в Польше, еще один сборник бесед - на этот раз с главой Союза Украинцев Польши Петром Тымой, и там в еще более широком виде постулируются подобные тезисы, что мол, полякам надо пересмотреть свой взгляд на историю XX века с украинцами, там было не все однозначно. О той книге я расскажу отдельно, однако я начинаю задумываться о том, что продавливание проукраинской позиции в Польше ведется как-то слишком плоско и грубо. Такое чувство, что полякам даже не дают ничем подсластить, тупо обеляя украинцев по всем шероховатым пунктам их совместной истории. Это напоминает западную пропаганду “анти-расизма”, которая сводит любые межрасовые проблемы народов Запада к тому, что виноваты в этим проблемах только белые люди, а небелые никогда не виноваты.
Затем, в 1941 году Богдан приезжает на учебу в Берлин в университет Гумбольдта изучать страны Восточной Европы и Балканы. Его диплом будет посвящен Закарпатской Украине. В немецкой столице, Богдан будет жить семь десятилетий до самой смерти в 2011 году.
Там он повстречается с 1945 года с красноармейцами, про которых он разумеется скажет несколько гадостей (впрочем отметив, что сами штурмовики вели себя более менее прилично, в отличии от тех, кто пришел за ними во второй линии), там он поначалу после войны будет сотрудничать с органами коммунистической Польши - Polskiej Misji Wojskowej w Niemczech - военным представительством Армии Людовой в Германии, де-факто посольством Польши в стране. Зашквар по польским понятиям, но в книге поляки дают пас Богдану, и не высказывают ни доли осуждения его сотрудничества с людоедскими польскими коммунистами того периода (а ведь самые людоедские коммунисты в Польше были именно в самом начале ее коммунизации, ибо они тогда ускоренно проводили борьбу со всеми несогласными, проводили коллективизацию, уничтожение оппозиции, итд). Нюанс в том, что большинство лидеров польских коммунистов того периода не были поляками. Ну ладно, не будем юлить - они были евреями, о чем Богдан с некоторой даже улыбкой сам признается, цитируя одного из своих польско-еврейских кураторов.
Несколько страниц Богдан посвящает украино-еврейским отношениям, где на момент 2000-х годов он жалуется на предвзятость американской прессы, где силен сей элемент. Как бы радовался Осадчук узнав, что к сегодняшнему дню сей вопрос решен, и что The New York Times сегодня пишет только любовные письма про украинских националистов, не то, что всего 10-20 лет назад, не говоря уже о временах послевоенных?
К концу 1940-х, с накалом Холодной Войны, Богдан перестает сотрудничать с польскими коммунистами, и в 1949 году переходит на сторону “атлантистов”. Через знакомство с американцами он получает работу в издании “Die Neue Zeitung”, газете, которую стали выпускать у себя в зоне американцы, которая затем станет самой важной газетой ФРГ. Напомню, что союзники сразу после окончания войны запретили всю прессу в Германии, и каждой газете заново выдавали лицензию. Молчу уже о том, что в “свободной немецкой прессе”, разумеется на видных и важных постах сидели агенты влияния США, через которых то и получил похоже что работу Богдан. Через год в 1950 Осадчук участвует в ЦРУшном Конгрессе Свободы Культуры, созданным для того, чтобы окучить западную левую интеллигенцию в сторону США, а не СССР. С тех пор Осадчук успешно публикуется в немецкоязычной прессе (“Basler Nationalzeitung”, „Neue Zürcher Zeitung”, „Der Tagesspiegel”, „Műnchener Merkur”, „Stuttgarter Nachrichten”, „Kölner Stadtanzeiger”) и сотрудничает с парижским изданием “Kultura” Ежи Гедройца - польского либерала-эмигранта, тоже птенца Конгресса Свободы Культуры, спонсируемого ЦРУ. Все это делал Богдан в качестве советолога и специалиста по Восточной Европе, не забывая и об украинской теме. С конца 1940-х годов Остапчук числился доктором Свободного Украинского Университета в Мюнхене, где преподавал студентам - украинским эмигрантам. Плюс ко всему он публиковался в украинском эмигрантском издании “Cучаснiсть”.
На фигуре Ежи Гедройца, у которого в польскоязычном издании “Kultura” Осадчук публиковался, следует остановится. Его имя я встречал и до этой книги. Обычно он именуется главным пропонентом мягкого польского подхода по отношению к Украине и Беларуси. Мол, Польше не следует опять захватывать эти края, а наоборот следует холить и лелеять их суверенитет, ибо это будет и выгоднее для нее самой, и больнее для России. Плюс, таким образом Польша избегает прямой границы с РФ (Калининград не в счет), а имеет санитарный кордон. Мудро! Сегодня нам ясно, что идеи эмигранта Гедройца 1970-х годов, в итоге стали реальной политикой постсоциалистической Польши.
Гедройц являлся выходцем из польского княжеского рода. Да, поляки продолжают называть князьями, а не шляхтичами, своих аристократов, чьи корни уходят в Великое Княжество Литовское! Родился он в 1906 году в Минске, Октябрьскую революцию встретил в Москве будучи учеником гимназии, а к 1919 году Гедройц оседает в Варшаве, там заканчивает гимназию, а затем учится праву и истории в Варшавском Университете, который оканчивает в 1931 году. С начала 1930-х он начинает заниматься публицистическо-издательской деятельностью, заведя еженедельное издание “Bunt Mlodych” (пол. Бунт Молодых), которое в 1937 году сменит название на “Polityka”. Основной же карьерой Гедройца в те годы была служба в польских госорганах - сначала в министерстве сельского хозяйства (1929—1935), а позднее в министерстве промышленности и торговли (1935—1939). По взглядам, уже c начала 1930-х Гедройц был польским империалистом, сторонником Пилсудского и его планов по расчленению России (то что называлось программой Прометей). Комично, что с 1931 по 1937 год его (первой) женой была русская дама по имени Татьяна Швецова. Какая типичная история :)
Войну Гедройц встретил работая в посольстве Польши в Бухаресте, откуда затем он попадает в польскую армию при французских вооруженных силах, которую формировали союзники в Палестине. Он прослужит в армии с 1941 по 1944 год, участвуя в нескольких сражениях в Африке, после чего он выезжает ненадолго в Лондон, а затем оседает в Риме, где основывает польское эмигрантское издательство “Instytut Literacki”, и собственно издание “Kultura”. Впоследствии он переедет в Париж, где и умрет в 2000 году.
Все это время он будет много писать и публиковать в польской эмигрантской прессе, в том числе переводы на польский Альбера Камю, Томаса Эллиота, Солженицына, Сахарова, и прочих крупных европейских имен середины XX века. Его проекты в польском культурном пространстве были флагманами оппозиционного лагеря польских политических сил. В Польской Народной Республике он разумеется будет заклеймен и запрещен. Мне кажется типаж Гедройца напоминает Павла Милюкова и его парижские “Последние Новости” межвоенных лет, хотя Милюков ко времени своего периода эмиграции был гораздо старше, и имел куда более весомое резюме.
Помимо «Kultury», под руководством Гедройца с 1962 в Париже выходил ежеквартальник «Zeszyty Historyczne» («Исторические тетради»), публиковавший материалы по новейшей истории Польши и соседних стран (Латвия, Литва, Россия, Украина). Он также был членом редколлегии эмигрантского журнала третьей волны российской эмиграции «Континент» и украинского эмигрантского журнала «Вiднова» (редактором которого в 1980-е годы и был Богдан Остапчук).
Возможно вы уже видели эту пошлую сцену с недавнего Евровидения? Перед вами, никто иная как Mel Giedroyc. Родственница Ежи Гедройца - британская телеведущая 1968 года рождения, чьи родители осели в Лондоне в начале 1940-х годов.
Короче, Ежи Гедройц был типичным русифицированным изощренным русофобом, хорошо знающим свой предмет, хотя как вы может заметить, русофобия далеко не была его главным занятием. Для поляков он крупная интеллигентская величина и, повторюсь, один из главных архитекторов политики мягкого польского кураторства над другими бывшими народами Речи Посполитой. Богдан Осадчук был далеко не единственным украинским публицистом сотрудничающим с Ежи, однако они близко дружили, и были вероятно коллегами по работе…на ЦРУ.
Рассказывая интервьюеру про свою жизнь в 1960-е и 1970-е годы, Богдан внезапно начинает “поносить” совков, и особенно потешатся над тем, что они называют его ЦРУшным агентом, который курирует польских и украинских диссидентов. Ничего серьезнее в качестве доводов кроме отрицания Богдан не приводит, из чего я делаю вывод….что он действительно был агентом ЦРУ. Нет дыма без огня. Ну а что ему признаться что ли в книге про самого себя в этом? Никто в этом не признается, как в этом не признавался Николай Набоков в своих мемуарах, который и курировал этот Конгресс Свободы Культуры от имени ЦРУ. Я уже кстати освещал у себя в журнале другое дитя этого же конгресса, только родом из Британии - издание Encounter, которое было известно знающим людям и консервативного и либерального лагеря в Советском Союзе, в том числе и автору романа “Чего же ты хочешь?” Всеволоду Кочетову. Всяких зануд приглашаю почитать страницу Википедии, где черным по-белому написано, что Конгресс и его проекты были ЦРУшной лавочкой, а всех людей с фантазией предлагаю поразмышлять какие сегодняшние российские эмигрантские проекты определенной направленности могут иметь финансирование западных разведок. Для зануд, я напомню, что сам шеф MI6 недавно звал “хорошую русню” в свою контору, чтобы бороться вместе против русни обычной. И кто-то будет спорить с тем, что война сегодня ведется спецслужбами и на информационном поле?
Короче, Богдан Осадчук это такой соросёнок полувековой давности, а на старости и вовсе, банальный эмигрант, который просто говорит и мыслит лозунгами. Тимошенко у него в середине 2000-х - Жанна Д’Арк, Ющенко - "своего рода мессия", а жизнь в Киеве той же середины 2000-х ему напоминает период застоя в СССР. Это-то самое спокойное и счастливое время для Украины то, и кстати России. Хм, начинаешь задумываться, а не по тем же причинам ли так поносили застойный период ‘наши’ либеральные интеллигенты?
Временами, правда, Богдан радовал интересными замечаниями. Так, на мысль одного известного украинского диссидента Василя Стуса, что, мол жалко, что “украинцы взяли христианство с востока, а не запада”, Богдан замечает - “Возьми украинцы христианство с запада, а не востока, и не было бы украинцев - были бы только поляки, и мелкая кучка отдельных сектантов-украинцев под Днепропетровском”. И ведь он прав. Собственно кто жил на территории Польши и Руси до принятия Христианства: Polanie на территории современной Польши, которые стали затем звать себя Polacy, и Поляне на территории современной Украины, Беларуси, России, которые стали звать себя Русь. По-сути, разница началась в самоопределении у народов с принятия христианства с разных сторон.
Интересно, что как и другие украинские эмигрантские публицисты Осадчук весьма спокойно относился к двуязычию постсоветской Украины, отмечая, что хотя на Украине используют 2 языка, (русский) язык не является маркером русской идентичности, и что на Украине не появилось крепких русских организаций. Прав был? Прав! С довольством он отмечает, что украинских студентов больше учится в Польше чем в России, хотя на момент книги, в 2000-е годы, я еще не уверен, что это было правдой. Вероятно был паритет.
Напоследок, отмечу, что удивительно конечно читать украинскую книгу, которая вроде содержит фразы про русскую колониальную политику на Украине, или то, что “русские русифицировали Украину”, однако по нынешним временам это воспринимается очень мягко. Никаких утверждений в книге о том, что русские это хронические унтерменши, или что Путин это новый Гитлер нет. Даже удивительно вспоминать как отличалась риторика по украино-российскому вопросу всего 12-14 лет назад.
В целом книга оставила слегка неприятное послевкусие во рту. Практически ничего нового из ней я не подчерпнул, хотя возможно не прочти ее, не напомнила она бы мне про Ежи Гедройца, которого было бы неплохо мне прочесть.
Надеюсь вы тоже найдете в сей рецензии что-нибудь интересное для себя!
Спасибо!
Клемент Таралевич
Лондон, Август, 2023 год.