- Какая-то ты у нас не такая, - бубнила Галя, домывая пол в кухне. – И всюду тебе надо. Ручонками своими наглыми лезет, глазенками бесстыжими зыркает. И кто ж из тебя вырастет? Вот бедовая досталась, спасу нет. Такая маленькая, а уже проворная. Вон, Настьке все до фонаря. Спокойная, тихая. По лишнему разу не кричит, в полки-ящики без надобности не заглядывает. Не ребенок, а золото.
Глава 1
Предыдущая глава
Глава 51
Выслушав жену, Степан подумал о матери, кивнул, а затем сказал:
- М-да, родственнички…
- Вот и я говорю, сами по себе жить будем. Хватит нам с тобой на них оглядываться, - Галя намекнула и на свекровь. – Я же, когда от своих уходила, встретила Олеську. Идет, краля такая, - покрутила плечами Галя, изображая бывшую подругу, - сквозь меня смотрит. Говорю: «Почему не здороваешься?» А она мне: «Я с предателями не хочу разговаривать». Спрашиваю, когда это я ее предать успела? А она: «Я слышала, что ты на всех наплевала и умотала в другую деревню. У тебя в семье беда случилась, а тебе до лампочки». У меня рот открылся, язык онемел, ничего сказать не могу, а она продолжает изгаляться, мол, свекор твой в больнице, свекровь тоже здоровьем похвастаться не может, а ты от них много добра поимела и распустила хвост. Степ, вот откуда она это взяла? Не знаешь?
Мотнув головой, Степа снял с гвоздика фуфайку.
- А я догадываюсь, мамка твоя сплетни пустила. Она же и соседям нашим про меня всякого наговорила. Степа, не дай бог, вернется, я за себя не отвечаю.
Степан оделся, опять кивнул и вышел в сени.
- Ох горюшко горькое, - разочарованно выдохнула Галя. – Выставила меня самым гадким человеком и смылась. Чтоб у тебя все ноги повыкручивало, гадина.
Весна. Апрель.
Раннее утро.
Галя сидела на табурете возле кровати, в одной руке придерживая полотенце, а в другой – почти пустую тарелку. Улыбаясь, Панкрат глотал кашу, находясь в положении полусидя. Дети играли в комнате родителей, Степан занимался мужским делом во дворе, мастеря костыли для отца. Всего за три месяца батя научился приподниматься, неумело, но держать ложку, а вчера, с трудом выдавливая из себя каждое слово, смог объяснить, что ему нужна опора, чтобы самому вставать с постели и ходить. Степан стругал палку и улыбался, думая об отце. Права была Галка – скоро батя сможет не только ходить, но и бегать. Ох и умная жена попалась, ох и уверенная во всем. Вот, как скажет, так и случается.
Степан смахивал с деревяшки опилки и хмыкал, представляя, что пройдет еще немного времени и отец вместе с ним начнет косить, копать, грибы собирать.
- Степка! – на крыльце появилась Галя. – Тебе ж на работу! Опаздываешь!
- Ох ты ж! – спохватился Степан. – Ефима Петровича подводить нельзя!
Убрав инструмент в старое ведро, он поставил его в сарай. Быстро помыл в бочке с водой руки, переоделся и подбежал к машине, ожидающей ее у забора. «Москвич», недавно переданный в совхоз, был предназначен для Ефима Петровича. Выучившись на водителя, Степа стал его правой рукой. Куда Петрович, туда и Степан. Надо по делам в город – пожалуйста, появилась необходимость посетить ферму – милости просим.
Степа ужас, как гордится своим положением и новехонькой машиной, которая отвечает ему взаимностью, ярко переливаясь под солнечными лучами. Галя, стоя у окошка, проводила теплым взглядом мужа, помыла посуду и принялась за полы. Вдруг из комнаты, где сидят девчонки, раздался душераздирающий крик. Бросив тряпку в таз, Галя побежала смотреть, что опять не поделили дочки. Распахнув дверь, она увидела, как Маня тянет Настю за жиденькие волосенки и что-то пытается предпринять.
- Ты что делаешь? – закричала мама.
Маня, замерев от внезапного крика, спрятала ручки за спину. Подскочив к ней, Галя увидела в руке ножницы и длинную царапину на лбу Насти.
- Ты что надумала? – выхватила опасный инструмент мама. – Ты где их взяла?
Открыв рот шире некуда, Маня начала орать во все горло. Настя – еще громче. Спрятав ножницы в карман платья, Галя сначала легонько шлепнула старшую дочь по попе, затем подняла ее и посадила в кроватку.
- Будешь тут сидеть! В наказание!
Взяв на руки Настю, она вынесла ее в кухню. Усадила на табурет, сунула в руки пряник.
- Того и гляди, ткнула бы в глаз, засранка, - потрогав царапину, Галина выдохнула. – И что ей неймется?
В последние дни, когда Маня научилась вылезать из кроватки самостоятельно, она стала слишком любопытна. Лезет всюду, только успевай присматривать. То в мороз вышла босиком в сени и разлила банку с молоком, то просто так Настю ударит или залезет на лавку и в русскую печку ручонки сует. Измажется золой так, что волосы еле отмоешь. А однажды, она умудрилась уйти в сарай. И как ее Пеструха не затоптала? Благо Степа по детским следам на снегу понял, где искать беглянку. Ой, Галя так ругала девочку, что чуть по маковке не дала крышкой от кастрюли. Вовремя опомнилась, а так бы и прибила дитя несмышленое.
- Какая-то ты у нас не такая, - бубнила Галя, домывая пол в кухне. – И всюду тебе надо. Ручонками своими наглыми лезет, глазенками бесстыжими зыркает. И кто ж из тебя вырастет? Вот бедовая досталась, спасу нет. Такая маленькая, а уже проворная. Вон, Настьке все до фонаря. Спокойная, тихая. По лишнему разу не кричит, в полки-ящики без надобности не заглядывает. Не ребенок, а золото. В больницу ее везите, в больницу… - Галя заговорила чуть громче, ругая фельдшера. – Сама себя вези, неуч. Таких детей днем с огнем не сыщешь.
Бубня себе под нос, она пропускала мимо ушей нудный плач Мани. До чего ж ребенок беспокойный, что аж злость берет! Ноет и ноет. Чуть что – в крик. Орет так, что уши закладывает.
- Надорви себе пуп, - подняв ведро, Галя встала у двери, собираясь вылить грязную воду на улице. – Наорешь – сама виновата будешь.
Фыркнув, она толкнула дверь рукой и шагнула в сени. Надев калоши, открыла вторую дверь. Выплеснув воду с крыльца, Галя заметила краем глаза фигуру, стоящую за калиткой. Повернувшись, нахмурилась, чтобы повнимательнее рассмотреть пришедшего. Вроде бы знакомая женщина, но кто она, и почему смотрит так, словно Галя ей задолжала?
- Здравствуй! – поздоровалась женщина.
И голос тоже очень знаком. Кого же он напоминает? Галя была так загружена ежедневными заботами о детях и больном свекре, что не сразу признала гостью.
- Здравствуйте. – потерянным тоном ответила она.
- Ну надо же! – в голосе незнакомки появились нотки радости. – А дом-то как облагородили, а! Его ж и за версту не узнать! Галька! А я еду, а сама думаю, небось, мерзнете в развалюшке-то, а?! Тут же и спать-то не на чем было, не то, что еду сготовить! Печка вся золой забитая, трубу чистить некому! Полы - хоть сразу под доски ныряй, до чего ж прогнившие были! А у тебя, как погляжу и скотинка заимелась? Куры?
На скотном дворе как раз прогуливались пернатые, склевывая первые травяные росточки и сопровождая свой завтрак счастливым кудахтаньем. Брови Гали медленно поползли на лоб. Баба, продолжая нахваливать обновленный дом, распахнула калитку, ступила на протоптанную тропинку, и звонко заржала, как молодая кобылка.
- Господи, Дунька? – прошептала Галя, увидев огромный живот, подсказывающий ей, что беглая родственница вот-вот должна разрешиться от бремени.
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.