Оля стояла уже возле кабинета в 8 утра. Егор не увидел её с улицы, потому что расположилась женщина в узком коридоре административного здания. Там, ещё совсем в тёмном и прохладном помещении, стояли два стула, давно потерявшие свежесть и новизну.
- Товарищ участковый, вы сказали, что сообщите мне о назначенном для меня времени, но у меня ЧП, поэтому вот я без приглашения явилась, вы уж извините, - Ольга держала свою сумку спереди на согнутых руках.
На её голове был повязан платок, а ведь когда-то там красовалась пышная шевелюра русых, развивающихся кудрей, благодаря которым она могла легко нравится не только парням, но и вызывать едкую зависть у своих подруг.
Прямая юбка ниже колен очень сильно старила эту ещё совсем молодую женщину, а тоненькая кофточка на маленьких пуговицах, которые Ольга видно перешивала уже несколько раз, так как нарядов то было немного, создавала довольно нищий вид и ощущение мощной безнадёги, которая владела женщиной.
- Проходите, - Егор открыл дверь и прошёл внутрь первым, не глядя пока на даму.
Первым делом участковый, как и каждое утро, подошёл к деревянному окну с решёткой, поднял руку и открыл форточку. В маленькое отверстие прорвался свежий воздух, вдыхая в серое помещение глоток жизни. Егор продолжил свой утренний ритуал, укладывая портфель на стул и отправляясь наливать чайник, чтобы испить кофе, пробуждающее и нацеливающее на определённые свершения в течении рабочего дня.
- Присаживайтесь, - он вновь не посмотрел на даму, проходя мимо неё с чайником, - я сейчас.
Выполнив ряд действий, Егор присел на своё место, готовясь выслушать то, что так желала сказать Ольга. И вот уже только в этот момент он разглядел на худощавом лице молодой женщины синяк, сильно выделяющийся на её скуле под левым глазом.
Выставив на стол свои локти и нервно теребя ручку, Егор просто не знал, с чего начать беседу с этой дамой. Может быть нужно просто выслушать, но этим точно делу не помочь, да и понятно всё без слов, что уж тут объяснять.
- Вы знаете, вчера я ему всё сказала, вот результат, может была не права, нужно молчать, чтобы сохранить мир в семье. Я уж не знаю, как его сохранять, - Оля вздохнула, потупив глаза вниз, на свои руки, которые просто вцепились в дамскую сумочку.
- Нет у вас семьи, - Егор решительно не желал, а может и не умел вести долгие, психологические разговоры, предпочитая говорить прямо то, что думает.
- Ну как же, у нас ведь дети, Вася любит детей, - Оля начала было защищать своего изверга, ещё и не успев пожаловаться на него.
- Оля, у вас нет семьи, - участковый перебил женщину, взяв управление разговором в свои руки, - я вам вот, что скажу. Мужчина испокон веку женится на женщине, обязуясь оберегать её, защищать от врагов, помогать в трудную минуту. Он берёт за неё полную ответственность и, чтобы с ней не происходило, находится всегда рядом, поддерживает и любит. А то, что есть у вас, это не семья. Ваш Василий вас не просто не защищает от напастей окружающего мира, но и сам является угрозой вашей жизни. Я вам сейчас расскажу одну историю, которая запала мне в душу на всю жизнь. Мы часто выезжали на скандалы в одну семью. Мужчина там получал зарплату, уходил в запой и издевался над своей женой и дочкой. Мы же пытались её спасти, женщине дали комнату, где она могла жить с ребёнком спокойно, без скандалов. Но этот мазохист в момент своей трезвости, явился со своими обещаниями и уговорил вернуться жену домой. Однажды, мы приехали к ним вновь на выезд, потому что соседи сообщили о криках за стеной. Она лежала мёртвая на полу, в луже крови. Он не хотел её убивать, просто по своей привычке, спуская свой гнев на слабую и беззащитную женщину, которая сдачи не даст, махнул своей рукой наотмашь. Она, падая, ударилась о железную батарею. Вы знаете, как всё это выглядит глазами постороннего человека, например, меня? – Егор посмотрел на изумлённую Ольгу, внимательно слушавшую его речь.
- Как? - спросила она робко.
- Вы думаете мне её было жаль? – Егор кинул свой взгляд на женщину перед собой, затем посмотрел в сторону, продолжая крутить ручку в руках, - Её не жаль, она взрослая женщина, ей пытались помочь, но она специально вернулась к нему, имела право. Ну нравилось ей исполнять роль жертвы, а жаль было её дочку. Девочка сидела в углу комнаты, съёжившись от страха. Наши ребята не могли ей поднять с пола, потому что пятилетнего ребёнка от ужаса парализовало. Я тогда не мог понять, почему эта женщина вернулась обратно, зная, что её дочь здесь страдает, ей очень страшно и плохо. Почему она, вызывая жалость и сострадание у окружающих, не жалела собственного ребёнка?
- Ну как же лишить ребёнка отца, может она о дочке и думала? – Оля робко пыталась защитись ту женщину, выдвигая хоть какие-то гипотезы такого поведения.
- Враньё, - он посмотрел на Олю исподлобья, швырнув ручку на стол, - если бы она думала о дочке, а не о себе, то обязательно спрятала бы от этого садиста, дала бы девочке счастливое будущее.
- Вы почему-то свалили всю вину на женщину, а мужчины не виновны? – Оля начинала уже разочаровываться в том, что явилась за помощью к участковому, что-то вовсе не в ту сторону вёл беседу Егор.
- Точно виноваты, их нужно сажать и наказывать, - он взял лист бумаги и протянул его Ольге, - пишите заявление.
- На кого? Что писать? – она сделала испуганный вид, отодвигая от себя ладонью лист бумаги, - я не хочу на родного мужа доносить. Ну вот поговорили бы вы с ним, по-мужски, спокойно, он вас может и послушает.
- Ну вот я о том же, вас всё устраивает, - Егор убрал в сторону лист, продолжая дальше спокойно, - с Василием я, конечно, поговорю, но я вам не нянька, Ольга. Ваши дети находятся в опасных для их жизни условиях, а значит я должен сообщить опеке. Не желаю, чтобы на моей территории дети были несчастными или убитыми.
- Да что вы такое говорите, да Вася никогда, - она начала задыхаться от возмущения, - да он никогда не поднимет руку на ребёнка, он хороший. Просто у него бывают сложные моменты.
- Поэтому нужно срывать зло на том, кто сдачи не даст, кто не ответит и доверяет ему? Кого он должен защищать и заботиться? Я своё слово сказал. Наблюдаю за вами месяц и вызываю органы опеки.
- Я к вам за помощью, а вы…
Оля сорвалась со стула и выбежала прочь из кабинета, не оборачиваясь на участкового. Егор же встал спокойно, чтобы налить кипяток в кружку. В которую предварительно насыпал ложку кофе.
Полина Прохоровна явилась, как всегда, быстро орудуя своими тряпками и шваброй, создавая ощущение свежести в помещении. Она сегодня всё помалкивала, отворачивая в сторону своё лицо, не заводя никаких бесед с участковым, делая свой вид довольно подозрительным.
- Гонял вас обеих ваш зять с золотыми руками? – Егор всё понял, не ожидая никаких признаний от уборщицы.
- Сил моих больше нет, - женщина опустилась на стул, на котором только что сидела её дочка, она закрывала лицо обеими руками, вздрагивала своими плечами, уже не держа всё внутри себя, - он уже вторую неделю пьёт. Нам спать ночами всем не даёт, а вчера на Олю с кулаками пошёл, говорит, что это она ходит и жалуется участковому. Стал кричать, да руками махать, вот мне пришлось её защищать.
- Послушайте, Полина Прохоровна, а переехать с дочкой и детьми куда-то вы сможете? – он серьёзно посмотрел на пострадавшую.
- Можем, старшая дочка то давно знает, да зовёт нас в город, говорит, чтобы мы не находились с этим извергом рядом, да только Оленька любит Васю.
- Нужно вам с ней поговорить, что вы уедите на время, пока Василий не решит взять себя в руки и не исправит положение.
- Так ему дом оставлять нельзя, он же разнесёт всё или подожжёт, да сам же там и сгорит.
- Вы переживайте больше за жизнь собственную, внучат и дочки, а не за Васю. Зять ваш пьёт, да вас колотит, ему жизнь нравится, у него всё хорошо, в отличие от вас.
Сам же виновник всей этой неразберихи с побоями и пьянством явился уже к 11 часам, когда Полина Прохоровна окончила работу и отправилась домой. Мужчина был под воздействием алкогольных напитков, шатаясь из стороны в сторону и громко ругаясь, выказывая свою храбрость, подпитанную с утра несколькими рюмками водки.
- Ты что это начальник, решил в моей семье хозяйничать, да я тебя знаешь, - он не смел замахнуться на Егора. Вся его мощь таилась лишь в злобном взгляде, который усугублялся сведением бровей к переносице.
- Что можешь сделать? – Егор спокойно смотрел на человека, который не понять, чем его запугивал.
- Ты что, думаешь, форму одел и всё можно? – Василий продолжал запугивать.
- Так что сделаешь мне? – Егор явно провоцировал мужчину, - или ты только женщин бьёшь, они сдачи не дадут, да?
Василий понял, что его обвиняют в трусости, от чего рассвирепел и со всей дури ударил кулаком по столу. Егор быстро встал и пока тот ничего не успел сообразить, завёл обе руки назад и нацепил наручники, толкая Василия вперёд, выводя из кабинета.
Егор выволок его в коридор и повёл возмущённого и постоянно матюкающегося пленника прям в камеру, что находилась рядом. Он толкнул его вперёд, закрывая за ним решётчатую дверь, устанавливая тут же навесной замок.
- Не имеешь права, у тебя заявления нет, моя баба точно ничего не писала тебе, я знаю, не обманешь, - Васька пытался оправдаться, вцепившись в железные прутья решётки.
- Отсидишь 15 суток, а статью найдём. Вот, например, запугивал человека в форме, я должен буду обязательно сообщить об этом инциденте в город, так что бывай.
Егор оставил мужчину одного, удалившись в кабинет. Вечером он разрешил встревоженной супруге накормить своего хулиганящего мужа, затем закрыл помещение и не обращая на вопль этого несчастного, спокойно отправился домой.