Спустившись в негостеприимный Йамак, я попытался найти нормальной еды - очень уж хотелось супчика и мяса, но ничего не оказалось. Единственная едальня была не готова к приему гостей.
Пришлось покупать четыре яйца, помидор и отправляться на реку, чтобы в уютном месте приготовить себе обед.
А затем я почти сразу поймал пикап, на котором сумел добраться до городка Chiquián, того самого, в котором учил детей русскому языку.
И казалось бы все, цивилизация. Впереди больше половины дня и поэтому я надеялся встретить закат если не в Лиме, то хотя бы в тепле, неподалеку от морюшка, которое мне уже грезилось прямо в по-морскому темном небе.
Однако не все мечты сбываются. В Чекиане я опять застрял и так бы и заночевал на его окраине, если бы не неожиданно подоспевшая помощь.
Из ближайшего магазина, напротив которого я уже часов пять махал руками, к очередной остановившейся возле меня машине, выскочила женщина:
— Сколько? — спросила она водителя.
— А сколько дашь? — ответил вопросом на вопрос тот.
— 5 солей.
Водитель сделал вид, что раздумывает. За это время я успел наругать всеми известными плохими словами женщину, которая наглым образом отбивала у меня водителя, превращая его в таксиста…
Однако она распрямилась и сказала мне:
— Садись!
И протянула плату водителю. За меня. Ух! Это было так неожиданно и здорово!
Так я покинул Чекиан, на закате поднялся на семьсот метров вверх и оказался в очередном холодном городке, стоящем на распутье дорог. В продуваемый всеми ветрами, серой и сырой Conococha.
В какой-то момент я даже пожалел, что не остался на ночь в Чекиане - там было бы гораздо теплее, но потом нашел футбольную коробку с крышей и решил, что в общем-то неплохо.
Если бы ещё в этой коробке был газон вместо бетона, я был бы счастлив, но увы. Спать пришлось на том, что Бог послал. Эх, было реально холодно. Я уж стелил под коврик и полиэтилен, который в походе спасал мой рюкзак от промокания, и дождевик, но все это оказалось бессмысленным. Ледяной бетон умудрялся пробивать не только через эту преграду, но и сквозь спальник и всю одежду, надетую по такому случаю.
Это была последняя холодная ночёвка на многие дни вперед и она словно пыталась меня проморозить так, чтобы я не смог отогреться даже на знойном побережье, посреди голой и обжигающей пустыни…
Забегая вперёд, скажу, что это ей всё-таки не удалось!
